Иван Калина - Возврату подлежит. Ты стал другим. Беги! Страница 4

«Не хочешь, значит, сотрудничать? – проворчал про себя Глеб. – А мог бы жить.».

– Ну и что это по-твоему? Массовый гипноз? – Он как мог изобразил сильную заинтересованность. Парень вполне спокойно ответил:

– Да что бы это ни было! Но мне как-то некомфортно, что у меня отсутствует кусок памяти. Потому и хочу удрать отсюда.

– Ну а как ты попал-то сюда?

– Не помню. Но догадываюсь. Папаша мой дюже лютовал, обещал в больницу упечь, или сослать куда… Вот, сослал…

– А че в больницу-то? Больной ты, что ли?

– А Вы случайно, не в полиции работаете? – Хитро прищурился парень.

– А может и работаю, – зацепился за слова Глеб. Может, испугается и проколется? Хотя, нет. Если все это розыгрыш, то о Глебе всем давно все известно. Не прокатит.

Парень какое-то время присматривался к собеседнику, как будто пропускал его слова сквозь сознание и вдруг противно заржал.

– Не-а… Профессор сказал – Вы нам экспедицию спонсировали.

Глеб чуть не съехал с тропы в расщелину. Вот, оказывается, для чего его сюда привезли. Решили показать красоту проекта, думали – проникнется, поразится – разведется на бабки. Вот дебилы! – Настроение чуточку поднялось – вроде что-то образовывалось.

– Не дождется твой профессор ни рубля. В эти игры я не играю.

– Ну я бы не стал говорить столь категорично. Потому что Вы уже здесь.

– Где здесь?

– В лагере.

– Ерунда. Как привезли, так и увезете.

– Ну, вас же никто не держал. Может, и уедете.

Может! И уедет, да! Развести его решили. Не выйдет. Не мог он поехать в экспедицию, бросив все дела ради так называемого экстрима. На своем жизненном пути он пробовал много разного. И в горы ходил, где сломал ногу и с этим хобби тут же покончил, к своему облегчению. И на байдарках сплавлялся, от чего тоже с легким сердцем быстро отказался – не его. Но такой развлекаловки, как здесь, он не заказывал.

– Куда ведет эта дорога?

– Не знаю. – Парень сразу сквасился и тоскливо хохотнул. – В никуда.

Да в принципе, какая разница, куда ведет дорога, если она всего одна? Куда-нибудь да выведет. Глеб расслабился. Снова оглядел себя в зеркало. Всегда думал, что коротко стричься ему не идет. А, ничего так получилось. Хотя все-таки было б лучше, если бы его спросили, хочет ли он вообще менять прическу…

И все равно это было как-то дико. Для чего же его привезли сюда? – в который раз Глеб задал этот вопрос. На секунду ему показалось, что его мозги просто расплавятся от непосильной задачи. Вроде бы логичную версию придумал про планы профессора. И все же она была не жизнеспособной. Зачем его стричь, зачем врать, что все потеряли память? Ведь рано или поздно он узнает правду и тогда вся их афера выйдет им боком. Они ничего не выигрывают. Для чего им это?

Глеб натянул на запястье рукав рубашки и снова попытался стереть тональный крем с лица.

– Вот черт, чем это вы меня таким вымазали?

Студент не удостоил ответом, только снисходительно отвернулся к окну. А за окном все так же тянулись горы. То выше, то ниже, лес то хвойный, то лиственный. Ладно, вернется – ототрет позже.

– Значит, вы археологи? – спросил Глеб и тут же засомневался. А почему он решил, что они археологи? Никто об этом не говорил. Да и по виду не поймешь. Могли быть и геологами и просто историками. Почему он сказал: археологи? Потому что экспедиция?

– Да. – Вполне спокойно кивнул парень.

Надо же! Угадал! А может, просто парню было все равно? Если бы Глеб назвал их обычными туристами, он бы и с этим согласился?

– И чего копаете?

– Не помню. Какая теперь разница?

– И в самом деле… – Он не стал настаивать. Не со студентом же разбираться. Но виновные понесут наказание – без вариантов. А студент все тревожнее и тревожнее смотрел в окно, крутил головой. Кого он там высматривал?

– Слушай, раз ты так хотел сбежать, чего сам-то не поехал? Ключи же были у тебя, – недоумевал Глеб. Должна же быть какая-то логика в их выдуманной версии.

– Что вы ко мне пристали? – взорвался студент. – Вы едете, вот и едьте! Не останавливайтесь. Может и прорвемся.

Глеб опешил. Как «прорвемся»? Сквозь что? Что, в конце концов, происходит? Лицо у парня скривилось так, как будто он сейчас заревет.

– Эй, ты! Хватит истерить! Скажи нормально – что тут происходит?!

– Не выйдет. Опять ни хрена не выйдет… – парень чуть ли не бился головой о лобовое стекло – столько животного отчаяния было в этом стенании. Как у быка, ведомого на скотобойню.

