Александр Беляев - Дороги изнанки Страница 4

– Насчет «забывать» – это ты верно сказал, – кивнула Аня, – у меня впечатление, что я почти половину своей жизни забыла, вернее, всего того, что в моей жизни до психушки в восьмилетнем возрасте было. Но всегда, тем не менее, я почему-то была уверена, что душа существует, хоть доказать это я не могу и мне на каждом шагу прямо противоположное утверждали. Мне кажется, что если бы я была таким же материалистом как ты, то просто повесилась бы от тоски. Жить этой серой, неинтересной жизнью, где нет ничего чудесного, да к тому же быть уверенным, что ничего чудесного нет ни только на земле, но и на небе – это, по-моему, такая скука!

– Скучно только бездельникам, – жестко ответил Юра, – мне, например, не скучно. Конечно, если весь день лежать на кровати и плевать в потолок, то становится скучно, но если даже не плевать, а просто лежать и мечтать о розовых слонах и волшебных принцах, как ты любишь – то это такая же скука. Тоска заканчивается там, где человек активно строит свою жизнь, преодолевает всякие трудности и в конечном счете берет фортуну за жабры. Тогда скучать некогда, видишь конкретную цель и не тратишь время на пустые фантазии, например о душе. Другое дело – вещи паранормальные, но наукой в ряде случаев подтвержденные! Кстати, насчет моего кондового материализма ты несколько заблуждаешься… но об этом чуть позже. Я уже давно хочу поговорить с тобой на одну весьма щекотливую тему, но, пока была жива мама, я этого не мог, она с меня слово взяла, что я этот вопрос поднимать не буду, врачи, мол, просили тебе ничего не говорить, когда ты в восемь лет в психушке лежала, это, мол, может на твою психику плохо подействовать. Кстати, поэтому тебя с потерей одного класса в другую школу перевели и оградили от твоих приятелей по прежней школе. Так вот, о том, что я к этому вопросу не вернусь после ее смерти, я не обещал. К тому же ты сама недавно этого вопроса коснулась, сказала, что свою память частично утратила и все время пытаешься что-то там вспомнить, но не можешь. Девять дней я тебя не трогал, не до того было, но сегодня, по-моему, пора, и это в твоих же интересах. Да и что значит запрет врачей? Когда это было! Ты, слава Богу уже не ребенок, сколько лет прошло, и ничего с твоей психикой не случится, наоборот, мне кажется, если бы мы того что знали от тебя не утаивали, ты бы уже все вспомнила, и не только вспомнила.

Речь идет о том, что с тобой произошло по меньшей мере за год до того, как ты в психушке оказалась, а возможно и раньше гораздо. Я, к сожалению, сам не так много об этой истории знаю, только о том, чему сам был свидетелем. О главных событиях мама мне не рассказывала, знала, что у меня язык без костей, и я тебе обо всем проболтаюсь.

– А что это ты вдруг эту тему поднял? – глянула на него Аня подозрительно. Она хорошо знала своего брата и понимала, что он никогда не затронул бы эту, запретную в их семье тему, если бы не имел какого-то корыстного интереса. – Кстати, мама как раз незадолго до смерти буквально в двух словах рассказала, что меня в восемь лет взяли в какую-то секретную лабораторию по изучению парапсихологических феноменов, и взяли, якобы, потому. Что я в детстве была экстрасенсом. Очевидно там надо мной провели какой-то опасный эксперимент, после чего и произошла вся эта история с психушкой и потерей памяти. Как ты знаешь, по крайней мере после психушки, никаких паранормальных способностей у меня не было и нет, если, конечно, не брать в расчет тот факт, что все эти годы я жила с ощущением, что параллельно с этой моей жизнью разворачивается какая-то иная.

– Вот-вот, – заинтересовался брат, а нельзя ли поподробней?

– Да ничего подробнее не могу сказать, это просто ощущение, я ничего конкретного не видела и не чувствовала, только вспышки отдельные, и после этого все стирается, помнишь, что видела нечто, а что – не помнишь. Так иногда поутру бывает, когда снится какой-нибудь сон причудливый. Какое-то мгновение после пробуждения его чувствуешь, а потом он начинает куда-то уходить, и остается только ощущение, что что-то необычное видела, и чем сильнее пытаешься вспомнить, тем сильнее забываешь. Так же и здесь, только наяву. Но я знаю, что в этой параллельной жизни что-то чудесное, необычное происходит, совсем иное, чем в нашей скучной серенькой обыденности, и такая тоска охватывает!

