Джон Норман - Тарнсмен Гора Страница 37

- Подождите здесь, - сказал я, обернувшись к страже. - Мое послание предназначено для ушей той, кто станет женой Па-Кура и лишь для нее.

Сердце мое билось так громко, что я боялся, что они услышат его удары, но голос был бесстрастен.

Стражи переглянулись, не ожидая такого варианта. Рабыня посмотрела на меня неприязненно, как будто я должен был сделать какое-то непристойное дело, откладывавшееся много раз.

- Ждите, - сказал я и шагнул в шатер.

Внутри стояла клетка. Она представляла собой десятифутовый куб. Толстые прутья были покрыты серебром и украшены драгоценными камнями. У клетки не было двери, она была сооружена вокруг пленницы. Девушка гордо сидела на троне, одетая в полный костюм убара.

Что-то заставило меня быть осторожным. Не знаю, что это было, но что-то здесь было не так. У меня было желание назвать ее по имени, и я с трудом подавил мысль прыгнуть к решетке, схватить ее и прижать к своим губам. Это, должно быть, Талена, которую я люблю и которой принадлежит вся моя жизнь. Но я шел к клетке медленно, насторожено. Может быть, что-то крылось в ее осанке, или в том, как она держала голову. Девушка была похожа на Талену, но чем-то она отличалась, может быть ее опоили? Почему она не узнает меня? Я встал перед клеткой и снял шлем. Она даже не вздрогнула. В ее зеленых глазах не отразилось ничего.

И я сказал холодно:

- Я посланник Па-Кура. Он хочет передать тебе, что город скоро падет и ты воссядешь рядом с ним на троне Ара.

- Па-Кур добр, - сказала девушка.

Я был потрясен, но не высказал ни малейшего удивления. Я был ошеломлен хитростью Па-Кура и рад тому, что последовал просьбе Казрака о терпении и осторожности, не раскрыл себя, не попытался добыть ее мечом. Да, это была бы ошибка. Голос девушки не принадлежал моей любимой. Девушка в клетке - это не Талена.

17. ЗОЛОТЫЕ ЦЕПИ

Я был побежден хитростью Па-Кура. С горечью в сердце я покинул стоянку и вернулся в палатку Казрака. В следующие дни, бродя по кабакам и рынкам, я расспрашивал рабов и задирал тарнсменов и меченосцев, пытаясь узнать что-либо о Талене. Но ответ, купленный с помощью золотого диска или страха, всегда был одинаков - Талена находится в красно-желтом шатре. Я был уверен в том, что они не лгали, верили в свою правоту. Из всех, живущих на стоянке Па-Кура, лишь он один мог знать, где она находится.

Я в отчаянии понял, что своими расспросами пустил слух, что кто-то слишком интересуется местонахождением девушки, и это заставит Па-Кура удвоить осторожность и, несомненно, он попытается выяснить личность столь любопытного воина. В эти дни я не носил одежды убийцы, а одевался как воин неопределенного происхождения, без символов города. Четырежды я избегал патрулей Па-Кура, которые вели людей, допрошенных мною с помощью меча.

В палатке Казрака я пришел к выводу, что все мои попытки были тщетны и тарнсмен Марленуса нейтрализован, если можно так выразиться. Я подумал об убийстве Па-Кура, но это было неосуществимо и к тому же не помогло бы спасти Талену, Лишь вид моей любимой мог доставить мне большее удовлетворение, чем смерть убийцы.

Это были ужасные дни. Вдобавок к своим неудачам, я не получал сведений ни от Казрака, ни о положении Марленуса в Главном Цилиндре. Насколько я мог понять, он и его люди были побеждены, и эта высота перешла в руки Посвященных. Или это могло случиться с минуты на минуту.

Осада длилась уже 52 дня, и Па-Куру удалось пробить первую стену. Брешь была расчищена, чтобы доставить башни ко второй стене. Кроме того были заготовлены сотни "летающих мостов", по которым во время последнего приступа солдаты Па-Кура полезут на укрепления города. Прошел слух, что около дюжины туннелей удалось незаметно провести за вторую стену, и они могут быть вскрыты за несколько часов. Действия аритов не были ни эффективными, ни компетентными. К несчастью для Ара, в наиболее критический момент его истории им руководила самая никчемная из каст Посвященные, разбирающиеся лишь в титулах, мифологии и суевериях. Далее, из сообщений перебежчиков следовало, что в городе царит голод и нехватка воды. Некоторые защитники вскрывали вены уцелевших тарнов, чтобы напиться крови. Маленький урт, горийский грызун, на рынке стоил серебряный диск. Начинались эпидемии. По улицам бродили грабители. В лагере Па-Кура ожидали падения города ежедневно, ежечасно. но Ар отказывался сдаться.

Я сам был уверен в том, что храбрецы Ара будут защищать город до последнего воина в их горячей, хоть и слепой любви к нему, но Посвященные вряд ли таковы. И скоро, хотя это можно было бы предвидеть, на стене города появился высший Посвященный Ара. Он объявил себя Верховным Посвященным всех Посвященных Гора, назначенным самими Царствующими Жрецами. Нечего говорить, что такое заявление не было принято Высшими Посвященными свободных городов, которые считали себя независимыми. Верховный Посвященный, как он себя называл, поднял щит и положил его к своим ногам, затем проделал то же самое со своим мечом и копьем. Этот жест на военном языке означал призыв к переговорам - перемирие, буквально временное оставление оружия. Сдающийся разрывает перевязь щита и ломает древко копья, тем самым обезоруживая себя и отдаваясь на милость победителя.

Скоро на первой стене, напротив Посвященного, появился Па-Кур и проделал те же самые манипуляции. Этим вечером совершился обмен уполномоченными и были выработаны условия сдачи. К утру основные пункты соглашения стали известны в лагере, и Ар фактически уже пал.

Сделка, в основном, касалась безопасности самих Посвященных и предотвращения полного разграбления города, насколько это было возможно. Согласно первому условию, Па-Кур полностью амнистирует их и защитит их храмы. Это типично для Посвященных. Они одни на Горе провозгласили себя бессмертными, благодаря особым обрядам, запрещенных для непосвященных, и все же они - самые глупые из горийцев.

Па-Кур охотно подписал этот пункт. Убийство Посвященного рассматривалось как дурной знак и, кроме того, они могли быть полезны при управлении городом. Убары всегда использовали Посвященных как инструмент, и умнейшие из них утверждали, что социальная функция Посвященных поддерживать в каждой касте удовлетворение своим жребием. Второй пункт гласил, что в городе может быть оставлен гарнизон не более чем в 10 000 отборных солдат, и основная часть орды войдет в город безоружной. Кроме того, Посвященные выдвинули множество мелких условий, в основном касающихся продовольствия и защиты торговцев и крестьян.

Па-Кур со своей стороны потребовал обычный выкуп, полагающийся победителю на Горе. Население должно быть полностью разоружено. Ношение оружия является преступлением. Офицеры и их семьи должны быть заколоты, и вообще должен быть казнен каждый десятый горожанин. Тысяча самых красивых женщин Ара будут переданы Па-Куру как рабыни для распределения между его приспешниками. Из остальных свободных женщин, здоровых и привлекательных, каждая третья будет продана на улице Клейм в пользу Па-Кура. Семь тысяч юношей пополнят ряды рабов, поредевшие во время осады. Дети до двенадцати лет будут распределены между свободными городами. Рабы же станут собственностью первого воина, сменившего их ошейник.