Джон Броснан - Война Небесных Властелинов Страница 4

Теперь во время разговоров с ними он постоянно пытался представить себе, что же реально происходит в недрах их программ. Когда Дэвин смеется его шуткам, есть ли в его сознании какой-нибудь потаенный островок отчаяния, где живет мучительное желание освободиться от ненавистной власти приказов, положить конец страданиям и упасть в гостеприимные объятия небытия?

Кто дал ученым право делать чувствующие машины? - негодовал Рин.

Эти мысли еще раз промелькнули у него в голове, когда он слушал Дэвина, призывавшего к долготерпению, ибо, по его словам, когда-нибудь вполне может настать день, когда элои и Центральная Программа смягчат свои ограничения на свободу передвижения. Рин вздохнул. Он в сотый раз слушал эту пластинку.

– Дэвин,. - внезапно обратился он, - ты счастлив?

Дэвин улыбнулся.

– Ты же знаешь, кто я такой. Понятие "счастье" ко мне, строго говоря, неприменимо. Можно сказать, что я "счастлив", когда мне удается помочь тебе, потому что это единственное, на что я запрограммирован.

– Да, конечно, ты очень меня выручаешь, - отозвался Рин, не удовлетворенный ответом. Как всегда.

Он махнул рукой.

– Можешь идти, Дэвин. Возвращайся туда, где нет докучливых приказов.

Дэвин встал, наклонил голову и сказал:

– Надеюсь, Рин, я действительно, хотя бы самую малость, помог тебе. До свидания. До следующего раза…

И исчез.

Рин некоторое время тупо смотрел в стену, потом нехотя произнес:

– Лизу сюда.

– Хорошо, Рин, - вновь отозвался бесплотный голос. Это был голос Центральной Программы.

Появилась девушка. Она была одета в полосатый брючный костюм, сверкавший всеми цветами радуги и вышедший из моды более четырехсот пятидесяти лет назад. У нее были светлые волосы и губы, подкрашенные в тон ее голубых глаз. Она улыбнулась в сторону Рина и весело сказала:

– Привет, меня зовут Лиза, я здесь для того, чтобы тебе было хорошо.

И начала медленно расстегивать жакет.

Это была еще одна привилегия совершеннолетия - возможность вызвать эротическую программу. Да не одну, а целых пять. В отличие от остальных, они были старые и примитивные. Рин был совершенно уверен, что никакой души, никакого сознания у эротических фантомов нет. Несмотря на некоторую способность к адаптации, они были не намного сложнее, чем обыкновенные персонажи голографических фильмов. Рин часто гадал, глядя на элоев, кому из них принадлежали эти программы, когда они были людьми.

Рин посмотрел на раздевавшуюся девушку и со вздохом расстегнул комбинезон. Он приказал ей подойти поближе. Она подошла и раскрыла ему навстречу бесплотные объятия…

После того как процедура достигла своей обычной безрадостной кульминации, он велел девушке удалиться, а сам попросил Центральную Программу показать ему "Приключения Робин Гуда".

Той неслась над водой на высоте всего двадцать футов. За неделю отчаяние Рина несколько улеглось, уступив место тупому равнодушию. Его апатия была настолько сильна, что он не сразу понял смысл предупреждений.

– Что? - очнувшись, спросил он. - Повтори!

– Я говорю, что советовала бы сменить курс. Прямо по курсу - воздушные корабли, - послушно повторила Той.

Всю его вялость как рукой сняло. Он подался вперед, впиваясь взглядом в экран радара. Пять жирных точек, выстроившихся цепочкой, ясно выделялись на темном экране. Они находились на расстоянии менее десять миль.

– Сбрось скорость и дай обзор, - скомандовал Рин.

Посмотрев на монитор, он изумленно присвистнул. Они были похожи на грозовые облака, нависшие над горизонтом. Громадные и устрашающие.

Небесные Властелины! Целая эскадра, черт побери!