– Вот-вот, – кивнул брат, – опять тоска, у тебя – вся жизнь тоска! Мне кажется, пора что-то делать, чтобы с этой тоской справится, но я с тобой об этом позже поговорю. Значит, мама тебе все же что-то рассказала, в том числе и о твоих способностях, которые у тебя были до тех пор, пока не случилась эта история с лабораторией! Я не знал. Но тем более можно теперь об этом открыто говорить.

– Можно, конечно, – внимательно посмотрела Аня на брата, – мне кажется, мама хотела гораздо подробнее обо всем рассказать, да не успела, ей совсем плохо стала и она впала в кому, а вскоре умерла. Вот только странно мне от тебя об этих паранормальных проблемах слышать, ты всегда так далек от этого был.

– Все в мире меняется, – усмехнулся брат, – несмотря на официальное замалчивание проблемы, об этом все чаще и чаще стали поговаривать, и, уверяю тебя, не только обыватели на кухне. Ну, так вот, на основании того, что я знаю, а знаю я, к сожалению, крайне мало – в детстве меня вообще все эти потусторонние явления не интересовали – ты была не просто экстрасенсом, каких, как сейчас выяснилось, существует немало, ты была универсальным психокинетиком, ребенком – ЭВМ и Бог его знает еще кем. К тому же, способности твои, – по крайней мере в последний год перед событиями с лабораторией, возрастали буквально в геометрической прогрессии.

К сожалению, в детстве я был свидетелем – да и то хреновым – всего лишь одной череды событий, мама знала больше, ну а главное (с нашей точки зрения) стало известно только из рассказов очевидцев в твоей школе. К сожалению, свои экстрасенсорные способности ты хорошо умела скрывать.

– Кстати, что такое «психокинетик»? – перебила его Аня.

– Это очень редкий разносторонний феномен, – сказал Юра, – сюда входит и способность двигать предметы мысленным усилием, и способность гнуть вилки и ложки взглядом, и перемещаться мгновенно в пространстве. Отдельно можно выделить прохождение сквозь стены, но об этом – в свое время. Кстати, такое загадочное явление, как полтергейст – надеюсь, ты слышала этот термин – некоторые специалисты объясняют не потусторонними причинами, не происками шумного духа, а неосознанными, подсознательными действиями людей, чаще детей, наделенных этим редким даром, и проявляется он тогда, когда этот ребенок недоволен и неосознанно хочет кому-нибудь досадить. Теперь, о том, чему я был непосредственным свидетелем, летом, за год до того, как с тобой эта беда с лабораторией приключилась. Мама, я и ты (папа, как обычно, работал) были на даче в Семхозе, и там (в основном по ночам) происходил самый настоящий полтергейст. И Юра изложил подробно события на даче, описанные нами в книге «Девочка и домовой», разумеется только те, которым был непосредственным свидетелем.

– Ну, так вот, – закончил он свой рассказ, – мама была абсолютно уверена, что это была твоя работа, у нее тому вроде бы имелись неопровержимые доказательства…

По ходу Юриного рассказа, сердце Ани несколько раз сжималось: все что рассказал брат, она никак не могла вспомнить, и тем не менее, что-то рвалось наружу, но словно бы было перекрыто надежной перемычкой.

– И еще, что я знаю наверняка, – продолжил брат, – на эту тему особенный шум был: ты говорят, в школе через стенку проходила или что-то в этом роде. Сам-то я этого не видел, но видели многие ученики и учительница в том числе. Собственно, после этого события в школе и появился некий заведующий лабораторией по изучению парапсихологических феноменов и каким-то образом уговорил предков отдать тебя в Подлипки в качестве подопытного кролика. Очевидно, директор школы позвонил куда следует, когда слухи поползли.

В этот момент Аню пронзила вспышка внутреннего узнавания, правда никаких конкретных случаев из своей жизни вспомнить она так и не смогла. Это ощущение из разряда дежавю было сродни ее состоянию параллельной жизни за непрозрачной перегородкой, где постоянно мелькали то чуть более, то чуть менее ясные тени, но что это такое и что за действо скрывалось за этими мельтешениями, разобрать было невозможно.

– Как-то странно от тебя подобные вещи слышать, – сказала Аня с несколько отстраненным видом, продолжая тщетные попытки что-нибудь вспомнить, – ты сам-то веришь, что такое возможно?

– В последнее время я сильно пересмотрел свои взгляды на мир, – загадочно сказал Юра, – тому были определенные причины, правда, какие, я сказать пока не могу… но надеюсь, – добавил он, видя раздражение Ани, которая слишком часто натыкалась на завесу секретности со стороны брата с того времени, как он устроился в свое закрытое КБ, – если моя задумка удастся, то я введу тебя в курс дела. Впрочем, – добавил он, усмехнувшись, – тогда в этом не будет необходимости.