– Ты! Соберись!.. – Глеб дернул студента за шиворот, намереваясь привести в чувство. Его и самого покалывал непонятно откуда взявшийся страх.

– Добавь газу! – заорал парень. – Жми! Это рядом! Сумеем!

Зрачки его расширились, щеки налились краской. Глебу бы остановить машину, вытащить парня из кабины, встряхнуть. Или на худой конец, оставить здесь. Да нет же – он сам как будто заразился паническим ужасом парня, надавил на газ, выжав все возможное из старенькой машины. Как только удалось удержаться на дороге? Их мотало из стороны в сторону, подбрасывало на всех кочках, грозило скинуть со скалы и раздавить камнепадом. Но не скинуло и не раздавило. Они выехали на поляну. Посреди поляны стояло несколько палаток. Возле одной из них копошился человек.

Парень издал жуткий вопль и как ватный, скатился на пол кабины. Машина встала как вкопанная. Глеб уставился на открывшуюся картину. Что это? Еще один лагерь археологов? Но мужчина возле палатки встал и повернул к Глебу лицо. Это был профессор. Ни удивлен, ни обескуражен. Словно знал о том, что Глеб вернется назад. На звук мотора подошли и все остальные. У кого на губах играла усмешка, кто тяжело вздыхал.

Глеб таращил глаза. Это что, опять дурацкая шутка? Да как они это сделали? Ведь он никуда не сворачивал – там и не было поворотов, ехал все время на юг. А приехал назад? Или не заметил? Заговорил его хитрый черт, как его там по имени? Даже не удосужился спросить. Глеб рванул пассажирскую дверцу и вытащил совсем обмякшего парня за шиворот. Кинул на землю перед собой, как охотничий трофей.

– Что это?! Я требую объяснений! – заорал он, обращаясь уже ко всем.

Девушка, которая пыталась вначале уехать с Глебом, с суеверным ужасом посмотрела на валяющегося парня, потом перевела взгляд на Глеба.

– Мы в ловушке, да?

Парень под ногами Глеба зашевелился, но лишь для того, чтобы закрыть лицо руками и зареветь.

– Я думал, ты сможешь…

Глеб просто обезумел, глядя на хныканье взрослого человека. Он за плечо развернул его к себе лицом.

– Что это было?!

К ним быстро подошел профессор.

– Не трогайте его. Он не виноват. Никто не виноват.

Профессор был вежлив и деликатен, но Глеб был на таком взводе, что в любом человеке чувствовал угрозу. Кто они? Зачем они все здесь собрались? Кому из них можно верить? Какие еще фокусы они умеют выкидывать?

– А кто виноват? Ты? – Глеб ткнул пальцем профессору в грудь. Тот чуть покачнулся, испуганно всплеснул руками. Глеб вдруг обрадовался, что нашелся тот, на кого можно вылить все накопившиеся чувства: гнев, страх, бессильная злоба, схватил пожилого мужчину за отвороты куртки и дернул на себя.

– А ну, быстро говори, что вы тут задумали, ученые свиньи!

У профессора как будто отнялись ноги, он тут же повис в руках Глеба, губы его затряслись. Он нечленораздельно замычал: «Гле… Дми… я… ват…» и замотал головой, как брыкающийся бычок. Очки с затемнением сползли с носа, стали видны его испуганные глаза.

– Эй, отпусти его! – закричал слева женский голос.

Глеб тут же повернулся в его сторону. Откуда-то появился еще один персонаж – женщина лет сорока пяти, в джинсовом комбинезоне и грязными, в земле, рукавами ковбойки. Сколько же их тут? Женщина стояла, уперев руки в боки. Надо же какая смелая. А если так? Под рукой у Глеба не было никаких более или менее колюще-режущих предметов. А и ни к чему. Недаром же он целый год ходил на занятия по самообороне. Глеб одним быстрым движением окольцевал согнутой в локте рукой горло профессора, прижав беднягу, с выпученными глазами, спиной к себе. Очки окончательно свалились, упав в пыль, прямо под ноги. Профессор попытался проследить за ними глазами, близоруко щурясь на землю. Глеб еще раз, чтобы зафиксировать положение жертвы, сдавил локтем его шею. Тот рефлекторно вцепился в бицепс Глеба, беспомощно царапая одежду. Очки были безжалостно вмяты его же сапогами в землю. Но он этого уже не видел.

Все испуганно ахнули и разом, как по команде отступили на шаг. Женщина в комбинезоне всплеснула руками, по-бабьи заголосила:

– У него же сердце слабое! Отпустите его!

А профессор и в самом деле как-то подозрительно обмяк. Задохнулся, или в самом деле – сердце? А все равно отступать некуда. Теперь его точно не выпустят. И совсем не скрываясь, двое – рыжеватый студент, которого Глеб видел у себя на террасе, и пожилой мужчина с волосами, убранными в хвостик, начали подходить ближе. В руках у них был разобранный брезентовый тент – накинут и прыгнут сверху – не выберешься. Или убежать, бросив неподвижного профессора? А может, обороняться, размахивая трупом?