Кир Булычев - Операция «Гадюка» Страница 39

Конечно, можно было бы и посмеяться, но этот подпольный заводик был достаточно осязаемым источником колоссальных доходов, и ради него вполне можно разделаться и с неким Гариком, и с генералом в штатском, заплатив потом за их смерть по существующему курсу в соответствующей прокуратуре.

Наверное, та же мысль пришла в голову и моему отважному дяде Мише, который в этот момент догнал меня.

Его сопровождал полковник Овсепян, который почему-то повторял:

– Ума не приложу... ума не приложу, как я упустил... ума не приложу.

А я уже знал, что Овсепяна потому и послали сюда, что на него была надежда в управлении, без помощи и крыши которого полковнику никогда бы не купить «Мерседес» и не поддерживать деловые отношения в районе.

Дядя Миша был согласен с моим диагнозом:

– Им проще было бы с нами расправиться. Два лишних трупа в такой большой стране – разве это много?

– А я? – спросил Овсепян.

– С вами сложнее, – сердито ответил дядя Миша. – Вас пришлось бы тоже убрать. Вы слишком много знаете. Как в старом шпионском фильме.

– Я тоже так думаю, – печально согласился Овсепян. Он почему-то погладил дядю Мишу пальцами по рукаву.

– Но я вам крайне благодарен, – сказал дядя Миша, может быть, почти искренне. – Вы так испугались за моего юного друга, когда он ринулся за любимой сумкой, что я понял – вам известна тайна страшного подземелья.

– Я как раз намеревался вам сказать, – поспешил с ответом Овсепян. – И как только вы спросили... разве я чего-нибудь скрыл?

– Лучше поздно, чем никогда.

– И лучше войти в дверь, чем ломиться сквозь бетонную стенку, – добавил я.

– Без тебя мне было бы труднее отыскать этот заводик, – сказал дядя Миша, и я понял, что в этой успешной операции моя роль так незначительна, что ею можно было бы пренебречь. Но генерал настолько великодушен, что даже человеку-приманке говорит спасибо.

Грузчики восточного типа, которые трудились на заводике, весьма удивились, увидев, как по проходу между ящиками шагают неизвестные люди, включая армянского полковника. Но работать не прекратили.

– Дурак Хромой застрелился, – сказал дядя Миша. – Это им и спутало все планы.

– Это ужасно, просто ужасно, – сказал Овсепян.

Он первым подошел к солдату, который стерег вход к Али-Бабе, и сказал:

– Выпусти-ка нас.

– Слушаюсь! – Солдат вскочил и нажал на что надо – ворота раскрылись.

Он смотрел нам вслед. Грузчики тоже смотрели нам вслед.

Мы вышли на высокий берег реки.

Я вынул из сумки аппарат и сделал два удачных кадра.

– Мы пойдем прямо на аэродром, – сказал дядя Миша. Потом обернулся к Овсепяну и предложил: – Если вам нужно, то оставайтесь.

– Нет, это не по моему ведомству, – вежливо ответил Овсепян вовсе без акцента. – Пускай военная прокуратура занимается.

До аэродрома пришлось пройти километра три, но нас никто не обогнал и не увидел.

В самолете дядя Миша сказал:

– Может, и лучше, что мы ничего не нашли.

Глава 6

Лаврентий Берия

В мире без времени нет автомобилей, и огонь зажигается нехотя, горит так, словно ему не хватает кислорода. А может, и в самом деле не хватает.

Если ты простой человек, то ходи пешком, благо что никто здесь не устает, никто не может проголодаться, испытать жажду или желание заснуть. Можно обойти за два-три года весь материк, такие попытки бывали, но никто из путешественников не возвратился назад.

Чумазилла говорила, что есть мнение: Земля уже не круглая, а так, дощечка в океане.

Особы высокопоставленные – даже в Чистилище такие водятся – ногами ходить не любят. Для них есть два вида транспорта: телеги или кареты, запряженные велосипедистами, и портшезы – крытые носилки.

У Лаврентия Павловича был автомобиль «Паккард» 50-х годов. Спереди сидел водитель, он командовал четырьмя велосипедистами, а на заднем сиденье располагался сам консул, порой он сажал к себе кого-то из нужных людей, чтобы поговорить. Иногда с ним рядом ездил охранник. Велосипедисты набирались из бывших сотрудников органов и были вооружены хорошими боевыми арбалетами. Лаврентий Павлович брал охранника лишь в крайне опасном случае.

В тот день велосипедисты устали: четыре ездки из города на Взморье – любой завоет.

Они вяло нажимали на педали, и Берия, хоть и очень спешил, потому что им владело чувство мести и оскорбленного достоинства, свойственное проигравшему игроку, понимал, что ему ничего большего из «коней» не выжать. Хоть и сотрудники.

В мире без времени трудно заставить человека делать то, что тебе хочется, а ему вовсе не нужно.

Но методы есть.

У всех сохранился страх перед болью.

Память о боли.

И ее можно возвратить. Об этом лучше всех знали бывшие сотрудники Лаврентия Павловича, попавшие сюда в страхе перед своими бывшими коллегами и жертвами. Неизвестно, кто страшнее. Пожалуй, свои.

Наверное, для нормальной жизни четвертое путешествие Лаврентия Павловича за один день – немыслимое предприятие.

Но кто мерил день в мире без времени? Там никогда не наступает ночь и никогда не встает солнце. Раз нет времени, то нет температуры, нет дождя и снега, нет ветра и облаков. Если бы Лаврентий Павлович возил с собой песочные часы, они могли бы рассказать объективно, сколько миновало отрезков времени. Они умеют мерить уровень воды в пересохшей речке.

Лаврентий Павлович чувствовал, что устал. Устал от того, что не имел возможности прервать череду дел, интриг, споров и передвижений.

Но отдыхать нельзя.

Потому что каждое поражение рождало в этой удивительной натуре не смятение и не упадок сил, а немедленное желание вновь ринуться в бой.

Кто бы ни был врагом Берии, тот всегда проигрывал ему в беспощадности.

Сейчас Берия был разгромлен собственными союзниками, которые воспользовались его кратким отсутствием, чтобы не дать ему взойти на трон. Но они не были беспощадны. Они полагали, что он смирится и будет работать вместе с ними, ибо это разумно. Правда, не первым, но оставим ему силу и права второго.

Глупцы, решившие, что одолели невысокого плотного плешивого вождя, который – ну что поделать – раздобыл в этом мире старую шляпу и носил ее, как носил на парадах, стоя рядом с Хозяином.

Дважды велосипедисты останавливались и переводили дух.

Берия не торопил их. Понимал, что они уже износились и следует поискать им смену. К примеру, говорят, что где-то на берегу Рижского залива есть общество «Здоровое тело». Надо проверить.

Затем мысли Берии перетекли в иное русло – к делам более важным. Во-первых, следовало решить, как избавиться от консулов – если они сумели объединиться и единогласно отвергнуть его кандидатуру, значит, будущее ничего хорошего не сулит. Они его не только не выносят, они его заслуженно боятся. И при первой же возможности постараются убить. Нельзя поворачиваться к ним спиной. Ведь не будь они слюнтяями, способными лишь говорить и готовыми тут же переложить грязную работу на его плечи, то давно бы убили. Нашли бы легальное основание... А у них даже нет палача. Честное слово – на все государство нет палача! У Лаврентия Павловича даже среди велосипедистов по крайней мере три бывших исполнителя.