Кэсс Морган - Сотня Страница 4

– Почему ты не хочешь взять эту книгу? – кивнула она в сторону полки, хранившей «Упадок и гибель».

Уэллс тряхнул головой.

– Я почитаю ее в другой раз.

Мгновение девушка молчала.

– Я думаю, тебе нужно взять ее сейчас.

Уэллс лишь сжал челюсти и ничего не сказал. Она продолжила:

– Я видела тебя здесь вместе с твоей матерью. Ты должен отнести ей эту книгу.

– То, что мой отец член Совета, еще не означает, что я стану нарушать правила, которым уже триста лет,– сказал он, подпустив в свой тон лишь каплю снисходительности.

– За несколько часов с книгой ровным счетом ничего не случится. Вред воздуха сильно преувеличен.

Уэллс приподнял бровь:

– А возможности сканера, который стоит на выходе, тоже сильно преувеличены?

Большинство дверей в Фениксе были оборудованы сканерами, каждый из которых был особым образом запрограммирован для выполнения определенных задач. Библиотечные сканеры исследовали каждого выходящего на молекулярном уровне, чтобы убедиться, что он не держит книгу в руках или не прячет ее под одеждой.

На ее лице мелькнула улыбка.

– Я давным-давно это поняла,– она глянула через плечо на темный проход между книжными контейнерами, сунула руку в карман и извлекла оттуда кусок серой ткани.– Это помешает сканеру распознать содержащуюся в книге целлюлозу.– Она протянула ткань Уэллсу.– Ну же, бери.

Уэллс сделал шаг назад. Вероятность того, что девушка пудрит ему мозги, была очень высока. Куда выше вероятности, что она таскает в кармане кусок ткани, из которой шьют шапки-неведимки.

– Зачем она тебе?

Она пожала плечами:

– Мне нравится читать в других местах.

Когда он ничего не ответил, она улыбнулась и протянула к нему вторую, свободную, руку:

– Давай сюда книжку. Я стащу ее для тебя и принесу в больницу.

Удивив самого себя, Уэллс передал ей книгу.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Чтоб ты знал, перед кем отныне будешь в вечном долгу?

– Чтоб я знал, кому сказать спасибо, когда меня арестуют.

Девушка сунула книгу под мышку и протянула ему руку для пожатия:

– Кларк.

– Уэллс,– сказал он и, шагнув вперед, сжал ее руку.

Он улыбнулся. На этот раз в его улыбке не было боли.

– Древо едва удалось спасти.

Канцлер уставился на Уэллса, словно ища признаки раскаяния или, наоборот, ликования – хоть чего-нибудь, что помогло бы понять, почему его сын сделал попытку сжечь единственное живое дерево, вывезенное с разоренной планеты.

– Ты знаешь, что некоторые члены нашего Совета хотели казнить тебя на месте, и плевать им было, совершеннолетний ты там или нет? Мне удалось спасти твою жизнь, только заручившись их согласием на то, чтобы отправить тебя на Землю.

Уэллс облегченно вздохнул. В Тюрьме содержалось менее ста пятидесяти подростков, и он предполагал, что на Землю отправят самых старших, но до настоящего момента ни в чем не был уверен.

Отец посмотрел на Уэллса, и его глаза расширились, в них появилось удивление и понимание:

– Так ты этого добивался?

Уэллс кивнул.

Лицо Канцлера исказила гримаса.

– Если бы я знал, что тебе так приспичило увидеть Землю, то легко бы все устроил. Ты мог бы принять участие во второй экспедиции, как только мы убедились бы, что это безопасно.

– Я не хотел ждать. Я хочу отправиться туда в первой сотне.

Канцлер слегка прищурился, критически глядя в бесстрастное лицо сына.

– Почему? Ты же лучше большинства знаешь, как это рискованно.

– При всем уважении, именно ты – тот человек, который убедил Совет, что ядерная зима закончилась. Именно ты сказал, что экспедиции уже ничего не грозит.

– Да, не грозит. Земля достаточно безопасна для сотни осужденных преступников, которые так или иначе приговорены к смерти.– Тон Канцлера был одновременно покровительственным и недоверчивым.– Я не имел в виду, что она безопасна для моего сына.

Уэллс задохнулся от вспыхнувшего гнева, который испепелил возникшее было чувство вины. Он тряхнул руками, и наручники громыхнули, задев спинку стула:

– Вроде бы теперь я один из преступников, разве нет?

– Твоя мать не одобрила бы этого, Уэллс. То, что она грезила о Земле, вовсе не означает, что ей хотелось бы подвергнуть тебя такому риску.

Уэллс подался вперед, не обращая внимания на впившийся в плоть металл.

– Я делаю это не ради нее.– Впервые за весь разговор он поглядел отцу прямо в глаза.– Хотя я думаю, что мама гордилась бы мной.

Отчасти это было правдой. Его мать была не чужда романтике, и она наверняка высоко оценила бы стремление сына оберегать любимую девушку. Однако его желудок сжался при мысли о том, что было бы, если бы мама узнала, какой именно поступок он совершил для спасения Кларк.

Отец вытаращился на него:

– Ты хочешь сказать, что затеял все из-за той девушки?

Уэллс медленно кивнул.

– Это я виноват в том, что ее отправляют туда, будто лабораторную крысу. Я хочу, чтобы у нее были все шансы выжить.

Несколько секунд Канцлер хранил молчание. Но, когда он снова заговорил, его голос был спокоен:

– В этом не будет никакой необходимости.– Канцлер вытащил из ящика стола какую-то вещь и положил ее перед сыном. Это был металлический браслет с чипом, размером с большой палец Уэллса.– Каждый участник экспедиции уже получил по такому браслету,– объяснил отец.– Браслеты будут передавать на корабль данные о здоровье своего хозяина и о том, где он находится. Так мы сможем отслеживать состояние каждого из вас. Как только у нас появятся доказательства того, что окружающая среда планеты благоприятна, мы начнем колонизацию. Повторное заселение.– Он выдавил из себя мрачную улыбку.– Если все пойдет по плану, уже совсем скоро мы к вам присоединимся, и все это,– он указал на скованные руки Уэллса,– будет забыто.

Дверь отворилась, и через порог переступил охранник.

– Сэр, время истекло.

Канцлер кивнул, охранник пересек комнату и поднял Уэллса на ноги.

– Удачи тебе, сынок,– сказал отец со своей фирменной грубоватостью.– Если кто-то и способен добиться успеха в этой миссии, так это ты.

Он машинально протянул Уэллсу руку для пожатия, но тут же опустил ее, осознав свою ошибку. Руки его единственного ребенка были скованы за спиной наручниками.

Глава 3

Беллами

Конечно, этот самодовольный ублюдок опоздал. Беллами в нетерпении притопывал ногой, не заботясь о том, что эхо от звука гуляет по всему складу. Сюда никто никогда не приходил, потому что все мало-мальски ценное сперли много лет назад. На всех горизонтальных поверхностях громоздился всякий хлам – запчасти для механизмов, назначение которых давным-давно позабыто, бумажные деньги, клубки проводов и кабелей, треснувшие мониторы и другие бесполезные предметы.