Журнал «Если» - 2005 № 10 Страница 37

— Мы там будем жить долго и счастливо. И умрем в один день… — Илона достала из шкафчика заварочный чайник, ополоснула его кипятком и засыпала щепотку сухой смеси из серого бумажного пакета. — Муж меня не держит. Мы развелись пять лет назад. Да и замужество продлилось недолго — ровно три месяца. Не возражаете против рябины с шиповником?

— С шиповником? Нет, не возражаю. Но я так и не услышал ответа… Мне сложно сейчас вам все объяснить. Если не хотите уезжать со мной, уезжайте одна. Я вам помогу. У меня не очень много денег, но на первое время вам хватит. Вы же уехали из Омска, так почему не хотите расставаться с этой деревней?

— В тот момент я оказалась в сложной ситуации. — Илона вздохнула. — И выбора у меня не было. Кафедру социальной философии в университете расформировали по решению Большого Жюри, а философский факультет перепрофилировали в богословский. Знаете, что после этого следует?

— Знаю, — кивнул Новиков. — Оргвыводы.

— Я была счастлива, когда мне разрешили занять место учителя в этой сельской школе. Да и то, знаете, спасибо директору. Она сильно рисковала.

— Сочувствую. Запрет на профессию — это неприятно…

— А сейчас мне никто ничего не сможет запретить. Я занимаюсь своей научной работой. Когда закончу эксперимент, то сяду писать докторскую диссертацию. Так что отъезд в мои планы никак не вписывается. И не уговаривайте…

— Поверьте, вам грозят гораздо худшие неприятности, чем тогда.

— Что может быть хуже, чем невозможность заниматься любимым делом? Не знаю, что вам про меня наболтали, но я уверена — все будет нормально. Вы пейте чай, Дима. Он остынет.

Новиков сделал большой глоток и поперхнулся. Напиток оказался слишком горячим.

— Я вас понял, — сказал Новиков. — У вас здесь есть друзья?

— Друзья… — Илона задумалась. — Боюсь, у меня уже не тот возраст, когда быстро приобретаешь друзей. Все мои друзья остались в Тарту и Лиепае.

— А враги?

— Ну и вопросы у вас… Мне кажется, врагов я тоже не успела нажить. Что еще вас интересует?

— Все. Как жили последний месяц, с кем встречались, что говорили и кому, куда уезжали и когда. Не заметили ли вы чего-нибудь странного в поведении соседей и ваших знакомых?

Илона пристально посмотрела в глаза Новикову.

— Я вам, если помните, рассказывала о социальной активности животных, — произнесла она, доливая чай в его кружку. — Так вот. Социальность, Дима, обусловлена весьма банальной причиной — стремлением к выживанию. Это базовая потребность любого животного — выжить. Именно поэтому они сбиваются в стаи, стада, табуны, группы. Но внешняя среда изменяется быстро. И если бы поведенческие типы формировались у животных только генетическим путем, то есть передавались по наследству в виде условных рефлексов, то большинство видов, можете мне поверить, давно бы исчезло. Но животные научились передавать поведенческие навыки более оперативно — негенетическим путем. Этологи называют такой способ «сигнальной наследственностью»…

— Не улавливаю вашу мысль, — признался Новиков.

— Хорошо, постараюсь выражаться яснее, — вздохнула Илона. — Внутри любых социальных групп выживают не все, а лишь некоторые — ядро сообщества, которое находится на верхних этажах социальной структуры. А периферийные особи — это некий буфер между этим ядром и агрессивной внешней средой. Попросту говоря, потенциальные смертники. И во внутривидовой борьбе, Дима, жертву уже не спасают такие формы защитного поведения, как устройство нор или миграция. Социальная особь, мигрирующая в одиночку, станет либо добычей хищников, либо будет вынуждена примкнуть к другой социальной группе, где ее ожидает аналогичная роль подчиненной особи-смертника. Теперь я ответила на ваши вопросы?

— Теперь, да, — согласился Новиков. — Только очень уж безысходная у вас получается теория.

— Ничего не поделаешь. Это общая теория эволюции биологических систем…

— Только этого нам не хватало!

Жора брезгливо сбил на лету буро-зеленое насекомое размером с палец и тщательно растоптал его каблуком. Саранча наступала второй день. До жилья она не добралась, но в семи километрах от центральной усадьбы «Победы» все поля покрылись сплошным ковром из непрерывно жующих насекомых, которые уничтожали на своем пути все, что можно было съесть хотя бы теоретически. Густая туча пруса встала на крыло в степях Северного Туркестана, без особого труда преодолела полтысячи километров, перемахнула через границу и опустилась на крайнем юге Омской губернии. Поля «Степного», «Рассвета», «Южного» и «Целинного» саранча зацепила только краем. Зато «Победе» не оставила ни малейшего шанса…

Вспышки популяции пруса, да еще такой поздней, не ожидал в этом году никто. Не хватало и ядохимикатов для обработки пораженных саранчой полей. На складе Агрохимической компании нашлось всего три бочки, да и те завалялись с позапрошлого года. Чисто случайно. Из трех специализированных самолетов два стояли на плановом ремонте, а за недельную аренду оставшегося самолета компания запросила такую сумму, что управляющего «Победы» чуть инфаркт не хватил.

Пока старший агроном метался в панике между полями и поселком, управляющий обрывал телефон, пытаясь получить помощь от какой-нибудь из многочисленных федеральных структур. С большим трудом он нашел небольшой запас ядохимикатов на уездном складе территориальной управы Министерства по чрезвычайным ситуациям. Пока расставлял людей, чтобы начать опрыскивание полей хотя бы вручную, утолившая первый голод саранча уже начала опустошать яйцеклады. На одном квадратном метре дотошный старший агроном насчитал 120 кубышек. В каждой такой кубышке было около ста яиц. Следующей весной из них прожорливым потоком полезут личинки пруса. Так что поддержка с воздуха требовалась срочно…

Жора затоптал окурок и покосился на Новикова, который стоял рядом и подозрительно молчал. Накануне вечером Новиков опять встречался с управляющим. О чем-то они поговорили на повышенных тонах. Новиков вернулся в гостиницу в расстроенных чувствах. К тому же он третий день не вспоминал про зернохранилище и про «легенду». С тех пор как съездил в «Рассвет».

В тот вечер Жора забрал ключ от бытовки у привычно хмурого Вадима, прождал в пустом зернохранилище полтора часа, но так никого и не дождался — ни Веры, ни Новикова. Весь вчерашний день он не высовывал носа из гостиницы. Провалялся в ступоре на койке. Только на обед сходил. А Вера перестала появляться даже в кафе. Совсем на Толике своем заклинилась…