Михаил Тырин - Грехи ночного неба Страница 37

Не хватало ему только прятаться в туалете!

А почему бы и нет? На самом деле, сейчас не до комфорта. Ему нужно только замкнутое пространство, где никто не будет его искать.

Идти пришлось недолго. Рынок на ночь закрыли, но тут было безлюдно, и Павел, никем не замеченный, перелез через забор.

Здесь все оставалось таким же, как и много лет назад. Как и рассказывал Серега – бетонный прямоугольник, обложенный кафелем, две уходящие вниз лестницы и квадратная вентиляционная шахта сверху.

Павел поднялся к шахте, разогнул проволоку и открыл скрипучую дверцу, сваренную из стальных прутьев. Внизу раздавалось лишь журчание воды в трубах.

Спускаться было легко – изнутри шахту опоясывали широкие уголки каркаса. Внизу Павел отогнул металлический лист, усеянный круглыми отверстиями, и прыгнул.

Подошвы гулко ударились о кафельный пол. Павел прислушался, но в кромешной темноте не обнаружил ни единого постороннего звука или движения.

Он медленно пошел вдоль стены, пока не нащупал выключатель.

Неоновые лампы несколько раз вспыхнули, прежде чем разгореться, и Павел едва не вскрикнул, заметив рядом, в разрывах между светом и тьмой, сутулую человеческую фигуру.

Но это было всего лишь его отражение в зеркале. Он подошел и удивился, насколько сильно изломали его события минувшего дня. Затравленный взгляд, сгорбленная спина, бледное, почти мертвое лицо...

Нет, так нельзя. Павел расправил плечи, плотно сжал губы. Еще раз внимательно себя осмотрел. Лицо измазано кровью, на лбу ссадина. Это не страшно, кровь можно смыть. Пиджак тоже испачкан, но, кажется, цел.

Он подошел к раковине, повернул кран. Звук льющейся воды разорвал однообразное неоновое гудение.

Павел умылся, вытер лицо полой пиджака. Все-таки здесь не лучшее место для отдыха. Вроде Серега что-то говорил о комнате для уборщиц.

Он открыл фанерную дверь и оказался в бытовке. Здесь был застеленный газетами стол, широкие скамейки, плакаты и прошлогодние календари на стенах, шкаф с кружками и кипятильником.

Павел снял с вешалки халаты, бросил их на скамью и лег. Он не боялся, что завтра его застанут здесь спящим, этой ночью вряд ли придется уснуть. Сейчас нужно решить, что делать дальше. После того как он побегал по городу, взбодрил себя умыванием, оказался за надежными стенами, оцепенение прошло. Он больше не хотел подчиняться судьбе и терпеливо дожидаться воли «Покровителя». Он – человек.

И пусть случится самое страшное, но Павел не придет каяться, как блудный сын. Он, сам того не желая, объявил войну небу – не оно ли учило его быть верным себе?

Он посмел взять на себя ответственность решать судьбу Дениса. Теперь неважно, прав он или нет, – он поступил, как велела совесть.

Может быть, зря он лишил Дениса возможности войти в их круг. В конце концов, что его ждет здесь?

А что там?

Вновь две половины не могли осилить друг друга. Нужен был кто-то третий, чтобы поставить последнюю точку.

Павел встал со скамейки, осмотрелся, сорвал со стены один из календарей. С обратной стороны бумага была чистой, он сложил лист и разделил на несколько равных частей. А потом сел за стол, вытащил из кармана авторучку и начал писать.

Работать пришлось долго, думая над каждым предложением. Хотелось рассказать обо всем, но при этом остаться кратким. Он закончил писать, когда на улице уже раздавались голоса первых утренних птиц.

Павел вылез наверх и увидел сонного старика, подметающего асфальт. Он решил подождать, пока тот уйдет, но махнул на это рукой: в его положении было глупо бояться еще и дворников.

Павел открыл решетку, спрыгнул и пошел по улице. Старик перестал подметать и проводил его сонным равнодушным взглядом. Над городом вставало солнце.

– Ты ко мне? – удивился Серега, заметив сидящего в вистибюле Павла. – Ну пошли. Давно ждешь?

– У тебя есть водка? – спросил Павел, как только они остались в кабинете одни.

– Интересное начало. Ты опохмелиться зашел?

– Ответь, пожалуйста, есть ли водка? – упрямо повторил Павел, и по его тону Серега понял, что сейчас не до шуток.

– Есть, конечно. Плох тот опер, у которого в сейфе нет пары флаконов про запас. А что случилось-то?

– Налей.

– Тебя не поймешь... – обиженно заметил Серега и загремел замком сейфа.

Павел сел, с отвращением глядя на стоящий перед ним наполненный стакан. Нужно собраться с духом. Сейчас будет больно.

– Выслушай меня, пожалуйста, внимательно. Ты вряд ли помнишь, но в детстве я обещал тебе открыть свою тайну.

– Гм... Ты о чем?

– Подожди. Рассказать вслух я ничего не смогу. Почему – поймешь потом. Она здесь, – Павел вытащил из кармана свернутые листы.

Сергей протянул руку, но Павел покачал головой.

– Подожди. Сейчас я выпью и тогда передам тебе это.

Серега выглядел испуганным. Павел представил себя на его месте и решил, что реакция соответствует ситуации. Пожалуй, нужно было не с этого начинать.

– Сейчас мне станет плохо, – продолжал он. – Но не обращай внимания, читай, я стерплю. Читай внимательно.

Серега нахмурился, вытащил из сумки сигареты.

– Я не сумасшедший, – поспешил сообщить Павел.

– Все так говорят, – пробурчал Серега.

Павел поднес к губам стакан и сделал несколько больших глотков.

– Закуси! – с болью в голосе воскликнул Серега и его рука метнулась куда-то в стол.

Павел хотел его остановить, но горло сжалось в спазме, и ему показалось, что он сейчас задохнется. Однако ему удалось протолкнуть воздух в легкие и отдышаться. Эффект наступил немедленно – голова закружилась, поплыла, кожа на лице вдруг будто обвисла и потеряла чувствительность.

– Держи, – прохрипел Павел и протянул Сереге свои записи.

До последней секунды он надеялся, что боль не придет. Но она пришла, как только листы, на которых содержалась его тайна, попали в руки другого человека. Правда, боль была какая-то вялая и далекая. То ли с годами все изменилось и он стал сильнее, то ли действительно помогла водка.

Серега не отрывал от него испуганного взгляда.

– Читай, – приказал Павел. – Не смотри на меня, читай.

Серега нерешительно развернул бумаги и начал читать, не забывая поглядывать на друга.

И все-таки боль усиливалась. Она расходилась волнами из того места, где сидел приемник. Павел начал тихонько массировать ногу пальцами, но это не помогло. Боль прибывала. Было ясно, что скоро она станет невыносимой. Возмездие за нарушенный запрет.

– Налей еще, – бросил Павел.

– Не многовато для первого раза? Ты весь белый!

– Не смотри на меня, налей и читай! – почти крикнул Павел. Он был занят борьбой с болью, и у него не оставалось сил, чтобы спорить с другом.