Грег Иган - Научная фантастика. Возрождение Страница 37

— Не думаю, что мы нашли себе спокойный мир, — сказал он.

Лоринда смотрела мимо него куда-то вдаль.

— И найдем ли когда-нибудь? — проговорила она. — Может ли он существовать, если в нем живут люди?

— Ладно, — Кристиан поморщился, — давай-ка выясним, что тут происходит.

— Если хотите, я могу вам все подробно объяснить, — произнес амулет. — Но рекомендую ограничиться общим обзором, как в прошлый раз.

— И верно, зачем забивать себе голову историей мира, которого никогда не было, — пробормотал Кристиан.

— Который никогда не был нашим, — поправила его Лоринда.

— Продолжай.

— Данная последовательность была сгенерирована на стадии, соответствующей пятнадцатому столетию от Рождества Христова, — сказал амулет. — Были сделаны допущения, согласно которым в отличие от вашего мира соборное движение здесь увенчалось успехом.

— Соборное движение?..

— Церковные соборы в Константинополе, а позднее в Базеле пытались уврачевать Великую схизму и реформировать управление Церковью. Здесь им удалось достичь этого, вернув епископам часть полномочий, принадлежавших в течение веков Папе, а также добиться примирения с гуситами и внести ряд других важных изменений. В результате не произошло ни Реформации, ни религиозных войн, и Церковь осталась противовесом государству, предотвращая появление абсолютных монархий.

— Как замечательно, — шепнула Лоринда.

— Не больно-то, — угрюмо заметил Кристиан. — Что случилось дальше?

— Говоря кратко, Германия была избавлена от опустошительной Тридцатилетней войны и долговременного распада на враждебные друг другу удельные княжества, В семнадцатом веке она объединилась и вскоре, став в Европе доминирующей державой, повела на Востоке политику завоеваний и колонизации. Религиозные и культурные различия со славянами оказались неустранимы. Жестокость империи порождала противостояние, для подавления которого принимались еще более суровые меры, в результате чего мятежные настроения ширились. Тем временем в ней шли внутренние процессы загнивания. Наконец Германия рухнула, и в настоящий момент русские наступают на Берлин.

— Ясно. А что с наукой и техникой?

— Их развитие шло медленнее, нежели в вашей истории, хотя, как вы могли заметить, здесь промышленно используется ископаемое топливо, а теория достигла приблизительно лагранжевского уровня.

— Вот ведь получается, что самые яркие эпохи были тогда, когда люди только и делали, что гробили друг друга, — задумчиво произнес Кристиан. — Тут Европа не разваливалась на куски, а открытий было сделано куда меньше. Совпадение?

— Чем здесь жили государства? — спросила Лоринда.

— В течение определенного периода процветали парламенты, превзошедшие могуществом королей, императоров и Пап, — ответил амулет. — В большинстве стран Запада они сохраняют значительное влияние.

— Держу пари, за ними просто интереснее наблюдать, — хмыкнул Кристиан. — Ладно, а что будет дальше?

Гея его знает, что там будет. Да, Гея знала: она ведь скорее всего заново включила программу, доигравшую до конца тысячи лет назад.

— Научно-технический прогресс будет продолжаться, причем в течение длительного периода общественного хаоса — со все нарастающей быстротой. К моменту прекращения…

— Не важно!

Лучше исчезнуть, чем сгореть в пламени ядерной войны. За столом стало тихо. Жизнь, плескавшаяся в шумном кабаке, казалась далекой, нереальной.

— Мы не смеем плакать, — сказала наконец Лоринда. — Пока — не смеем.

Кристиан передернул плечами.

— Европа — это еще не вся Земля, — проворчал он. — Сколько всего миров создала Гея?

— Много, — произнес амулет.

— Покажи нам какой-нибудь совершенно не похожий на наш. Если ты не против, Лоринда.

— Не против. Только не прямо сейчас. Если мы исчезнем, люди будут шокированы. Все их будущее может измениться.

— Да никто и не заметит, — сказал Кристиан. — Да и какое это имеет значение? Впрочем, ладно, давай выйдем на улицу.

…Они шли среди чудес, потерявших смысл, пока не наткнулись на лестницу, что вела на средневековую стену. Оттуда окинули взглядом крыши домов, и реку, и йоркширский край. Никого рядом не было.

— Теперь забери нас отсюда, — велел Кристиан.

— Вы не выбрали тип места назначения, — произнес амулет.

— Удиви нас.

Переход.

Небо было огромное, почти белое. Дул теплый ветерок. Над широкой бурой рекой стояла стена обрыва. У самого ее края росли деревья — высокие, с бледной корой и дрожащими серебристыми листьями. Кристиан узнал их: то были трехгранные тополя. Значит, он где-то на западе Северной Америки. Если не двигаться, по телу ползли пятна теней. За рекой было раздолье: крохотные фермы (дом, амбар, конюшня да мастерская), а меж ними вились сквозь посевы пшеницы и кукурузы проселочные дороги. Черепичные крыши построек по-азиатски выгибались кверху. Кристиан заметил несколько телег, запряженных волами, и всадников. В полях трудились люди, но разглядеть, какой они расы и во что одеты, он издалека не смог. У горизонта виднелись сгрудившиеся башни, тоже восточного вида. Если это был город, то небольшой, теснящийся к чему-то.

Вдоль того берега шла процессия: впереди слон в изукрашенной попоне, на нем под шелковым балдахином — разодетый мужчина. Следом шагали люди с обритыми головами, в желтых рясах, а по бокам ехали всадники, и каждый нес в руке длинный шест с золотым или алым вымпелом на конце. Ветер донес глухой напев и монотонные удары гонгов.

— Вот я дурак-то! — воскликнул Кристиан и щелкнул пальцами. — Дай-ка нам по паре биноклей.

Тут же в руках у них с Лориндой оказались оптические устройства из его эпохи: небольшие, но способные проецировать картинку с любым увеличением и без всяких линз, по блеску которых их могли бы заметить. Несколько минут Кристиан осматривал местность. Все кругом было похоже на Китай или какую-то другую культуру, многое почерпнувшую у китайцев, если не считать того, что черты лиц у многих людей напоминали индейские, а у их вождя, оседлавшего слона, на голове качался убор из перьев.

— Как тут тихо, — сказала Лоринда.

— Вы сейчас в высшей точке эпохи Великого Покоя, — ответил голос амулета.

— Такое часто бывало? — спросил Кристиан. — Где, когда, как?

— Вы находитесь в Северной Америке, в двадцать втором столетии во вашему счету. Семьсот лет назад на тихоокеанское побережье прибыли китайские мореходы, а следом за ними — колонисты.

В этом мире, подумал Кристиан, Европа и Африка — всего лишь набросок, географическая карта, где в лучшем случае обитают несколько примитивных племен. А может, их и вовсе нет, только океан. Упрощение, упрощение…