Дуглас Адамс - Ресторан "У конца вселенной" Страница 39

Во всей его таинственной и темной истории самыми таинственными персонажами были, без сомнения, Великие Поэты Круга из Ариума. Поэты Круга обычно жили в хижинах на высокогорных перевалах, где устраивали засады на караваны зазевавшихся путников, брали их в круг, и забрасывали камнями.

А когда путники начинали молить их о пощаде, и просили отвязаться от них, и не надоедать людям этим дурацким времяпрепровождением, а вместо этого пойти и написать еще пару поэм, Поэты Круга внезапно останавливались, и принимались читать одну из семисот девяноста четырех Великих Песенных Книг Вассилиана. Это были песни необычайной красоты, и еще более необычайной длины, и все были написаны абсолютно на один и тот же сюжет.

Первая часть каждой песни рассказывала, как выехали однажды из славного города Вассилиана пять доблестных принцев на четырех конях. Принцы, которые, разумеется, отличались мужеством, рыцарством и мудростью, отправились в отдаленнейшие страны, и там сражались с ужасными великанами, беседовали с мудрейшими из мудрых, пили чай со всякими богами и спасали прекрасных чудовищ от кровожадных принцесс, а потом заявляли, что достигли просветления, и, таким образом, их странствия закончены.

Вторая часть каждой песни, которая была намного длиннее, чем первая, рассказывала о том, как они препирались, кто из них пойдет обратно пешком.

Но все это было в далеком-далеком прошлом. Правда, именно один из потомков Поэтов Круга придумал все эти жуткие истории о том, что Голгафринчам обречен, которые позволили голгафринчамцам избавиться от абсолютно бесполезной трети его населения. Остальные две трети и не думали улетать, а спокойно жили и вели богатую и счастливую жизнь до тех пор, пока не вымерли в результате вирусного заболевания, передающегося через грязные телефонные трубки.

Глава 26

Той же ночью корабль разбился на зелено-голубой планетке, которая вертелась вокруг желтой звезды, не привлекающей особого внимания, в захолустье, даже не занесенном на звездные карты, на самом конце Западного Завитка Галактики.

Те краткие часы, которые оставались до крушения, Форд Префект провел в яростной но безрезультатной борьбе с программой, заложенной в корабельный компьютер. Он почти сразу понял, что корабль был запрограммирован доставить своих полуживых пассажиров к их новому месту жительства, и разбиться так, чтобы его невозможно было починить.

Когда корабль, визжа и скрежеща, пробивался через атмосферу, с него сорвало почти все надстройки и наружную обшивку, а его бесславная посадка на брюхо прямо в трясину оставила пассажирам всего несколько часов на то, чтобы разморозить и выгнать груз, прежде чем Ковчег Б погрузился в болото, предварительно встав торчком, словно Титаник. Стояла ночь, но в метеоритных вспышках, вызванных их полетом, было видно, как постепенно исчезают его останки.

В сером утреннем свете он испустил непристойный булькающий рев, и навсегда сгинул в вонючих глубинах.

Когда тем утром солнце поднялось в небеса, оно бросило свой водянистый свет на толпу рыдающих парикмахеров, инспекторов отделов кадров, фининспекторов и всех остальных, яростно прокладывающих себе дорогу сквозь толпу к сухим кочкам.

Менее ответственное солнце, наверно, сразу же опустилось бы обратно, но это продолжало свой путь, и через некоторое время его теплые лучи чуть-чуть согрели жалких дрожащих созданий.

Естественно, неисчислимое множество их собратьев затянуло той ночью в трясину, и, конечно, еще несколько миллионов утонули вместе с кораблем, но те, кто выжили, все равно исчислялись сотнями тысяч, и все они ползли к близлежащим холмам, пытаясь найти хотя бы метр сухой земли, чтобы упасть без сил и оправиться от кошмарных впечатлений этой ночи.

Двое, добравшись до холмов, не остановились, а пошли дальше.

Поднявшись на вершину, Форд Префект и Артур Дент смотрели на кошмарную картину, и не хотели себя считать ее частью.

— Грязную шуточку с ними сыграли, — пробормотал Артур.

Форд что-то нацарапал палочкой на земле и пожал плечами.

— Я бы сказал, остроумное решение проблемы, — заметил он.

— Почему люди не могут научиться жить вместе в мире и довольстве? сказал Артур.

Форд громко и наигранно рассмеялся.

— Сорок два! — сказал он, злорадно ухмыляясь. — Нет, не подходит. Ладно, не обращай внимания.

Артур посмотрел на него так, словно Форд сошел с ума, и, не видя непосредственных доказательств обратного, понял, что вполне естественно было бы подумать, что именно это и произошло.

— Как ты думаешь, что их всех ждет? — спросил он немного погодя.

— В бесконечной Вселенной может случиться всякое, — ответил Форд. Может быть, они даже выживут. Всякое бывает.

В глазах у него появилось странное выражение, когда он оглядел все кругом, и снова повернулся к картине бедствия внизу.

— Я думаю, некоторое время они протянут, — сказал он.

Артур взглянул на него.

— Почему? — спросил он.

Форд пожал плечами.

— Так, предчувствие, — сказал он, и отказался отвечать на дальнейшие вопросы.

— Смотри, — сказал он.

Артур посмотрел. Внизу, среди лежащих и сидящих свежеразмороженных пассажиров двигалось перемазанное создание — возможно, «шаталось» будет более верным словом. Оно что-то несло в руках. Шатаясь, оно размахивало этим чем-то так, словно было мертвецки пьяно. Через некоторое время оно бросило свое занятие и свалилось без сил.

Артур не понял, зачем Форду понадобилось указывать на него.

— Камера, — сказал Форд. — Он снимает исторический момент.

— Ладно, — сказал он через минуту. — Я отключаюсь.

Некоторое время он сидел молча.

Еще через некоторое время Артур подумал, что неплохо бы узнать, что это должно значить.

— Форд, когда ты говоришь, что отключаешься, что именно ты имеешь в виду? — спросил он.

— Хороший вопрос, — сказал Форд. — Это значит, что мне нужна полная тишина.

Глядя ему через плечо, Артур увидел, что он колдует над маленьким черным прибором. Форд уже объяснял Артуру, что такое суб-эфирный ощущатель, но Артур тогда просто кивнул головой, не обратил на это внимания, и благополучно забыл все объяснения. Для него Вселенная все еще делилась на две части — Землю и все остальное. Поскольку Земля была снесена для постройки гиперпространственной ветки, его мировоззение отличалось некоторой однобокостью, но Артур предпочитал однобокое мировоззрение окончательной потере связи со своей родной планетой. Суб-эфирный ощущатель, несомненно, относился к категории «всего остального».