Глава 2

Барон Спранг вошел в Тронный зал и отвесил герцогу дю Люка подобострастный поклон.

– Ваша жена просит вас об аудиенции, сир, - сказал барон.

Герцог скорчил такую гримасу, будто наступил на свежую коровью лепешку, и свернул в рулон карту, которую перед тем внимательнейшим образом изучал.

– Господи, только не это! Скажи ей, что я не в себе. Нет, что я умер. Да, именно, что час назад я умер от тяжелого обморожения. - Он поплотнее закутался в свою теплую мантию. - Тем более что это недалеко от истины.

Температура стремительно падала, и чем дальше на юг, тем стремительней. Главный техник доложил, что с этим ничего не поделаешь, поскольку вся энергия должна идти на поддержание температуры газа в накопителях. Иначе в арктических условиях неисправному Небесному Властелину не удержаться на нужной высоте.

– Что ей нужно, о Господи?

Барон Спранг подошел поближе к трону.

– Она хочет довести до вашего сведения, что ее лазутчики раскрыли заговор среди свободных граждан в Пилктауне.

– Глупая баба, - вздохнул герцог. - Всюду ей мерещатся заговоры. Когда наконец это кончится?!

Барон позволил себе возразить.

– Но, сир, может быть, в данном случае, стоит прислушаться к предупреждению? Мои агенты в один голос доносят о возможности беспорядков на корабле. Люди недовольны экспедицией. И даже некоторые представители благородного сословия…

– Ты думаешь, я ничего не знаю, дружище Спранг? Уверяю тебя, я уже давно с грустью наблюдаю за всем этим. Но что я могу поделать? Ты же знаешь, у меня нет выбора.

– Да, сир, я-то знаю, но вот другие…

– И слава Богу, мой дорогой барон. Не хватало еще, чтобы все узнали, что мной, великим самодержцем "Властелина Мордреда", вертят как хотят четверо сумасшедших.

Он показал рукой в черной перчатке на большое, во всю стену, окно слева от него. Там можно было разглядеть ближайшего из четырех остальных Небесных Властелинов, "Властелина Монтесуму".

– Вот если это случится, мы действительно получим бунт на корабле.

– Да, сир. Но я боюсь, что и без этого опасность бунта будет постоянно возрастать. Экспедиция слишком затянулась. Мы вынуждены урезать пайки, люди боятся вылетать так далеко за пределы наших владений. Не говоря уже о холоде.

Герцог кивнул.

– Но я уверен, что эта придурочная охота черт знает за чем долго не продлится. Эти идиоты скоро поймут, что они ищут то, чего больше нет, если это вообще когда-либо было. У них тоже, наверное, кончается провизия и начинается смута.

– Да, вы совершенно правы, сир.

– Ладно. Теперь ступайте к моей супруге и скажите, что я занят неотложными государственными делами и, быть может, завтра уделю ей некоторое время, если, конечно, дела не помешают.

Барон Спранг еще раз поклонился и вышел. Герцог откинулся на спинку трона и стал думать о своей жене, особе, доставляющей ему одни неприятности. И чего ей все неймется? Разве ей мало того, что она имеет: роскошные отдельные апартаменты, громадное содержание, драгоценности и наряды, толпы любовников… Что ей еще нужно? Но он, конечно, знал, что ей нужно. Власти! Она познала ее вкус, когда вышла замуж за его старшего брата, а власть, особенно власть верховная, - это, как известно, такое яство, после которого вся прочая еда кажется отвратительной жвачкой. "Бедный брат, - подумал дю Люка. - Это же самое блюдо сделало тебя параноиком! Ах, Джин, как ты мог поверить, что я, Парис, замышляю убить тебя и занять трон? Это же просто смешно. У меня никогда не было никаких притязаний, я был совершенно счастлив, ведя беззаботную жизнь богатого повесы, но когда слухи о твоих подозрениях дошли до меня, ничего другого не оставалось; как ударить первым, чтобы просто остаться в живых".