Юрий Кларов - Пять экспонатов из музея уголовного розыска Страница 39

3. Заверить красного профессора истории изящных искусств тов. Белова В.П., что в самое ближайшее время портрет С.Л. Бухвостова, который, как явствует из прочитанной им лекции, является ценным для пролетариата произведением дореволюционного рабоче-крестьянского искусства, займет положенное ему место в музее «Общества поощрения художеств и популяризации художественных знаний при Российской академии материальной культуры».

- На следующий день после этого знаменательного собрания я приехал в Петрогуброзыск к Усольцеву, который познакомил меня с субинспектором своей бригады Сергеем Сергеевичем Борисовым, седоватым человеком с внимательными серыми глазами, - продолжал свое повествование Василий Петрович. - Сергей Сергеевич, как я понял, уже ознакомился с материалами по ограблению антикварной лавки Тарновского. Он меня подробно расспросил о коллекции Шлягина, о самом Шлягине, о моей встрече и разговоре с ним, о подробностях ночного визита Тарновского и Варвары Ивановны, о Генри Мэйле, который в своё время хотел приобрести у Шлягина портрет Бухвостова. Затем Борисов спросил:

- Вам Тарновский говорил, от кого он ждал телеграмму в тот вечер?

- Нет, - сказал я. - Я вообще не уверен, что он ожидал телеграмму.

- Твердой уверенности у меня тоже нет, - признался Борисов. - Но ведь Тарновский будто не из храбрых?

Тарновский боялся всего: хулиганов, случайных знакомств, лошадей, машин, крыс, сырой воды, собак, простуды, инфекции… Свою квартиру он превратил в неприступную крепость со сложной и хитроумной системой замков, крючков, засовов и цепочек.

Выслушав меня, Борисов переглянулся с Усольцевым.

- Вот именно, - сказал он, - неприступная крепость, как вы выразились. В протоколе осмотра отмечено большое количество запирающих устройств на входной двери и две кованые железные цепочки. Но Тарновский, насколько мы поняли с Евграфом Николаевичем, цепочками не воспользовался, а сразу же распахнул дверь.

- Совершенно верно, - подтвердил я. - Иначе он бы разобрался, что это не почтальон, а налётчики.

- Вот видите, мы уже все начинаем мыслить одинаково, - констатировал Борисов. - Потому-то мы и предполагаем, что он ждал телеграмму. В противном случае он бы так просто дверь не открыл.

- Наверняка, - кивнул Усольцев.

- А теперь, - попросил Борисов, - расскажите мне поподробней о вещах, которые хранились в тайнике. Обо всех, кроме портрета Бухвостова, о нём я уже имею исчерпывающее представление: ведь я был на вашей лекции…

Усольцев, сославшись на дела, давно уже ушел, а Сергей Сергеевич продолжал задавать мне один вопрос за другим.

Наконец поток вопросов стал иссякать. Воспользовавшись паузой, я спросил, имеются ли у него какие-либо предположения. Борисов засмеялся.

- Предположений много, всех не перечислишь…

- Но наиболее вероятные? Кто мог ограбить Тарновского?

- Усольцев считает, что скорей всего здесь не обошлось без Этюдника. Действительно, по почерку похоже на него. Есть такой специалист по антикварным и ювелирным магазинам, гастролер…

- Гастролер?

- Ну да, гастролер. Он к нам на гастроли из Екатеринослава прибыл: уж слишком он наследил там, вот и решил временно переменить место своей деятельности.

- И какие же шансы выловить его, этого самого Этюдника?

- Какие шансы? - развеселился Сергей Сергеевич? - Да, наверное, приличные шансы. Петренко Этюдника уже три дня «пасёт».

- «Пасёт»?

- Ну следит за ним. Этюдник осел на Мало-Царскосельском проспекте и почти каждый вечер кутит в «Сплендид-Паласе». Так что он у нас на виду. В общем, как только будут новости, я вам телефонирую.

Новости не заставили себя ждать. Через день Сергей Сергеевич позвонил мне на работу:

- Если хотите побеседовать с Этюдником, приезжайте.

- Когда?

- А хоть сейчас. Его должны ко мне привести. Но ни слова Тарновскому.

Я бросил все свои дела и помчался в Петрогуброзыск.

У двери кабинета Борисова переминался с ноги на ногу конвойный. Значит, Этюдник уже здесь. Я постучался.

- Войдите! - крикнул из-за двери Борисов.

Налетчик, худощавый, одетый по последней нэпмановской моде молодой человек с густо набриолиненными волосами, сидел на стуле перед Сергеем Сергеевичем, скучно глядя в потолок и небрежно вытянув длинные ноги в узконосых штиблетах.

- Чего уставился, четырехглазый? - злобно спросил меня Этюдник. - При стеклышках, а туда же…

- Только не хами, Вовочка, - предупредил его Сергей Сергеевич и перевел: - Вовочка хотел вам сказать, что при такой, как у вас, интеллигентной внешности вы могли бы найти себе более благородное занятие, чем работа в Петрогуброзыске, где вам приходится иметь дело со всякой шантрапой вроде него. Он вас принял за нашего сотрудника.

Я кивнул головой: все, дескать, понятно.

- А теперь по существу, - сказал Сергей Сергеевич, обращаясь к задержанному. - Искренность украшает любого человека, в том числе и налетчика. Признаешь, что брал лавку Тарковского?

- Лавку? - переспросил Вовочка. - Кобелий закуток!

- Вовочка хочет сказать, - вновь перевел для меня Сергей Сергеевич, - что, учитывая скудность ассортимента антикварных изделий и их незначительную ценность, торговое заведение Тарковского нельзя именовать лавкой. Так брал этот закуток?

- А чего не взять, что плохо лежит?

- Значит, брал?

- Брал.

- А с кем?

- С корешами.

- С кем именно?

Налетчик задумался и наморщил лоб.

- Запамятовал? - с участием спросил Сергей Сергеевич.

- Начисто.

- Не украшает, значит, тебя искренность?

- А я и без украшений парень хоть куда.

- Понятно, - сказал Сергей Сергеевич и перевёл: - Вовочка хочет сказать, что у него провал в памяти, но, посидев немного в арестном доме и побеседовав на очных ставках со свидетелями, он постарается восстановить все подробности происшедшего и рассказать о них. А пока он, как и подобает воспитанному человеку, извиняется за напрасно отнятое у нас время и просит отправить его обратно в камеру. Так, Вовочка?

Вечером мне позвонил Тарновский. Помня о предупреждении Борисова, я ему ничего не сказал, хотя и не понимал, почему следует умалчивать об аресте Этюдника, который признался в ограблении. Впрочем, меня волновало не столько это обстоятельство, сколько другое, более существенное: удастся ли разыскать портрет Бухвостова?

Свой «провал» в памяти Этюдник восстановил довольно быстро, чуть ли не на следующий день. Его воспоминания о посещении лавки Тарковского заняли добрых двадцать страниц убористого текста. Налетчик подробно рассказал, как он вместе с Подорожником и Федькой Лысым, который был наводчиком, ограбил лавку, перечислил похищенное, рассказал, где оно хранится (налетчики успели продать лишь незначительную часть добычи). Но среди изъятого в подвале дома по Мало-Царскосельскому проспекту не было ни коллекции старинных монет, ни кружев, ни гобеленов, ни портрета Бухвостова…