Андрей Дай - Орден для поводыря Страница 38

Появись именно теперь на непаханом поле еще одна кредитная контора – успех гарантирован. Нужно только юристов грамотных и злых да недоверчивых менеджеров. Чтобы не стеснялись мануфактуры и прииски отбирать у нерадивых плательщиков.

Да и побоятся Асташева местные купцы обманывать. Репутация у него такая… жесткая. Нашего Ивана Дмитриевича и всесильный глава Третьего отделения барон Бенкендорф тронуть не рискнул в свое время. А людишки попроще вроде купчин или меня, например, могут и головы лишиться…

И в то, что Асташев не в состоянии из оборота миллиончик выдернуть, тоже не верю. Мой секретарь Миша Карбышев с Варежкой во мнениях сошлись. Даже имеющиеся в распоряжении томского богача предприятия тянули никак не меньше чем на десять, а то и на одиннадцать миллионов серебром. Неужто у хитромудрого золотопромышленника резервного фонда не имеется? Процентов пять-десять от общего капитала!

Но ведь написать не поленился. Сидорова этого красноярского уже скорее всего «прицепом» тянет. Попался под руку, вычислил, что мне энтузиаст может оказаться интересен, вот и привлек. И отговорки о желании Вениамина – единственного сына и наследника тоже не выглядели слишком уж… честными.

Нет, товарищ, почти брат Герман! Чего-то совсем другого хочет от меня коварный «иезуит» Асташев. И есть у меня подозрение, что даже совсем и не денег…

Но если я прав окажусь, если совсем к другому Иван свет Дмитрич меня подвести желание имеет, так все с ног на голову перевернуться может. Так все вывернется, что банк этот всего-навсего авансом для подношения мне по случаю святого Рождества обернется. Потому что если надумал золотопромышленник через нас, через мою семью сына в высший свет Санкт-Петербурга вывести, прежде совместным делом связав, так это ему куда дороже встанет.

Почему, Герочка, его крыша в свет не выведет? Почем я знаю? Видимо, не может. Видимо… Блин горелый, Гера! Ты гений! Не может только по одной причине! Крыша его – из царской семьи. Невместно великим князьям! Даже за огромные деньги! Худороден Асташев, и имя его к западу от Уральского хребта неизвестно. Чай, не Строганов и не Демидов…

Ну, будем считать, что эта загадка решена. Загадочный «папа» рано или поздно сам проявится, и уж со мной, потомственным дворянином, сыном достаточно именитого в столице отца, поди, пообщаться не погнушается. Такие связи и мне пригодятся…

Подвожу итог – участвую. Пусть будет банк. Тем более что Асташев, как я понял, намекал на Гинтара в роли управляющего. Тут я обеими руками – «за»…

Речка Еланда, приток Чумыша, оказалась коварнее, чем можно было предположить. Вроде наезженный телегами брод – а нашлась, едрешкин корень, промоина, в которую по закону подлости попали именно мы с Принцессой. Был бы я более опытным кавалеристом или хотя бы не занимался чтением писем и их обдумыванием прямо на ходу, может, Бог бы и миловал. А так пришлось мне, изображая мешок с тряпьем, плюхаться в грязную, взбаламученную десятками копыт воду.

Так вот и вышло, что в Еландинскую деревню въехал я мокрым, грязным и обиженным на весь свет. Лошадка прихрамывала, но опытные коноводы переломов у симулянтки, благодаренье Господне, не нашли. У брода сушиться не стали – первые хаты селения начинались в полуверсте.

Потом уже, в доме старосты, вместе со всей семьей выселенного на время ночевать на сеновал, отмытый и переодетый в чистую сухую одежду, сытый и принявший граммов тридцать для подогрева иммунитета, потянул из сумки призывно торчащий уголок следующего послания. Как быстро выяснилось – от председателя губернского правления, статского советника Павла Ивановича Фризеля.

А решился вице-губернатор меня побеспокоить по причине, весьма занимающей этого в общем-то неглупого и доброго человека. Дело в том, что в ноябре подходило время, когда губернаторы всех российских регионов должны были отправить в министерство так называемый годовой «всеподданнейший отчет о состоянии губернии и управления ею». И это, по словам самого моего верного помощника – Герки Лерхе, вовсе не отписка. В сей труд, создаваемый, кстати сказать, чуть ли не всеми чиновниками правления на протяжении двух, а то и трех месяцев, входило аж шестнадцать обязательных к освещению пунктов. Двумя из которых, никто, кроме собственно губернатора, заняться больше не мог.

Остальные четырнадцать позиций этой бюрократической Камасутры, с точки зрения человека из двадцать первого века, звучали как-то… несерьезно, что ли. «Движение народонаселения в губернии» и «состояние урожая и вообще средств народного продовольствия» – еще ничего. Хотя бы понятно зачем. А «состояние народного здравия» – в каких величинах оценивается? Очень уж на среднюю температуру по больнице смахивает. «Состояние народной нравственности, умножение или уменьшение числа преступлений, роды их, особенные сопровождавшие их обстоятельства, когда они заслуживают и особенного внимания, охранение общественного спокойствия и благочиния» – дурдом на выезде! Я думал, после Петра в Кунсткамеру уродцев больше не собирают. «Устройство и порядок управления» – а это что? Где-то в стране он как-то отличается? «Состояние городов и доходов их», «учреждение новых городов, посадов, местечек, селений, ярмарок и торгов» – ладно, согласен. Нужно для логистики. «Устройство дорог и переправ» – о! Тут мне точно есть что сообщить уважаемому министру, как и в отношении следующего пункта отчета – «состояние разных ветвей хозяйства и промышленности». «Определение повинностей, натуральных и денежных» и «состояние недоимок» – это скорее по финансовому ведомству. При чем здесь губернское правление? «Состояние богоугодных заведений и особенные в течение того года подвиги благотворения» – повод подмазать царской милостью нужных купчин? «Состояние учебных заведений, казенных и частных, и вообще средства обучения в губернии» – мрак и ужас. Не совру, если скажу, что девяносто процентов населения губернии неграмотны совершенно. Из оставшихся десяти половина умеет только накорябать свою подпись под документом. «Замечательные чрезвычайные происшествия в течение года» – пожар вот у нас случился. Замечательный, едрешкин корень.

Последние два пункта этой цирковой программки – «разные сведения и замечания» и «общие виды и предположения», по мнению моего внутричерепного эксперта, должны были заключать в себе мои губернаторские замечания и предложения по всестороннему улучшению всего на свете в губернии. Ну и выводы к сведениям из предыдущих четырнадцати позиций.

Что самое главное, Гера утверждал, будто Александр Второй обязательно станет все это… гм… читать. Нет, ну сейчас-то точно станет. Внимание я к себе привлек будь здоров. Не удивлюсь, если навстречу моему «всеподданнейшему» отчету поедет какая-нибудь проверяющая комиссия с прямым заданием – закрутить все гайки до скрипа, во всем разобраться и сделать выводы.