Алан Нурс - Через cолнечную сторону (Сборник) Страница 37

Когда Франклин покидал Марс, доктор Форбс был единственным из числа первооткрывателей, кто еще оставался здесь. Они пожали друг другу руки у трапа, ведущего в недра новейшего из ядерных кораблей. Доктор сказал:

— Вот уже пять лет я наблюдал за тем, как ты работаешь и все время перерабатываешь. Ты не старался выжить. Но выжил. Теперь поезжай домой и живи. Ты это заслужил.

Франклин оторвал взгляд от буйно растущего порта Джиллингтон, который за несколько лет превратился из временного поселения в целый город и продолжал расти.

— А как же с тобой? Ты здесь дольше, чем я.

— Но у меня было несколько отпусков. И достаточно долгих, чтобы дома осмотреться и понять — то, что меня по-настоящему интересует, — тут, на Марсе.

Он мог бы добавить еще про второй отпуск, который был настолько долгим, что он успел найти невесту, жениться и привезти ее сюда, но он только сказал:

— Кроме того, я работал, но не перерабатывал.

На этот раз Франклин окинул взглядом просторы за пределами колонии, поля, теперь окаймленные каналами. Там был маленький холмик, отмеченный простым камнем.

— Ты еще молод. И жизнь у тебя в долгу, — сказал доктор.

Франклин, казалось, не расслышал, но доктор знал, что это не так.

— И ты в долгу у жизни, — продолжал он. — Своим сопротивлением ты только приносишь вред себе самому. Мы должны приспосабливаться к жизни.

— Интересно… — начал Франклин, но доктор взял его за руку:

— Не надо так. Ты много работал, чтобы забыть. Теперь ты должен начать заново.

— Ты же знаешь, что никаких обломков "Авроры" не находили, — сказал Франклин.

Доктор тихо вздохнул. Кораблей, исчезнувших бесследно, было больше, чем тех, которые оставили следы.

— Начать заново, — твердо повторил он.

Громкоговоритель произнес: "Все на борт! Все на борт!"

Доктор Форбс провожал глазами друга до самого входного люка. Он немного удивился, почувствовав прикосновение к своей руке, и заметил рядом жену.

— Бедняга! — мягко сказала она. — Может быть, когда он вернется домой…

— Может быть, — сказал доктор с сомнением. И добавил: — Желая быть добрым, я был жесток. Я обязан был сделать все возможное, чтобы разрушить эту ложную надежду и освободить его. Но… в общем я не смог.

— Да, — согласилась она. — Ты не мог дать ничего взамен. Но где-нибудь дома, на Земле, найдется же какая-то женщина. Будем надеяться, что вскоре он встретит ее.

Дженнесса оторвалась от задумчивого изучения собственной руки и посмотрела на чужую руку — с серо-голубыми пальцами.

— Я так непохожа на тебя, — со вздохом сказала Дженнесса. — Почему я так непохожа, Телта?

— Все непохожи друг на друга, — сказала Телта, прервав свое занятие: она нарезала в чашку ломтиками бледные круглые плоды. Их глаза встретились: фарфорово-голубые на белом лице вопрошающе смотрели в темные зрачки на топазовом фоне. Появилась маленькая морщинка между изящными серебряными бровями женщины, пристально изучавшей ребенка. — Все непохожи: и я, и Тоти, и Мелга. Так уж мы устроены.

— Но я совсем непохожая. Не такая, как они.

— Не думаю, чтоб ты так уж отличалась от тех, среди которых ты родилась, — сказала Телта, возвращаясь к своим ломтикам.

— А я и маленькая уже была такой?

— Да, дорогая.

Дженнесса задумалась.

— А откуда приходят дети?

Телта объяснила. Дженнесса презрительно сказала:

— Я не это имею в виду. Откуда приходят такие, как я? Непохожие?

— Я не знаю. Но это, должно быть, где-то далеко, очень далеко.

— Где-нибудь на поверхности? Там, где холодно?

— Гораздо дальше. — Телта задумалась на мгновение, затем добавила: — Ты бывала наверху в одном из куполов, когда снаружи все темно? Ты видела, как мерцают звезды?

— Да, Телта.

— Ну вот, должно быть, ты пришла с одной из этих мерцающих точек. Но никто не знает, с которой.

— Это правда, Телта?

— Правда.

Дженнесса сидела тихо, думая о бесконечном ночном небе с мириадами звезд.

— Но почему я не умерла на холоде?

— Ты была близка к тому, дорогая. Тоти нашел тебя вовремя.

— И я была совсем одна?

— Нет, дорогая. Тебя держала на руках твоя мать. Она закутала тебя во все, что могла, только бы уберечь от холода. Холод ее одолел. Когда Тоти нашел ее, она еще чуть-чуть шевелилась. Она указала на тебя и шепнула: "Дженнесса! Дженнесса!" Вот мы и решили, что это твое имя.

Телта остановилась, вспоминая, как Тоти, ее муж, принес дитя с поверхности планеты вниз, в живительное тепло; ребенок согрелся, и дело пошло на лад. Еще несколько минут сыграли бы роковую роль. Холод страшная вещь. Телта вздрогнула, припоминая рассказ Тоти о том, чем это все обернулось для несчастной черной матери, по она ничего не сказала девочке.

Озадаченная Дженнесса нахмурилась.

— Но как я пришла? Я упала со звезды?

— Нет, дорогая. Тебя привез корабль.

Однако слово "корабль" ничего но значило для Дженнессы.

Все это было трудно объяснить ребенку. И самой-то Телте трудно было в это поверить. Ее жизненный опыт был ограничен тем, что ее окружало. Поверхность планеты представлялась ей негостеприимным, страшным местом, царством зубчатых скал и убийственного холода. Она видела ее, только находясь в защищенном куколе. Книги по истории рассказывали ей о других мирах, где было достаточно тепло, чтобы жить на поверхности планеты, и о том, что ее собственный народ пришел с такой планеты много поколений назад. Она верила, что это правда, и все же это не было для нее реальностью. Между ней и жизнью на поверхности планеты стояло более пятидесяти поколений предков. Такому стародавнему трудно выглядеть реальным. Тем не менее Телта рассказала Дженнессе историю своего народа в надежде, что это немного утешит девочку.

— С какой звезды они прилетели? С той же, что и я? — хотело знать дитя.

Но Телта не могла ответить.

— Не думаю, что с той же. Когда тебя начали выхаживать доктора, они сказали, что ты, вероятно, родом из большого мира.

— Они долго меня выхаживали?

— Очень.

— Из-за холода?

— Из-за холода и из-за многого другого. Но в конце концов они сделали так, чтобы ты могла здесь жить. Им пришлось работать очень много и немало помудрить. Не раз мы думали, что потеряем тебя.

— Но что они сделали?

— Я мало в этом понимаю. Но, видишь ли, ты предназначена для другого мира. Должно быть, это такой мир, где все больше, воздух гуще, влага обильной, температура выше и пища другая — множество всего, о чем ты узнаешь, когда станешь старше. Так что они помогли тебе приспособиться к здешним условиям.