Филип Дик - Снятся ли андроидам электроовцы? Страница 4

Он перешел из просторной спальни в гостиную, где еще ощущался запах вчерашних вечерних сигарет, и нагнулся к телевизору, чтобы его включить.

— До завтрака я телевизоров не выношу, — напомнила из спальни Иран.

— Накрути 888, — посоветовал Рик. — Желание смотреть телевизор, независимо от передачи.

— Мне вообще не хочется дотрагиваться до пульта.

— Тогда набери тройку.

— Не могу же я настраивать стимулятор на возбуждение коры мозга, которое вызовет желание набирать новые комбинации! — возмущенно крикнула Иран. — Я вообще ничего не хочу накручивать! Это для меня сейчас хуже всего! Хочу просто сидеть и смотреть в пол!

Голос ее становился все глуше, словно она окутывалась всепроникающей пленкой огромной тяжести и абсолютной инертности.

Рик включил звук телевизора, и пустоту комнаты заполнил веселый голос Бастера Дружби:

— Ха-ха, ребята! Пришла пора для коротенькой сводки погоды! как сообщает спутник «Мангуста», осадки достигнут максимума к полудню, затем уровень начнет понижаться. Поэтому, если кто-то из вас, парни, собирается отправиться на…

Шурша длинным халатом, в комнату быстро вошла Иран и выключила телевизор.

— Ладно, сдаюсь. Я согласна. Наберу все, что ты хочешь. Хоть экстатический сексуальный порыв… Мне так плохо, что я готова выдержать даже это. Какая, в конце концов, разница?

— Я все сделаю сам, — сказал Рик и, подтолкнув жену в спальню, набрал на консоли ее «пенфилда» код 594 — радостное приятие первенства мудрого мужа в решении всех проблем.

На собственной консоли он накрутил код нестандартного, творческого подхода к работе, хотя едва ли в этом была необходимость — он всегда относился к работе творчески, не прибегая к дарам аппарата Пенфилда искусственной мозговой стимуляции.

После завтрака на скорую руку (слишком много времени было потеряно на спор с женой) Рик поднялся на крышу, где на крытом лужке «паслась» его электрическая овца. К этому времени он уже был в полном городском облачении, включающем свинцовый гульфик «Аякс» фирмы «Скалистый берег».

Их овца — сложный конгломерат механических и электронных устройств — мирно пощипывала травку, втирая очки остальным жильцам дома.

Конечно, некоторые из их животных тоже состояли из электронных контуров. Но Рик никогда не совал нос в чужие дела, как и соседи, которые не очень интересовались истинной природой организма его овцы. Это было бы верхом бестактности. Спросить: «А у вас овца настоящая?» было бы хуже, чем усомниться в натуральности зубов, волос или внутренних органов ее владельца.

Утренний воздух, наполненный радиоактивными пылевыми частицами, затмевающими солнце, атаковал обонятельные нервы Рика, и он невольно чихнул, избавляясь от слабого запаха смерти.

Нет, смерти — это слишком сильно сказано. Последствия Последней Мировой Войны не были уже столь ужасными. Те, кто не смог пережить первых пылевых осадков, умерли и были преданы забвению много лет назад. Теперь пыль, уже не такая густая, сражалась с выжившими — теми, кто умел ей противостоять. И могла влиять только на здоровье сознания и генов. Несмотря на свинцовый гульфик, она наверняка просочилась в организм Рика, добавляя с каждым днем (поскольку он все никак не эмигрировал) новую толику порочной грязи. Обязательные ежемесячные медицинские проверки пока относили Рика к разряду «регуляров» — людей, которые имели право в рамках снисходительных законов воспроизводить себя. Но в любой момент проверка, производимая врачами Департамента полиции Сан-Франциско, могла дать другой результат. «Регуляры» безостановочно пополняли ряды «специалов» — и все из-за всепроникающей радиоактивной пыли. Лозунгом текущего момента, который настойчиво внедрялся с плакатов, реклам, экранов и каналов государственной почтовой информации, было: «ЭМИГРИРУЙ ИЛИ ДЕГЕНЕРИРУЙ! РЕШАТЬ ТЕБЕ!!!»

Очень верно, подумал Рик, отпирая замочек калитки, которая вела на личный лужок, к электроовце. Но я не могу эмигрировать.

Из-за работы.

С ним поздоровался владелец соседнего пастбища. Билл Барбур. Сосед, как и Рик, был облачен в деловой костюм. Он также задержался на минутку по дороге на работу, чтобы проверить, как дела у его животного.

— Моя лошадка, — объявил Билл, сияя, — забеременела. — Он ткнул пальцем в крупного першерона, задумчиво созерцающего пространство. — Что скажете, а?

— Скажу, что скоро у вас будет две лошадки.

Рик подошел к овце. Та лежа пережевывала жвачку, не спуская внимательных глаз с хозяина — а вдруг он принес овсяную лепешку? У нее был овсотропный контур, и при виде данного злака или его продукта она очень натурально вскочила бы и поспешила к Рику.

— А отчего ваша лошадка забеременела? От ветра?

Вопрос был неэтичным и прозвучал достаточно резко.

— Я приобрел порцию специальной оплодотворяющей плазмы.

— спокойно ответил сосед. — Самого высокого качества, какое только можно достать в Калифорнии. — В голосе его прозвучало неприкрытое хвастовство. — Через личных друзей в Департаменте животноводства. Разве вы забыли — на прошлой неделе их инспектор приходил осматривать Джуди. Они очень хотят получить ее жеребенка, ведь моя Джуди — просто высший класс!

Барбур любовно похлопал лошадь по шее, и та склонила к нему голову.

— Насчет продажи еще не думали? — поинтересовался Рик небрежно.

О Боже, как бы ему хотелось заиметь лошадь или какое-нибудь другое настоящее животное! Владеть подделкой и ухаживать за ней — это постепенно деморализует человека. Но приходилось довольствоваться электроовцой. Правда, если бы даже ему и было все равно, оставалась еще Иран, которой далеко не было все равно.

— Продать лошадь — это аморально, — заявил Барбур.

— Тогда продайте жеребенка. Иметь двух животных — это аморальнее, чем не иметь ни одного.

Сосед озадаченно посмотрел на него.

— Но почему? У многих по двое животных, и по трое, и даже по четверо. У Фреда Уошборна, владельца завода хлореллы, на котором работает мой брат, вообще пятеро. Вы разве не читали в «Хронике»? Вчера была статья о его утке. Считается, что он владеет самой крупной и упитанной московской на всем западном побережье. — Глаза Барбура стеклянно блеснули, едва он вообразил такое богатство.

Порывшись в кармане плаща, Рик выудил зачитанный экземпляр «Каталога животных» Сидни и Фаула, приложение за январь, и нашел по индексу жеребят («Лошади, потомство».)

— Жеребенка першерона можно купить у Сидни за пять тысяч долларов, — произнес он громко.

— Нет, не купите, — возразил Барбур. — Смотрите, напечатано курсивом. Это значит, что сейчас у них нет в продаже ни одного экземпляра. А цена — на случай, если товар появится.