Роман Афанасьев - Стервятники звездных дорог Страница 39

Зал управления по-прежнему пустовал. Световые панели на потолке тускло светились, отражаясь в белых стенах. Тихо гудела вентиляция в системах управления. Главные экраны зияли пустотой – их кто-то отключил. Пусто. Все точно так, как перед уходом предыдущей вахты.

Внутренне содрогаясь, Алекс обернулся к дверям, дал команду на закрытие броневых плит и запечатал вход аварийным кодом. Ему не хотелось, чтобы сюда ворвался тот, кто стрелял в Муни. Проверив еще раз блокировку, пилот развернулся и побрел к капитанскому мостику, давшему название всему центру управления кораблем.

Он возвышался в центре рубки управления – широкая платформа, приподнявшаяся над полом на два метра. К верхней площадке, где располагался пульт капитана и два пилотных кресла дежурных контролеров, вела железная лестница с ажурными перилами. Они казались совершенно неуместными среди функциональных и строгих форм рабочего дизайна. Но эти перила оставались достопримечательностью корабля – если верить легенде, их сняли с одного из первых колонизационных лайнеров, что тысячи лет назад принесли человечество в этот край галактики. Именно с тех монстров и был скопирован «Эдем» – уже во времена второго рассеяния, что последовало за долгим периодом темных времен, когда цивилизация людей пришла в упадок. Алекс всегда считал, что это просто хорошая копия, и даже порывался как-то раз провести атомарный анализ – во время спора с Тиреком, вторым штурманом «Эдема». Но сейчас, поднимаясь по лестнице и касаясь ладонью вытертого до блеска металла, так непохожего на пласталь, он содрогнулся. На миг ему показалось, что перила пульсируют, словно сердце огромного корабля. Ему почудился тихий шепот сотен людей, что касались этих перил до него. И неожиданно Алексу стало легче. Страх отступил. Одиночество перестало давить на плечи, и пилот вздохнул свободнее. Он не один. Это его корабль, корабль его предков. И сотни пилотов сейчас смотрели на своего потомка, что боялся сделать следующий шаг.

Выпрямившись, Моруа взбежал по последним ступенькам и ступил на площадку. У кресла капитана, больше напоминавшего сложный ремонтный скафандр, он остановился и присел, заглядывая под панель управления. Там на уровне колен пряталась маленькая дверка с простеньким замком, что считывал отпечатки пальцев. За ней хранился пулевой пистолет – еще одна традиция, доставшаяся «Эдему» от прародителей. Теоретически замок мог открыть только капитан, но обмануть этот замок с помощью компьютерного терминала не составляло труда. Именно это Алекс и собирался сделать.

Когда он увидел распахнутую дверцу, то сдавленно выругался – кто-то его опередил. Видимо, один из вахтенных решил, что оружие ему не помешает. Значит, подозревал, что у него будут проблемы. И это наверняка был Муни. Но у него не было в руках оружия. Где он его оставил?

Чувствуя, как волосы на голове становятся дыбом, Алекс распрямился и сбежал по лестнице в зал, едва не сорвавшись со скользких ступенек. Он побежал к пилотным креслам, и гулкий топот его шагов набатом разносился по пустому залу. У самого пульта пилот попытался затормозить, но непослушные после заморозки ноги разъехались, и Алекс упал на пол. Не обращая внимания на боль в колене, он приподнялся, быстро забрался в кресло и натянул шлем. Положив руки на пульт, он подключился к системе, выплюнувшей на внутренний экран шлема десяток таблиц.

В первую очередь Алекс проверил двигатели, энергетику и навигацию. Все в норме – штатные режимы отрабатывались точно по расписанию. За сутки ничего не изменилось – кроме пилотной программы. В ней Алекс обнаружил изменения, внесенные вахтенными, и даже обрадовался – все шло как по маслу. Корабль наращивал скорость и через пару суток мог совершить прыжок. Вектор прыжка рассчитан и заведен в программу ускорителей и прыжковых двигателей. Она составлена заранее и уже привязана к пилотной. Расход топлива в норме, колебания энергетики в пределах допустимого. По достижении необходимой скорости остается нажать лишь одну кнопку, и корабль отправится в прыжок. Программа торможения тоже составлена, но, конечно, после прибытия на точку выхода ее исполнение должен контролировать человек – мало ли что изменилось в пространстве за несколько сотен лет? Все прекрасно – кроме необъяснимого отсутствия вахтенных в рубке управления.

Открыв периферийные системы, Алекс начал проверять датчики корабля, надеясь обнаружить присутствие людей в других отсеках. Но их не удалось найти ни на камбузе, ни в комнате отдыха, ни в спортивных залах. Даже медицинский отсек пустовал. Все остальные сектора были запечатаны после старта корабля, и пилот даже не стал их проверять. По привычке он переключился на главный трюм, чтобы проверить состояние капсул колонистов, и сразу получил предупреждение от системы. Датчик обнаружил поврежденную криокамеру и показал ссылку на архивную запись в журнале системы. Алекс открыл запись и обнаружил, что ее уже читали и даже сняли с нее тревожный приоритет. Это означало, что вахтенные приняли информацию к сведению и занялись неисправностью.

Переключив режимы, Алекс подключился к системе камер наблюдения главного трюма, надеясь застать вахту за ремонтом капсулы. Но изображения он так и не дождался. Тогда он переключился на другую камеру, а потом на следующую... Отказ. Чувствуя, как на лбу выступает холодный пот, Алекс запустил тестирование систем связи трюма. Полный провал. Ни одна камера не выдавала изображения. Датчики утверждали, что с коммуникациями все в порядке, а это означало, что вышли из строя сами камеры. Все две сотни. Разом.

Дрожащей рукой Моруа вытер вспотевший лоб. Потом спохватился и переключился на камеру в шлюзе, что вел от жилых отсеков к трюму. Камера отозвалась сразу и послушно развернула картинку, от которой у пилота встали дыбом волосы: главные ворота шлюза, сквозь которые мог пройти целый шаттл, открыты. Броневые створки прятались в стенах, а там, за порогом, начинался полумрак, скрывавший ряды криокамер.

Алекс увеличил картинку, надеясь заметить хоть какие-то следы вахтенной команды, и тут же понял, что это бесполезно – камера показывала слишком маленький участок коридора. Тогда Алекс подключился к общему каналу связи экипажа и проверил эфир. На всех частотах было пусто. Работающих передатчиков система не обнаружила. На всякий случай он прощупал аварийную волну, по которой шли автоматические сигналы поврежденных скафандров. Пусто. И лишь тогда он стянул с головы шлем и откинулся на спинку кресла.

В ушах барабаном бился пульс. Подняв руки, пилот начал массировать виски, с отвращением чувствуя, как боль тяжелой волной разливается по затылку. Он знал, что этим кончится. Так и знал, что ему придется спускаться вниз, туда, куда вел кровавый след. Несчастный Муни. Неужели он поднимался по аварийному трапу от самого шлюза? Неудивительно, что он потерял столько крови.