Борис РУДЕНКО - Журнал «Если» 2009 № 12 Страница 38

Но самое опасное, если старина Сэмингс выдает фразу: «Не мне тебя учить». Такое произносится, когда Сэмингс хочет, чтобы ты совершил какое-нибудь гнусное преступление, ответственность за которое будешь нести ты, а прибыль, если она найдется, получит он.

До сих пор я, услышав такого рода предложения, вежливо (непременно вежливо!) прощался и уходил. Но сейчас деваться было некуда, разве что ночным сторожем на склад списанных звездолетов. А для настоящего звездолетчика это все равно что в петлю лезть. Поэтому мне пришлось выслушать все, что предлагал Сэмингс, вплоть до фразы: мол, не ему меня учить. И самое скверное, что я не понял, где именно старина Сэмингс собирается меня прищучить. Разумеется, благотворительностью он и сейчас не занимался, горючки мне давалось в обрез, а санкции за невыполнение задания были такими, что, проштрафившись, я с ходу мог прощаться со своей «Пташкой». Вот только задание казалось подозрительно пустяковым. С одной из планет Внешнего круга следовало привезти деревянную статую местной богини. Официально – для Эльсианского этнографического музея, хотя, скорее всего, просто кому-то из толстосумов очень захотелось иметь ее в своей коллекции.

Вывозить предметы культа с отсталых планет, разумеется, запрещено. Это, видите ли, может нанести урон местной культуре. Какая у них может быть культура, если там культ, – не знаю, но я и прежде местных божков не касался, и впредь бы не хотел. Однако заказ есть заказ: втемяшилось толстосуму богиню иметь – надо доставить. Аборигены, конечно, своего болвана добром не отдадут, но тут уже, как говорит старина Сэмингс, не ему меня учить. Отбирать статую силком я не собираюсь, это не мои методы, а какие методы мои, распространяться не следует, особенно когда в радиусе ста парсеков ошивается старина Сэ-мингс.

Короче, контракт такой, что просто оторопь берет. Не вижу я, где тут ловушка – и все.

А Сэмингс придвигает контракт и улыбается, словно крокодил перед завтраком: мол, подписывай живее, я есть хочу.

— Стоп, стоп! – говорю я. – Так дела не делаются. Я еще не знаю, что за планета, что за богиня, куда и в каком виде ее доставить…

— Это все оговорено втехзадании, – подозрительно быстро произнес Сэмингс.

— Вот и давай сюда техзадание, – ласково предложил я. – Не могу же я соглашаться на работу, не зная, в чем она заключается.

— Там конфиденциальная информация, – зажурчал Сэмингс, – с ней можно ознакомиться только после подписания контракта.

— Если угодно, могу дать подписку о неразглашении, но без информации я за дело не возьмусь.

Конечно, выхода у меня не было, но в данном случае Сэмингс загнул чересчур круто. Ставить подпись под нечитаным документом равносильно самоубийству, а до этого я покуда не дошел.

— А почему? – спросил Сэмингс. По-моему, он был искренне удивлен, что я не желаю совать голову в петлю. Пришлось объяснять.

— Предположим, – произнес я тоном своей первой учительницы, – вскрыв пакет, я узнаю, что планета, на которую мне надлежит отправиться, называется Земля, а статуя богини – Венера Милосская. И что я, спрашивается, буду делать в таком случае?

Сэмингс даже зубами заскрипел от зависти, что не он эту штуку придумал. Готов прозакладывать любимую дюзу, что в следующий раз он предложит какому-нибудь лопуху подписать в темную подобный контракт. А покуда залебезил:

— Даю честное слово, что это не Земля. Прежде всего, Земля не относится к планетам Внешнего круга, кроме того, твоя Венера… она ведь не деревянная. Вроде как чугунная или еше какая, но не деревянная. Да и вообще, зачем мне это? Вложения мои пропадут, неприятностей огребу по самое что не надо. Ну, чего ты смотришь волком? Тебе моих слов мало?

— Мало, – признался я.

— Я тебя когда-нибудь обманывал?

— Ни разу. Но это потому, что я никогда не верил тебе на слово и впредь верить не собираюсь.

Короче, разругались мы на славу. Я даже забыл, что деваться мне некуда и договор все равно придется подписывать. Сэмингс, конечно, ничего не забыл, но он отлично знал мой взрывной характер и понимал: я ведь могу и хлопнуть дверью, просто позабыв, что мне некуда уходить. Кончилось тем, что дополнительное соглашение было вытащено и показано мне.

Я прочел название планеты и понял, что лучше бы это была Земля и мне предложили бы выкрасть Венеру Милосскую.

— Мистер Сэмингс, – сказал я, от избытка чувств переходя на хамски вежливое обращение, – я всегда считал вас жестоким, жадным и беспринципным, но деловым человеком. Однако то, что вы предлагаете сейчас, деловым предложением названо быть не может.

— Это почему же? – спросил Сэмингс тоном оскорбленной невинности.

— Потому что ни один человек в здравом уме и твердой памяти не полетит на Интоку и не станет связываться с поисками, покупкой или контрабандой лаша.

— Чушь! – загремел Сэмингс. – Я лично летал на Интоку меньше месяца назад, и если ты вздумаешь при свидетелях усомниться в моем душевном здоровье, то тебе придется до конца жизни выплачивать мне компенсацию за моральный ущерб!

Трудно сказать, какой ущерб можно нанести насквозь прогнившей морали Сэмингса, но на всякий случай я промолчал, а ободренный Сэмингс продолжал развивать наступление:

— Ты требовал показать тебе этот документ, ну так читай! Читай внимательно и не забудь показать мне, где тут написано слово «лаш». Меня не интересует, что вывозят с этой планетенки другие, я собираюсь забрать оттуда старую деревянную статую – и больше ничего! Ну, покажи, где я подбиваю тебя на контрабанду лаша? Смелее, ну!..

— Мало ли чего тут нет, – хмуро сказал я. – Любой знает, что Ин-тока – это лаш, а все разговоры о статуях – лишь прикрытие. Таможенный крейсер сожжет мою «Пташку», едва я появлюсь на орбите.

— Будешь вести себя аккуратно – не сожжет. Сам посуди, мне никакого резона нет посылать тебя на бессмысленную гибель. Сначала мне бы хотелось, чтобы ты выполнил задание.

Порой даже Сэмингс говорит от души, и ему хочется верить. Но я поостерегся совершать такую глупость.

— Вот что, старина, – сказал я и закинул ногу за ногу. – Если лететь на Интоку так безопасно, то, может быть, слетаешь туда со мной? Путь недалекий, заодно посмотришь, как работают мастера.

И тут старина Сэмингс меня удивил. Он заулыбался, словно я подарил ему новенький четвертак, и проскрипел:

— Это первая здравая мысль, которую я услышал от тебя за сегодняшний день. Я с удовольствием слетаю до Интоки. Только на поверхность спускаться не буду, зачем мешать мастеру? Я подожду тебя на орбите, думаю, у таможенников найдется для меня каюта.

Ноги у меня были расположены неудачно, поэтому падающая челюсть долетела до самого пола.