Герберт Циргибель - Параллели Страница 39

— Это настоящая мешанина, — сказал я. — Я бы сказал так: рагу из головного мозга, сердца мышц и сосудов.

Сэр Арчибальд Маккорни засмеялся блеющим смехом восьмидесятилетнего, его трясло от смеха до тех пор, пока он не закашлялся, озабоченный слуга вошел в комнату. Сэр Арчибальд махнул рукой.

— Ничего, Браун. — А затем мне, вытирая слезы: — Великолепно, просто великолепно: рагу из головного мозга, сердца, мышц и сосудов. А что представляет собой человек, что значат отдельные органы нашего столь ценного организма, как не подобное рагу? Это зависит от приготовления, молодой друг!

Он взял у меня снимки и начал объяснять: речь шла действительно о клетках головного мозга, окруженных сосудами и гладкой мускулатурой, сосуды же были окружены сердечной мускулатурой, словно обхвачены манжетами.

— Видите ли, это более экономичная схема строения, чем мы имеем в нашей теперешней личиночной стадии. Множество абсолютно одинаковых элементов, каждый может заменить другой, каждый может функционировать отдельно, в группе или как целое, кровь будет перекачиваться от клетки к клетке, обмен веществ будет происходить непосредственно без таких сложных старомодных вещей, как печень и почки. Посмотрите внимательнее: в каждом таком функциональном участке, я назвал его «vit», имеется также чувствительная клетка светового давления, столбик или колбочка сетчатки глаза retina. Правда, такие существа не слышат в обычном акустическом смысле, а также не произносят ни звука. Но это совершенно не нужно. Каждая клетка может думать, думать! А биологическая жизнедеятельность оптимальна. В смысле корма мои создания нуждаются лишь в питательных растворах — дождевой воды, осмотически улавливаемой через кожу, вполне достаточно.

— А цель существования?

— Цель?! — Сэр Арчибальд тер свой длинный нос. — Цель равна жизни, сказал бы я. Организованной жизни. Хотя и без размножения. Ненасекомых мы не можем довести до имаго с помощью природы, это невозможно. Но человеческий разум может заставить природу принять эту высшую форму. Как я полагаю, едва не вечную форму, вспомните о 350 миллионах лет!

— Вы только для того экспериментировали, чтобы доказать возможности человеческого разума?

— Человеческий разум тоже старое суеверие… Конечно, существа, которых я вам до сих пор показал, — животные, следуют лишь своим инстинктам. Но представьте себе существо, составленное из тысячи моих «vit», если каждая из этих жизненных единиц имела бы сознание, способность думать, чувствовать, строить планы.

— Это невозможно! — воскликнул я в ужасе. — Этого нельзя допустить никогда! Человека и насекомое разделила природа, вы же сами это говорили! 350 миллионов лет против нашего ничтожного времени на Земле!

Он смеялся все сильней и сильней. Может, он сошел с ума? Меня охватил страх, когда он встал и взял меня за руку.

— Идите за мной, я покажу вам кое-что…

Он вел меня через множество комнат и лабораторий, затем мы спустились по лестнице в глухое помещение без окон, где было очень холодно и почти темно. Единственным предметом в нем был лежавший в углу на квадратной кушетке шар. Он показался мне на первый взгляд огромным медицинским мячом,

— Мой сын, — сказал сэр Арчибальд.

Я вынужден был схватиться рукой за стенку. У меня закружилась голова, тошнота душила меня, кругом плыли светящиеся красные и ярко-желтые звезды.

— Возьмите. — Как сквозь плотный туман слышал я голос сэра Арчибальда. Он надел на меня нечто вроде защитного шлема, такой же надел сам. Яркие звезды исчезли.

— Он сейчас спит. — Голос сэра Арчибальда был совершенно спокоен. — Мы можем говорить, он нас не услышит. Защитный шлем тормозит наши токи мозга, которые могли бы его разбудить, и защищает наш мозг от его сильных волн.

Ноги у меня были все еще как ватные. Сэр Арчибальд схватил меня за руку и сказал:

— Да почему вы так побледнели, мой молодой друг? Я был одержим этой задачей, вы же знаете. Поэтому еще двадцать лет назад я решил проэкспериментировать над самим собой. В мое распоряжение предоставили свежие яичники из различных клиник, и я поместил в них свое семя. Выросли двенадцать больших эмбрионов, которые поначалу погибали — до тех пор, пока не получилось: сейчас ему восемнадцать лет, моему сыну. Вы понимаете, я зову его сын, но он, конечно же, бесполый. Позвольте представить — сэр Имаго Маккорни…

Не будь ситуация так таинственна, я должен был бы рассмеяться от такого пафоса. «Сэр Имаго…»

Ужасно, что сделал этот старик! То, что он создал, не человек, не зверь — сгусток живых клеток, которые реагировали, осмотически принимали питательные вещества, мерзостное творение… И прежде всего зачем?

Словно прочитав мои мысли, он продолжал:

— Мой сын по развитию неизмеримо выше, чем вы и я. Он одарен разумом, он учится, двигается целеустремленно, может, как амеба, вытягивать руки, но не только две, нет, множество, столько, сколько он захочет. Он может превратиться в фигуру с двумя ногами и двумя руками, образовать лицо с носом и глазами, если он этого захочет. И еще больше — он бессмертен, он когда-нибудь будет властителем Земли.

— Но почему, зачем? — закричал я. — Зачем вам это? Что значит ваше завещание? Должны ли мы его охранять или он должен господствовать над нами?

Он пожал плечами.

— Он потребовал от меня создать больше имаго, но я стар и не могу больше сделать этого. Он считает, что при группировании нескольких ему подобных их общая умственная сила увеличится. Все загадки бытия были бы решены, все! Имаго могли бы путешествовать Б космических кораблях к другим звездным системам, находясь в жидкой питательной среде, и там исследовать и покорять новые миры. Они могли бы…

Он запнулся. От шара исходило бледно-голубое свечение, его поверхность, казалось, вибрировала.

— Он просыпается, — прошептал сэр Арчибальд. — Не снимайте защитный шлем, я хочу с ним поговорить.

Он снял защитный шлем. Его губы не шевелились, ни звука не раздавалось в пустой полутемной комнате. А шар медленно менял свою конфигурацию, появилось нечто вроде щупальца осьминога: разбрасывая голубые искры, он потянулся к сэру Арчибальду.

Я больше не выдержал напряжения, пот струйками тек у меня по лицу, заливая глаза. Моя правая рука машинально схватилась за защитный шлем… Я снял защитный шлем. У меня возникло такое ощущение, словно меня внезапно швырнули в огромную мчащуюся карусель. И затем слышу — нет, чувствую мысли, чужие мысли, которые овладели моим мозгом. И я понял, о чем думал и чего хотел Имаго. Чудовищное планировал сэр Имаго. Он не хотел больше быть в заключении. Он, Наивысший, властелин мира, должен наконец выступить перед людьми, подчинить их себе, принудить их создать род многочисленных имаго, которые царили бы на планетах и населяли бы другие звезды как хозяева Космоса.