Артур Кларк - 3001: Последняя Одиссея Страница 4

— Я верю вам, — спокойно ответил Пул. Затем, к его большому раздражению, комната начала кружиться вокруг него, и больше он ничего не узнал.

Когда он пришел в сознание, оказалось, что он находится уже не в суровой больничной палате, а в роскошном помещении с привлекательными и непрерывно изменяющимися изображениями на стенах. Некоторые из них были известными и знакомыми картинами, другие показывали сухопутные и морские пейзажи, точно такие же, как и в его собственном времени. Не было ничего чуждого или огорчающего: он предположил, что все это появится позже.

Окружающая среда, очевидно, была тщательно запрограммирована: он задался вопросом, существует ли здесь какой-нибудь эквивалент телевизионного экрана (а кстати, сколько каналов в Четвертом Тысячелетии?), но не увидел около кровати никаких признаков средств управления. Ему нужно будет столь многому научиться в этом новом мире: он был дикарем, который внезапно столкнулся с цивилизацией.

Но сначала нужно восстановить силы и изучить язык; даже появление звукозаписи более чем за столетие до рождения Пула не предотвратило серьезных изменений в грамматике и произношении. Возникли тысячи новых слов, главным образом из области науки и техники, поэтому часто ему удавалось угадать их значение.

Более угнетающим, однако, было несметное число известных и неизвестных имен, которые накопились за тысячелетие и ничего ему не говорили. В течение нескольких недель, пока он не создал банк данных, большинство бесед прерывались краткими биографиями. По мере восстановления сил количество посетителей возросло, хотя всегда под наблюдающим оком профессора Андерсона. Это были специалисты по медицине, ученые различных направлений и — самое интересное для него — командиры космических кораблей.

Очень немногое он мог бы рассказать докторам и историкам из того, что уже не было бы зарегистрировано где-нибудь в гигантских банках данных Человечества, но зачастую он был способен дать толчок их исследованиям и новое понимание событий его собственного времени. Хотя все они обращались к нему с предельным уважением и терпеливо выслушивали ответы на свои вопросы, но на его собственные отвечали с большой неохотой. Пул начал подозревать, что находится под защитой от культурного шока, и полусерьезно размышлял о том, как бы ему сбежать из своего жилища. Он очень редко оставался в одиночестве и не удивился бы, обнаружив, что дверь заперта.

Появление доктора Индры Уоллис изменило все. Если отвлечься от имени, то главная расовая составляющая ее облика казалась японской, и с небольшой долей воображения Пул иногда представлял ее гейшей. Это вряд ли был подходящий образ для выдающегося историка, возглавляющего кафедру в университете, который все еще хвастался своим натуральным плющом.

Она была первым посетителем, бегло говорившим на родном языке Пула, поэтому он был просто счастлив повстречать ее.

— Мистер Пул, — начала она деловым тоном, — я назначена вашим официальным гидом и, скажем так, наставником. Моя квалификация: я специализировалась на вашем периоде, автор работы "Крах Национального государства в 2000-50 годах". Я полагаю, что мы можем во многом помочь друг другу.

— Я в этом уверен. Для начала мне хотелось бы, чтобы вы забрали меня отсюда, и я хоть немного смог бы посмотреть на ваш мир.

— Именно это мы и намереваемся сделать. Но сначала вас нужно снабдить персональным Идентификатором. До тех пор вы будете — как это сказать? —не-человек. Вам было бы почти невозможно пойти куда-нибудь или получить что-нибудь. Ни одно устройство не признало бы вашего существования.

— Так я и думал, — с кривой улыбкой ответил Пул. — Это началось еще в мое время, и многие люди тогда ненавидели саму эту идею.

— Некоторые продолжают ненавидеть ее до сих пор. Они уходят и живут в дикой местности — таких мест теперь на Земле намного больше, чем было в вашем столетии! Но они всегда берут с собой компакты, так что могут позвать на помощь, если случится неприятность. В среднем обычно это продолжается около пяти дней.

— Как это грустно. Человеческая раса, очевидно, деградировала.

Он осторожно проверял ее, пробовал найти пределы ее терпимости и раскрыть ее индивидуальность. Было очевидно, что они будут проводить много времени вместе и что он всецело будет зависеть от нее. Вместе с тем он еще не был до конца уверен, хочет ли он быть с ней: возможно она расценивала его просто как занимательный музейный экспонат.

К удивлению Пула, она согласилась с его критикой.

— Вероятно, это действительно так, по крайней мере в некотором отношении. Возможно, физически мы слабее, но зато мы здоровее и лучше приспособлены, чем большинство из когда-либо живших людей. Благородный Дикарь всегда был мифом.

Она подошла к маленькой квадратной пластине, расположенной на двери на уровне глаз. Размеры пластины были почти такие же, как у одного из бесчисленных журналов, распространенных в далекую Печатную Эру, и Пул заметил, что по крайней мере одну такую пластину имела каждая комната. Обычно они были пустыми, но иногда на них появлялись строки медленно движущегося текста, полностью бессмысленного для Пула даже в тех случаях, когда большинство слов было знакомо. Однажды пластина в его помещении выдала звуковые сигналы, которые он проигнорировал, рассудив, что пусть кто-то другой разбирается с этой проблемой, какой бы она ни была. К счастью шум прекратился так же внезапно, как и начался.

Доктор Уоллис положила ладонь на пластину, затем через несколько секунд убрала ее. Она поглядела на Пула и сказала с улыбкой:

— Подойдите и посмотрите на это.

Внезапно появившаяся надпись содержала довольно много информации, и он медленно прочитал: Уоллис, Индра [F2970.03.11:31.885 / /HIST.OXFORD]

— Я полагаю, это означает представительницу женского пола, дата рождения 11 марта 2970 года, а также то, что вы связаны с Отделом Истории в Оксфорде. И я предполагаю, что 31.885 является персональным идентификационным номером. Правильно?

— Отлично, мистер Пул. Я видела некоторые адреса электронной почты и номера кредитных карточек вашего времени — отвратительные вереницы алфавитно-цифрового мусора, который невозможно запомнить! Но все мы знаем дату своего рождения, и она совпадет не больше чем у 99,999 других людей. Так что пятизначный номер — все, что вам необходимо… и даже если вы его забудете, это не имеет значения. Как видите, он — это часть вас.

— Имплантант?

— Да, наночип при рождении, в каждой ладони для надежности. Вы даже ничего не чувствуете, когда его вводят. Но вы создали для нас маленькую проблему…