Анатолий Шинкин - Метеорит не оставляет пепла Страница 4

– Все как в телевизоре, – прокомментировал Леха. – Частотно-шаговая бомба оставляет усеянное обломками поле.

– Не соврали, – подтвердил Сашка.

– Тихо, – мне пришлось одернуть разговорившихся приятелей. – Смотрите вперед.

– А вот и негодяи, – Леха перехватил поудобнее бластер, примостил рядом второй.

Метрах в двухстах двигалась, растянувшись редкой цепью, в нашу сторону пятерка парней в амуниции звездного десанта. Космические убийцы – это солдаты, подготовленные по специальной программе. Не ставящие ни в ломаный грош ни чужую, ни свою жизнь. Воины явно выискивали среди обломков живых. Среди тишины неожиданно громко хлопнула железная крышка люка и, опираясь в края руками, выбрались директор завода и бухгалтер.

– Зря они так безоглядно, – только и успел выговорить Леха.

Сверкнули вспышками бластеры. Бухгалтер и директор рухнули, как подкошенные. Воины не спеша приблизились, ногами столкнули трупы вниз.

– Алексей – левого, Александр – правого. По команде. Огонь!

Трое из пяти упали сразу, двое – успели залечь. Обученный народец.

– Алексей, что видишь?

– Ничего.

– Александр, прикрой. Мы в обход.

Сашка подобрал и бросил вверх обломок доски, которую тут же прожгли лазерные заряды. Я и Леха рванули из укрытия в стороны. Сашка стоял в полный рост и, не часто постреливая, не давал противнику высунуться.

Один из парней, не поднимая головы, выставил из-за камня бластер, но Леха выстрелил раньше. Воин взвыл от боли, приподнялся, и вторым выстрелом Леха прекратил его страдания.

Перед глазами сверкнула вспышка, я нырнул и несколько раз перекатился в сторону. Мой бластер остался без ствола. Леха добежал до камня и раз за разом колотил прикладом по каске моего обидчика. Подошел Сашка:

– Хватит. Он готов.

Через стекло маски на нас смотрели неподвижные широко расставленные глаза.

– Пошли. Серега прилетел.

Экранолет завис в полуметре над относительно ровной площадкой. Мы молча запрыгнули и захлопнули дверь. Серега рванул к космодрому.

– Что это было? – Серегин голос звучал в ушах словно через вату.

– Ничего не было, – интуиция подсказывала, что о происшествии начальству докладывать необязательно. – Слушайте сюда, орлы. Мы сегодня прилетали один раз. Все необходимое получили и улетели. Сейчас на космодром, и мирно, а, главное, спокойно и непринужденно грузим в транспорт привезенное оборудование.

– Типа, взрыва не видели, не слышали?

– Да, Саша, да, – я улыбнулся механику. – Ты, как всегда, первым усвоил условие задачи.

Сашка гордо вздернул подбородок, Леха нервно засмеялся.

– Леша, ярость твоих ударов навела на мысль о близком знакомстве с новопреставленным?

– К этому мерзавцу моя сбежала, – отрывисто ответил Леха.

– Поэтому, мерзавец?

– Нет. По рождению и происхождению. Сын олигарха. Все можно, все позволено. Любимое развлечение – охота на людей, – Леха выглянул в иллюминатор. – Все, приехали.

Мы умащивали и тестировали в корабле привезенное оборудование, когда заявился начальник космопорта генерал-майор Иванофф. Блудливо отводя глаза, спрашивал о готовности к предстоящему рейсу, незаметно присматривался к нам, наконец, прямо спросил:

– Вы когда с завода вернулись?

– Утром и вернулись. Роботы быстро работают. Одним рейсом уложились.

– А, да, да.

– Что-нибудь случилось?

– А? Нет. Ничего, – Иванофф засуетился и поспешил к выходу. – Вы работайте, работайте.

И вот теперь этот изучающий взгляд широко расставленных глаз. Похоже, парень выжил. Остается понять кто он: шпион с Планеты Негодяев или штатный киллер земной СБ (службы безопасности). Второе, страшнее. Когда земляне сплавили на Нептун все потенциально враждебные элементы, Службе Безопасности пришлось доказывать необходимость своего существования, и теперь ни один землянин не может чувствовать себя защищенным от Службы Безопасности.

Я снова оглянулся. Парень исчез.

Глава 4 Космодром

Техника организует и направляет нас

Капитан океанского лайнера уверен в себе

и выглядит много солиднее суетливого

шкипера речного буксира

Заправщик плавно снялся с места, а я, махнув Федору рукой, отправился в лабораторию при топливном складе. Здесь среди десятка компьютеров и нескольких сотен колб и пробирок радовала мужские взгляды пышечка и душечка Ксюша, в белоснежном приталенном и сильно декольтированном мини-халатике, надетом, как многие полагали, на голое тело.

