Лоис Буджолд - Границы бесконечности. Братья по оружию Страница 39

Ногти на здоровенных ступнях, босых на ледяном полу, тоже напоминали когти. Но существо это не было голым, оно носило сшитую из зеленой лабораторной ткани одежду — свободную куртку, перехваченную ремнем, и широкие брюки. Однако самым поразительным было другое…

«Мне не говорили, что это женщина!»

Кошмарное создание почти закончило свою трапезу, когда подняло глаза и увидело человека. С окровавленными руками, окровавленным лицом оно застыло так же неподвижно, как дендариец.

Судорожным движением Майлз вытащил из заднего кармана раздавленную плитку рациона и протянул чудовищу.

— На сладкое? — предложил он с истерическим смешком.

Уронив обглоданный скелет крысы, Девятая выхватила плитку из его руки, сорвала обертку и сожрала. Потом шагнула вперед, ухватила Майлза за плечо и приподняла так, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Когтистые пальцы впились в его тело, ноги беспомощно болтались над полом. Из клыкастой пасти разило именно так, как и ожидал Майлз. Глаза ужасной твари были воспалены и пылали.

— Воды! — прохрипела она.

«Мне не говорили, что она разговаривает!»

— Э-э… воды, — пискнул Майлз. — Точно. Здесь должна быть вода… Посмотри, там на потолке столько всяких труб. Если ты… э-э… поставишь меня на пол, милая моя, я попробую найти трубу с водой или еще что…

Она медленно опустила его и разжала когти. Майлз осторожно попятился, держа руки по швам ладонями наружу. Откашлявшись, он постарался заставить свой голос звучать низко и успокаивающе.

— Попробуем-ка вон там. Потолок идет вниз, или, вернее, скала идет вверх… Вон там, видишь — освещенная трубка… Белый цвет обычно обозначает воду. Серый нам ни к чему, это канализация, а красный — оптические кабели… — Неизвестно, насколько она понимает речь, но тон для животных значит все. — Если бы ты… э-э… согласилась поставить меня себе на плечи, как делал младший лейтенант Марко, я попробовал бы открутить вон тот переходник…

Майлз сопровождал свои слова пантомимой, не зная, доходит ли что-нибудь до разума, который скрывается за этими ужасными глазами.

Окровавленные руки, в два раза больше человеческих, резко схватили его за бедра и подняли вверх. Майлз уцепился за белую трубу и передвинулся к навинчивающемуся переходнику. Мощные плечи под его ногами двинулись вместе с ним. Муфта была тугой, но Майлз старался изо всех сил, почти ломая свои хрупкие кости. Наконец пластик скрипнул, поддаваясь, и между пальцами начала брызгать вода. Еще один поворот — и сверкающая струя ударила в камни пола.

Девятая так спешила, что чуть не уронила Майлза. Широко раскрыв рот, она начала пить, захлебываясь, кашляя и глотая воду с еще большей жадностью, чем сырое мясо. Она пила, и пила, и пила, обливала водой руки, лицо и голову, смывая с себя кровь, и снова принималась пить. Майлз уже решил было, что она никогда не напьется, но в этот миг Девятая попятилась, откинула с лица мокрые волосы и уставилась на него. Смотрела она чуть ли не целую минуту, а потом вдруг взревела:

— Холодно!

Майлз подскочил.

— А… холодно… да. Мне тоже, и носки у меня промокли. Тепло, тебе нужно тепло. Ну-ка, посмотрим. Э-э… давай попробуем вон там, где потолок ниже. Здесь бессмысленно, все тепло будет собираться наверху, нам не достанется…

Девятая шла за ним с напряженным вниманием фокстерьера, выслеживающего… э-э… ну да, крысу. А Майлз петлял вокруг колонн — туда, где до потолка оставалось чуть больше метра.

— Хорошо бы открыть вот эту. — Он указал на широкую трубу под потолком. — По ней нагнетается горячий воздух. Но я не вижу здесь удобных переходников.

Он нахмурился, пытаясь найти решение. Композитный пластик необычайно прочен.

Девятая нагнулась и дернула трубу, потом легла на спину и несколько раз ударила по ней ногами… Это ни к чему не привело, и на ее лице отразилось глубочайшее разочарование.

— Попробуй вот так.

Дендариец с опаской взял чудовище за руку и провел ее твердыми ногтями по всей окружности. Она царапала и царапала, а потом снова посмотрела на него, словно хотела сказать: «Не получается!»

— А теперь снова попробуй лягать и тянуть, — посоветовал Майлз.

Веса в Девятой было, наверное, не меньше полутора центнеров, и она налегла всем телом, уперевшись ногами в потолок и выгибаясь. Труба треснула по линии царапин, и наружу с шипением начал выходить горячий воздух. Девятая подставляла ему руки, лицо — чуть ли не обернулась вокруг этой трубы; потом встала на колени, обдуваемая жарким ветром. А Майлз стянул с себя носки и бросил их на теплую трубу сушиться. Вот подходящий момент бежать — если бы было куда. Кроме того, Майлзу не хотелось выпускать из виду свою добычу. Он напомнил себе о невообразимой стоимости мышцы левой икры Девятой, а она уселась на камень и уткнулась лицом в колени.

«Мне не говорили, что она умеет плакать!»

Майлз вытащил из кармана форменный носовой платок (вот и нашлось применение этому бесполезному куску материи) и протянул его Девятой.

— На, утри слезы вот этим.

Девятая взяла, высморкала плоский носище и попыталась вернуть ему платок.

— Оставь себе, — сказал Майлз. — Э-э… Скажи, как тебя зовут?

— Девятая. — Ее хриплый, низкий голос был странно напряженным. — А как зовут тебя?

«Боже, целое предложение!» — Майлз изумленно моргнул и представился:

— Адмирал Майлз Нейсмит.

Девятая подняла на него потрясенный взгляд:

— Военный?! Настоящий офицер?! — И с сомнением добавила, словно впервые как следует его рассмотрела:

— Ты?

Майлз решительно кашлянул.

— Самый что ни на есть настоящий. Но только сейчас немного не в форме, — признался он.

— Я тоже, — уныло проговорила Девятая и шмыгнула носом. — Не знаю, сколько я уже сижу в этом подвале, но попила я в первый раз.

— По-моему, три дня, — сказал Майлз. — А… э-э… еды тебе тоже не давали?

— Нет. — Она нахмурилась. В сочетании с клыками это производило потрясающее впечатление. — Это хуже того, что они делали со мной в лаборатории. А я-то думала, что там плохо!

Да уж. Как говорится, лучше ошибиться, чем обмануться…

Майлз вспомнил свою карту и представил себе, как берет столь тщательно разработанный план всего этого предприятия и аккуратно спускает его в мусоропровод. Вентиляционное отверстие на потолке не давало ему покоя. Девятая ни за что в него не пролезет…

Великанша отбросила с лица мокрые волосы и снова уставилась на Майлза. Глаза у нее были светлые, золотисто-зеленые, отчего она еще больше походила на волчицу.

— А что ты в самом деле здесь делаешь? Это еще одна проверка?