Айзек Азимов - Позитронный человек (сборник) Страница 4

— Как ты его назвал? — спросила Аманда. Она была младшей из двух дочерей Мартина — малышка с золотыми волосами и проницательным взглядом голубых глаз.

— НДР-113.

— Это его имя?

— Собственно, это его серийный номер.

Аманда нахмурилась:

— Эн-ди-арр. Эндиарр 113. Странное имя.

— Серийный номер, — повторил Джералд Мартин.

Но Аманда будто не слышала его.

— Эндиарр... Нельзя же его так звать. Это совсем непохоже на имя.

— Вы только послушайте ее, — сказала Мелисса Мартин. Мелисса, вторая дочь Мартина, была на пять лет старше Аманды, у нее были черные волосы и черные глаза. Мелисса, по сути, была уже взрослой — так, по крайней мере, считала Аманда. Аманда же была ребенком, и поэтому Мелисса относилась к ней как к глупенькой. — Ей, видите ли, не нравится его серийный номер.

— Эн-ди-арр, — снова произнесла Аманда, явно не обращая внимания на Мелиссу. — Плохо. Просто никуда не годится. Что, если назвать его Эндрю?

— Эндрю? — переспросил Джералд Мартин.

— Там же есть буква «эн» и буквы «д» и «р». Эндр. Эндрю.

— Нет, вы только послушайте ее! — презрительно повторила Мелисса.

Но Джералд Мартин улыбался. Он знал, что превращение букв серии робота в его имя — явление не столь уж редкое. Роботы серии ДН часто становились Джонами или Джейн. АРЧ-роботы получали имя Арчи. ГУТ-роботы превращались в Гути. Ну что ж, а нам попался робот серии НДР, и Аманда хочет назвать его Эндрю. Прекрасно. Прекрасно. У Джералда Мартина была привычка позволять Аманде делать все, что ей нравится. Но, конечно же, в известных пределах.

— Очень хорошо, — сказал он. — Это Эндрю.

И он стал Эндрю. Настолько, что проходили годы, а в семье Мартинов никто и никогда не называл его больше НДР-113. Фактически его серийный номер был забыт насовсем, и приходилось специально смотреть его в тех случаях, когда нужно было отправлять его на текущий ремонт. Да и сам Эндрю часто заявлял, что забыл свой серийный номер, хотя это было не совсем так. Ведь на самом деле, сколько бы времени ни прошло, он ничего не забывал, — если, конечно, хотел помнить.

Но время шло, многое менялось в самом Эндрю, и у него все меньше и меньше оставалось желания помнить свой серийный номер. Он просто запрятал его в дальний угол в своей памяти и не собирался когда-либо устраивать его поиски. Он был теперь Эндрю, Эндрю Мартин. Эндрю из семьи Мартинов.

Он был высокий, стройный, грациозный, потому что так уж замышлялись роботы серии НДР. Он неслышно и ненавязчиво присутствовал в доме Мартинов, выходившем окнами на Тихий океан, безукоризненно выполняя их распоряжения.

Это был старомодный дом, больше подходивший веку минувшему; огромный и величественный, он действительно требовал целого штата слуг, слуг, которых больше не было —за исключением роботов, разумеется; в результате в семье возникали трудности, пока Джералд Мартин не предложил своего участия в эксперименте. Зато теперь пара роботов-садовников заботилась о ярко-зеленых лужайках и подстригала восхитительные живые изгороди из темно-красных азалий, и обрезала завядшие листья высоких пальм, растущих на холме за домом. Робот-уборщик расправлялся с пылью и паутиной. А робот Эндрю был камердинером, дворецким, дамской горничной и шофером для всей семьи Мартинов. Он сервировал стол, подбирал и разливал вина, которые так любил Джералд Мартин; он присматривал за семейным гардеробом; он приводил в порядок их превосходную мебель, заботился о произведениях искусства, словом, обо всем их многочисленном и разнообразном имуществе.

Была у Эндрю и еще одна обязанность, которая нередко в ущерб другим, обыденным домашним делам занимала большую часть его времени.

Поместье Мартинов — именно поместье, большое поместье — было удалено, обособлено от других — оно находилось на живописном холме над веющим прохладой синим океаном. Поблизости имелся небольшой городок, но единственный крупный город Сан-Франциско находился далеко к югу на побережье океана. Города начали отмирать, люди предпочитали селиться в домах, далеко отстоящих друг от друга, и общаться посредством электроники. И в своем величественном и прекрасном поместье девочки Мартин редко имели партнеров для игр.

И вот они получили робота Эндрю.

Первой сообразила, как все это получше устроить, Мисс. («Мисс» — так Эндрю всегда называл Мелиссу, не потому что ему трудно было произносить ее имя, ему просто казалось, что неуместно так фамильярно обращаться к ней. Аманду он всегда называл «Маленькая Мисс», и никогда иначе. Миссис Мартин — ее звали Люси — была для Эндрю «Мэм». А сам Джералд Мартин — «Сэр». Джералд Мартин был таким человеком, что не только роботы, но и многие люди находили удовольствие в том, чтобы называть его «сэр». Тех же, кто называл его «Джералд», было совсем немного в этом мире, а уж представить себе, что он для кого-то является просто «Джерри», было абсолютно невозможно.)

Мисс быстро догадалась, как им лучше всего использовать робота. Для этого нужно было всего лишь применить Второй Закон.

— Эндрю, — сказала она, — мы приказываем тебе оставить свои дела и играть с нами.

Эндрю в это время приводил в порядок библиотеку Мартина: книги все перепутались и стояли не в алфавитном порядке, как им полагалось.

Он обернулся, стоя на лесенке у высокого книжного шкафа красного дерева, стоявшего между двумя широкими окнами с зеркальными стеклами в северном конце кабинета, и мягко возразил:

— Простите, Мисс. Я сейчас занят делом, которое поручил мне ваш отец. Более раннее приказание Сэра должно быть выполнено прежде вашего.

— Я слышала, что тебе говорил папа, — возразила Мисс. — «Я бы хотел, чтобы ты разобрался с этими книгами, Эндрю. Поставь их в прежнем алфавитном порядке». Так ведь?

— Совершенно верно, Мисс, именно так он и сказал. Этими самыми словами.

— А раз он сказал, что он хотел бы, чтобы ты разобрался с этими книгами — а ты этого не отрицаешь, — значит, это был не приказ, правда? Скорее это было пожелание. Или указание. А указание — это еще не приказ. И пожелание не приказ. Эндрю, я приказываю тебе: оставь в покое книги и поведи нас с Амандой на прогулку по берегу океана.

Второй Закон был использован превосходно. Эндрю тут же отложил в сторону книги и спустился с лесенки. Сэр, конечно, был главным в доме, но приказа он по сути дела не отдавал, во всяком случае, если судить по форме, а Мисс без всяких обиняков приказала. А приказ любого члена семейства — любого человека, живущего в доме, — выше, чем пожелание или указание, пусть даже это будет указание самого Сэра.