Гарри Гаррисон - Возвращение [= Возвращение к звёздам; Звёзды; К звёздам] Страница 37

— Сюда, — сказал Пекарь. Он осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Шторы были закрыты. — Все в порядке, дорогой. Ставь у окошка — и топай. Я тебе дам десять минут, чтобы смыться отсюда. Иди потихоньку, спокойненько и смотри, чтобы никакой патруль тебя не остановил. Если остановит — в лондонский компьютер попадет, что ты был здесь, — и тогда тебе хана.

— Можно мне с тобой, Пекарь? Я ведь помочь могу. Как ты будешь уходить со своей ногой, без помощи?

— Ты за меня не переживай, сынок. Старого Пекаря им не взять. Один раз взяли, было дело. Ногу вон покалечили и по всем лагерям Нагорья прокатили… Но одного раза хватает за глаза, можешь мне поверить. Я никуда уходить не собираюсь. А вот ты уходи, да поживее. Это приказ.

Сипло вздохнув, Пекарь с облегчением присел на ящик и прислушался к шагам, удалявшимся вниз по лестнице. Хорошо, одной заботой меньше. Он пошарил в кармане и вытащил сигарету с начинкой, тонкую, черную. Табака в ней почти не было, один гашиш. После нескольких хороших затяжек ему стало полегче, даже боль в ноге перестал замечать. Курил он медленно и экономно. Только когда чинарик стал обжигать губы — он выплюнул его и раздавил каблуком на дощатом полу.

Потом отодвинул штору и аккуратно открыл окно, подняв фрамугу.

С Мэрилбоун залетел легкий ветерок, принеся с собой шум интенсивного движения. По улице двигалась армейская автоколонна. Пекарь отодвинулся от окна и стал ждать, пока они проедут. Когда шум армейских грузовиков замер вдали, он поднял крышку ящика. Вытащил гранату, подкинул ее на ладони… Короткая чушка, выточенная из куска трубы, что в металлоломе раздобыли. Трубу обточили, оперение приварили, тщательно зарядили… Когда он испытывал свой гранатомет на пустыре, на двадцать выстрелов пришлась только одна осечка. А с тех пор там еще что-то доделали. Так ему сказали, и он им верил. Опустив приклад на пол, он вставил гранату в ствол, и она соскользнула донизу, до упора. И лязгнула там, солидно так улеглась. Хорошо… Пекарь подался вперед и посмотрел через улицу на серую громаду Управления Безопасности.

На мрачном фасаде не было ни единого окна. Центр Британской Безопасности, а теперь, может быть, и всемирной. Цель наиважнейшая. Если ребята все рассчитали правильно, то заряда как раз хватит, чтобы забросить эту штуковину на крышу ближайшего караульного помещения, что перед главным зданием. Ладно, сейчас проверим… Пекарь установил приклад на плечо, тщательно прицелился и нажал спусковой крючок.

Раздался хлопок, приклад сильно ударил в плечо… Пекарь смотрел, как черная точка летит по дуге — вверх и вниз, туда, за парапет. Отлично. Вниз по стволу скользнула следующая граната. Стреляя во второй раз, он увидел, как над крышей караулки поднимается белый дым.

— Ай да я, молодец! — порадовался он.

И стал садить гранату за гранатой, стараясь укладывать их как можно кучнее. Термит может прожечь что угодно, так ученый сказал. Он оказался прав.

Завыли сирены, и на улице внизу начали появляться вооруженные люди. Пекарь отодвинулся от окна, чтобы его не было видно; потом лег на пол и стал стрелять лежа.

Он в очередной раз нажал на курок — в стволе раздалось сердитое шипение — и все. Выстрела не получилось.

— Вот подлая тварь! — выругался он яростно.

Перекатился на бок, перевернул гранатомет стволом книзу и стал вытряхивать гранату. Она с шипением упала на пол, из нее валил дым… Он схватил ее, обжег руки и, ругаясь от боли, с проклятиями вышвырнул в окно. Внизу раздался взрыв, послышались вопли раненых.

Хорошо, что эти ублюдки успели так близко подбежать, подумал он. Подполз к двери, превозмогая боль в руках, и выстрелил вниз по лестнице. Снова раздались крики, и снизу брызнули пули, пролетая у него над головой. Ладно, это их немножко задержит…

Когда высадили дверь, у него оставалось только две гранаты. Одну он выпустил в нападавших, потянулся за второй — и тут его прошили пули. Он умер сразу. И лежал на спине, глядя мертвыми глазами на облака дыма, проплывавшие за окном.

Глава 18

Адмирал Капустин чувствовал себя спокойно и уверенно, очень уверенно. Негромко насвистывая сквозь зубы, он натянул высокие хромовые сапоги и встал перед зеркалом, поправляя мундир, чтобы над широким кожаным ремнем была чуть заметная слабина. Приведя себя в порядок, он пошел к двери, позвякивая в такт шагам многоярусной экспозицией орденов и медалей.

Часовой снаружи — морской пехотинец — щелкнул каблуками и вытянулся по стойке «смирно». Проходя мимо него, адмирал небрежно коснулся пальцем козырька фуражки. Наконец-то настал его великий день! Сегодня он шагал тверже, чем обычно, шпоры звенели. Если кому-нибудь сапоги со шпорами казались не совсем уместными в космическом корабле, за двести тысяч миль от ближайшей лошади, — комментариев никто себе не позволял. Судьба каждого, кто осмелился хотя бы улыбнуться в сторону адмирала Капустина, была ужасна; настолько ужасна, что о ней и думать не хотелось.

Когда он вошел в боевую рубку, его помощник Онегин был, как всегда, готов. Щелкнув каблуками и слегка поклонившись, он подал серебряный поднос. Адмирал одним движением опрокинул рюмку охлажденной водки и взял папиросу. Онегин поднес деревянную спичку.

— Сегодня великий день, Онегин! — Адмирал выпустил струю ароматного дыма. — Скоро произойдет первое в истории космическое сражение. И я буду первым, кто его выиграет. Место в истории, а?.. В учебники попаду!.. Они курс не меняли?

— Никак нет, товарищ адмирал. Можете сами убедиться.

Онегин отдал короткий приказ оператору — тот включил голографическое поле, в котором был виден неприятельский флот. Адмирал подошел и встал напротив светящегося дисплея, который занимал почти тридцать кубических метров, всю середину боевой рубки. Разумеется, дисплей был трехмерным; смотреть на него можно было откуда угодно. Теперь на нем возникла группа светящихся точек, от которых вверх, за пределы голограммы, уходила белая пунктирная линия.

— Это их нынешний курс, — сказал Онегин. — А вот проекция в будущее. — От вражеского флота потянулся книзу, до уровня пола, еще один пунктир, на этот раз красный.

— Хорошо, — хмыкнул адмирал. — И куда же это их приведет?

На дисплее появился голубой шар Земли, окруженный спутниками, с Луной на орбите. Линия курса проходила около них.

— Это проекция на данный момент, — подсказал Онегин. — Без учета возможных изменений. Однако изменения курса еще возможны. Например, такие.

Красная линия разошлась веером по нескольким дугам, каждая из которых упиралась в какой-то из объектов в космосе.