Еще лаборатория манила обилием высококачественных спиртов, которые Ксюша отмеривала страждущим щедрой рукой, а потом – поборница трезвого образа жизни – шла к компьютеру и вычеркивала очередную фамилию из реестра потенциальных женихов. Благоразумная девочка, – пока количество и качество женихов идет по нарастающей, можно выбирать. Я спирт не пью, и уже полгода во главе списка.

Приятные размышления оборвал грубоватый басок из летней беседки перед зданием:

– Задержись на минутку, – неделю не бритый двухметровый детина в ярко-оранжевом комбезе космодромной обслуги нарочито медленно поднялся со скамейки и встал передо мной. За столиком остался сидеть, видимо, его приятель, широкоплечий крепыш лет тридцати. – Будь другом, объясни мне и моему другу Вите, – детина был явно в подпитии да еще собирался выглядеть остроумным, – какого хрена на пастбищах мирных техников и механиков пасутся залетные космические жеребцы.

Парень произнес слово «мирных», и, значит, драки не миновать. Никак не воспримут ребята простой истины о несовместности в понятии Ксюши высоких чувств и алкоголя, и списывают свои любовные неудачи на соперников. Регулярно чистят друг другу лица, сворачивают морды, разбивают хари, не замечая очевидного решения: умыться, причесаться, протрезветь, и согреть сердце девушки букетом роз.

– Ну, если по-дружески, то сразу скажу о своем нежелании прерывать ваше красивое застолье в этой замечательной зеленой беседке, – светским тоном ответил я и добавил немного логики. – Джентльмены выбирали первыми и предпочли не разведенный спирт, а мне остается Ксюша.

– Витя, – детина обернулся к собутыльнику. – Я ослышался или нас назвали алкашами.

– Колян, братка, он обложил нас всячески, – радостно засветился Витя и торопливо начал подниматься. – А еще добавил, что нам не светит с Ксюшей.

– Вот ведь какой, – удивился Колян, – просто, берет и нагло нарывается.

– И, обрати внимание, братка, – Витек указал рукой, – на эти злобные глаза.

Братка Колян не терял времени. Схватил левой рукой отворот моей куртки и ударил правой, явно целясь в «злобные глаза». Двумя руками прихватив его левую, я «нырнул» с поворотом на сто восемьдесят. Следуя за своей бьющей рукой, детина закувыркался по цветочной клумбе перед беседкой. Не разгибаясь, я поднырнул под набегающего Витька и, поддержав на весу его правую ногу, отправил парня кувыркаться следом.

В драке с двумя и более противниками, главное, – избегать «клинчевых» ситуаций – не давать одному из противников сковать тебе конечности, до минимума сокращать тесный контакт. Колян вскочил почти мгновенно, закрутил «вертушку», целясь в голову. Красиво, но непрактично. Прихватив ударную ногу за низ бедра, а опорную за щиколотку, швырнул Коляна в поднимающегося Витька. Что и требовалось доказать: оба противника перед глазами, и широкое поле для маневра.

Ребята оказались упорными или им понравилось кататься по мягкой земле, но, азартно матерясь и поддерживая друг друга боевыми выкриками, они налетали снова и снова. Убегать с места драки не в моих правилах, но еще неизвестно, как далеко готовы пойти эти, в целом, нормальные ребята. Калечить тоже не хотелось и, взяв правую руку Витька на болевой и перехватив замахивающуюся левую Коляна, я пристегнул обоих одной парой наручников к металлическому основанию скамьи. Выпрямился, смахнул пальцами пыль с рукава куртки, примирительно улыбнулся задирам:

– Охолоните, пацаны. Спирт у вас остался – скучно не будет.

Витя покосился на прикованную руку и потянулся свободной к бутылке. Колян, не сводя с меня «злобного» взгляда, подвинул к нему свой стакан.

Клумбу истоптали вдоль и поперек, местами даже дерн вывернули, но мне удалось собрать приличный желто-красный букетик. Прыснул на него освежителем, встряхнул и вошел.

По своему отношению к людям я здорово отличаюсь в лучшую сторону от земного правительства. В качестве кредо можно сказать: «Любой человек интересен и нужен» и «Кадры решают все». Особенно, вторая фраза нравится. Говорят, в двадцатом веке ее придумал некий Ильич, – революционер и мерзавец, романтик и циник, – наверное, великий человек, если умел в себе сочетать несочетаемое.