Василий Головачев - Сердце грозы Страница 4

– Тем более надо ускорить выход на генерала, – сказал Соломин. – Командир, предлагаю прищучить Чернавского прямо в его кабинете, в Конторе. Чем наглее мы будем действовать, тем сложнее будет просчитать наши маневры.

– Ты всегда отличался умом и сообразительностью, – поморщился Ковеня. – Если уж нас вычислили здесь, на третий день после встречи, то…

– Что? Нас никто не станет искать в «конторе». А ежели будешь сидеть как пингвин и прятаться в утёсах, как писал старик Горький, оперуху не провернёшь. Знаешь, как сейчас говорят? Глупый пингвин робко прячет, смелый нагло достаёт.

– Командир, у него крыша поехала!

– Отставить базар! – коротко сказал Гордеев. – Я тоже считаю, что действовать надо нестандартно и быстро. Вариант Соломы не идеален, но лучшего нет. Будем готовиться к походу в «контору». Лось, где твоя аквабайкерша? Я хочу с ней поговорить.

– Ждёт приглашения.

– Зови.

Сэргэх набрал номер, продиктовал кому-то адрес.

Несколько минут все терпеливо ждали, переглядываясь, когда придёт знакомая Лося.

Наконец, прозвенел звонок, Лось открыл дверь и ввёл в прихожую девушку, представил:

– Вика.

Соломин заулыбался, расшаркался:

– Виктор.

Ковеня кивнул, настроенный скептически. Женщин он воспринимал только в качестве производителей детей.

Гордеев встретил взгляд Вики, и сердце забилось сильней. Показалось, что он временно оглох. Еле сдержался, чтобы не потрясти головой, как конь, освобождаясь от странного ощущения.

В глазах девушки на миг протаяли насмешливые искры. Она почувствовала некий неосязаемый лучик интереса, связавший их эфемерным мостиком понимания и ожидания.

Вряд ли её можно было назвать красавицей, но Вика была миловидна, стройна, и в ней прятался некий чувственный призыв, след женской неустроенности, возбуждающий ответное желание защитить, помочь, стать необходимым.

– Мы по-моему где-то встречались, – сказал Соломин. – Вы случайно не учились в театральном?

– Нет, – сухо обронила девушка.

– Давайте о деле, – сказал Гордеев. – Вика, вы в курсе, что происходит?

– В курсе, – так же односложно ответила она.

Её лаконичность производила впечатление. Судя по всему, мужчин она и в самом деле недолюбливала.

– Вот план, – сказал Гордеев, выводя на дисплей схему предстоящей операции. – Расписан по минутам. В «контору» пойдут трое: я, Солома и Лось. Корень начнёт отвлекающие маневры. Вы, Вика, понадобитесь нам на завершающей стадии операции как «медсестра». В Управлении есть собственный медпункт, и вы получите вызов к генералу Чернавскому, которому внезапно «станет плохо». Теперь конкретика…

Утром 17 августа у двухэтажного здания в Старохолмском переулке, известном как «строение 22 Управделами президента РФ», а на самом деле принадлежащем Федеральной службе безопасности, появился старый пикапчик «Фольксваген» с надписью на борту: «Лучшая пицца». Он попетлял по улице между припаркованными автомобилями, выехал на тротуар и врезался в одну из каменных колонн, обозначавших крылечко «строения 22».

Тотчас же к пикапу сбежались охранники учреждения, удивлённые необычным инцидентом.

Из пикапа с трудом выбрался явно нетрезвый водитель в синей робе, с белой кепочкой «Пицца» на голове, усатый, с бородкой, горестно воззрился на разбитый передок машины.

Это был Ковеня.

Мимо него и охранников к зданию с интервалом в одну минуту прошли три человека: полковник Гордеев (документы были настоящими), старший следователь капитан Юкава (Лось) и капитан Дондурей (Солома). Документы у них были «липовыми», но практически неотличимыми от настоящих удостоверений сотрудников Управления спецопераций. Охранники, занятые разбирательством инцидента с пьяным водителем пикапа, не обратили на них особого внимания.

Точно так же поступил и охранник у турникета, пропустивший гостей без должного изучения документов. Гости шли уверенно и подозрений у охранника не вызвали.

Все трое поднялись на второй этаж здания, хорошо изучив расположение его помещений и коридоров.

Гордеев первым вошел в приёмную Чернавского.

С тем же интервалом в одну минуту следом в приёмную уверенно прошли Лось и Солома.

Оружия у них не было, но все трое в совершенстве владели навыками бойцов спецназа и принялись действовать, исходя из предположения о наличии в приёмной и кабинете генерала систем видеоконтроля и обеспечения безопасности.

Секретарь-адъютант Чернавского, белобрысый, подтянутый майор с неподвижным угрюмоватым лицом, оторвался от дисплея компьютера, глянул на первого посетителя.

– Слушаю вас.

Гордеев издали показал ему своё удостоверение:

– Полковник Гордеев. Доложите генералу, что я прибыл.

Адъютант бросил взгляд на бумаги на столе.

– Вас нет в списке приглашённых.

– Меня генерал примет.

– Но я не имею…

В приёмную вошёл Лось. Он был чрезвычайно импозантен, важен, уверен в себе и значителен. Золотые очки придавали его виду определённую властную законченность. На лице Сэргэха явно читалось, что ждать он не привык.

– У меня срочное дело к Борису Самсоновичу.

– Э-э… – глянул на Гордеева адъютант. – Как о вас доложить?

– Старший следователь по особо важным делам Юкава.

– Сейчас спрошу. – Адьютант потянулся к селектору.

– У меня тоже важное дело, – сварливо сказал Гордеев, сделав два шага к двери кабинета Чернавского. – Майор, сообщите обо мне генералу, немедленно!

Лось посмотрел на него как на деталь интерьера, тоже приблизился к двери.

– Вы подождёте, милейший.

– Это вы подождёте, милейший!

В приёмную вошёл Солома.

– О, здесь очередь?

Адъютант, переводивший неуверенный взгляд с одного посетителя на другого, встал из-за стола, взялся за ручку двери:

– Минуту, я доложу генералу о…

Гордеев сделал практически незаметный выпад пальцем, и закативший глаза белобрысый майор осел на пол. Солома и Лось подхватили его на руки, усадили на диванчик, прислонив к спинке.

Лось пробежался глазами по экрану компьютера, по клавиатуре селектора, набрал какой-то номер.

Гордеев распахнул дверь и скрылся в кабинете Чернавского. Генерал стоял у окна, выходящего в парк, и беседовал с кем-то по телефону. На стук двери он обернулся, произнёс несколько слов и застыл, открыв рот.

– Привет, Бугор, – вежливо сказал Гордеев.

Чернавский – невысокий, полный, с пышной вьющейся шевелюрой, очнулся, облизнул губы.

– Гордеев?

– Неужели я так сильно изменился?

Генерал бросил взгляд на стол, где располагались селектор, подставка с карандашами и ручками, плоский дисплей и клавиатура.

Гордеев покачал головой.