Брайан Олдисс - Седая Борода Страница 38

Там внизу, в темном мире, заканчивалась древняя сомнительная династия: царствующий дом принес самого себя в жертву. Тимберлейн еще не знал, какие чувства может вызвать у него та агония, которую ему предстояло наблюдать.

В аэропорту Боллинг Филд их встретили мягкие лучи осеннего солнца и военный эскорт. Около получаса — к чрезвычайному раздражению Пилбима — заняли медицинский осмотр и проверка документов. Затем электромобиль доставил всех троих вместе с вещами к небольшому серому автобусу с буквами «ДВСИ», который ожидал снаружи.

— Выглядит неплохо, — заявил Тимберлейн. — Я только теперь могу поверить, что все это не какая-то хитроумная ловушка.

— Вы думали, очутитесь где-нибудь в Пекине? — усмехнулся Дайсон.

— И никогда не садитесь в автобус с надписью «ВИКО» или «ОУПД», — предупредил военный охранник, помогая Тимберлейну переносить вещи. — Первое — это что-то вроде «Восточная Интеграция и Культурный Обмен», а ОУПД — несусветная организация под крылом «Вашингтон Пост». Означает «Отдел Унифицированной Помощи Детям». Они развили бурную деятельность, хотя помогать уж некому — детей почти не осталось. В Вашингтоне теперь на каждом углу организация и дезорганизация. Живем тут как в каше из букв. Полезайте, ребята, полюбуемся на дорожные пробки.

Однако, к некоторому разочарованию Тимберлейна, они поехали вдоль восточного берега реки — она была хорошо видна при посадке самолета — и оказались в районе, который, по словам Пилбима, назывался «Анакостиа». Автобус свернул на довольно опрятную улицу и остановился возле одного из новых белых домов, где, судя по звукам, шли отделочные работы.

— Новое помещение, — пояснил Пилбим. — Еще месяц назад тут был дом для малолетних преступников с психическими расстройствами. Но пресловутая Катастрофа полностью устранила эту проблему. Мы избавились от правонарушителей! Теперь здесь будет наша резиденция. Когда увидите плавательный бассейн, сразу поймете, почему в Америке правонарушение было почти профессией! — Он открыл дверь просторного помещения. — Ваша спальня и туалет — за той дверью. Душевая у вас общая с парнем из соседней комнаты, то есть со мной. В конце коридора должен быть бар — и если там еще не полный порядок, ей-богу, будет скандал. Неплохо бы отметить наше прибытие. Встретимся минут через десять, идет?

Курс специальной подготовки сотрудников ДВСИ был рассчитан на шесть недель. В организации поддерживался определенный порядок, однако и на ней сказывался общий хаос.

Во всех крупных городах резко обострились проблемы физического труда; призыв забастовщиков в армию лишь способствовал распространению смуты. Война была непопулярна, и не только из-за недостатка молодого энтузиазма.

С другой стороны, города подвергались бомбардировке. Так называемый «Толстяк Чой» стал излюбленным оружием противника: ускользнувшие от локаторов противовоздушной обороны ракеты распадались над землей и разбрасывали «чемоданы» со взрывчатыми или зажигательными веществами. Впервые население Соединенных Штатов узнало, что такое воздушный налет. Многие горожане эвакуировались в пригороды, но вскоре потянулись назад, предпочитая риск бомбардировки тяготам непривычной жизни; в то же время сельские жители переселялись в города в поисках более высоких заработков. Промышленность находилась в плачевном состоянии, но сильнее всего пострадало сельское хозяйство, и конгрессмены разрабатывали законы, которые позволили бы вернуть людей к земле.

Единственной отрадной вестью в этот период было то, что экономика противника оказалась в гораздо более тяжелом положении, чем американская. За последние шесть месяцев число «Толстяков Чоев» заметно сократилось. В результате оживилась ночная жизнь столицы.

Тимберлейн мог всесторонне ознакомиться с этой ночной жизнью. Официальные лица ДВСИ имели хорошие связи. В течение дня он получил все документы, необходимые для жизни в здешнем бедламе: паспорт с печатью, визу, пропуск на период комендантского часа, разрешение на приобретение обмундирования, разрешение на передвижение в пределах округа Колумбия, а также карточки на витамины, мясо, овощи, хлеб, рыбу и сласти. Во всех отношениях — за исключением свободы передвижения — приезжим как будто отдавалось предпочтение перед местными жителями.

Тимберлейн редко предавался самоанализу. Поэтому он никогда не спрашивал себя, в какой степени на его решение вступить в ДВСИ повлияло обещание доставить к нему любимую девушку. Во всяком случае, ему не пришлось по этому поводу оказывать давление на Дайсона.

Через четыре дня Марта Броутон, покинув маленький осажденный остров неподалеку от Европейского континента, прилетела в Вашингтон.

Марте Броутон было двадцать шесть лет. Как и Тимберлейну. Она повсюду привлекала к себе внимание, и не только потому, что принадлежала к числу самых молодых женщин мира, но еще и благодаря непринужденной манере держаться. Тогда Марта с гордостью носила густые, рассыпавшиеся по плечам волосы пепельного цвета. Лишь самые близкие знакомые могли заметить, что ее брови нарисованы — у нее не было своих бровей.

Когда произошла Большая Катастрофа, Марта — тогда еще шестилетняя девочка — заболела лучевой болезнью, но, в отличие от многих своих ровесников, выжила. Однако волос она лишилась и оставалась лысой все школьные годы; необходимость долгое время защищаться от насмешек развила в ней остроумие. На двадцать первом году жизни у нее на голове появился пушок; вскоре ее красоту было уже невозможно не заметить. Тимберлейн, один из немногих, знал, какие глубокие шрамы остались у Марты после той болезни.

Пилбим и Тимберлейн проводили ее в женское общежитие через два квартала от резиденции ДВСИ.

— Вы уже подействовали на Олджи, — сказала Марта Пилбиму. — Он почти перестал произносить длинное «а» и с таксистом говорил совсем как американец. Что дальше будет?

— Возможно, пропадет английская щепетильность в отношении поцелуев на публике, — предположил Тимберлейн.

— Ей-богу, если вы называете публикой меня, то я могу и удалиться, — усмехнулся Пилбим. — Я понимаю тонкие намеки не хуже любого другого. Если захотите найти меня, спускайтесь в бар.

— Мы недолго, Джек.

— Мы не очень долго, Джек, — поправила Марта. Когда дверь закрылась, они прильнули друг к другу губами и всем телом. Так они стояли некоторое время, разговаривая в промежутках между поцелуями. Потом Тимберлейн отошел в другой конец комнаты, принял задумчивую позу, взявшись рукой за подбородок, и стал расхваливать ее ноги.