Михаил Тырин - Пустоземские камни Страница 4

Он указал на верхушки крыш, показавшиеся за бугром.

– Точно, – кивнул Гендос. – Вон первый дом, там Ызя живет.

– Кто-кто?

– Ызя, говорю, механизатор. Только у него трактор покамест отобрали. Он весной, извиняюсь, уснул за рычагами да и снес курятник, а потом хорошо в болоте застрял, а то б еще чего натворил.

– Чей курятник-то, свой?

– Еще чего – свой! Пастуха, Сквалыгина. Тот тоже чудик. В прошлую весну переводил стадо через брод, и у него двух коров в реку унесло! Одну потом вытащили, а другая так и плавает, может, уже и морской коровой стала, извиняюсь за выражение. Или, наверно, кто-то прибрал к рукам. А вон видите домик? Там Гена-грех живет. Вот он чудило, каких еще поискать надо. Отсюда не видать, у него трубы вкруг дома. Решил, извиняюсь, устроить себе канализацию – чтоб все из нужника прямо в канаву. Ну и что, на другой день вся его канализация на соседском дворе плавала. Хотели ему за то морду бить, но не стали – он назавтра полез на крышу ставить ветровой двигатель и свалился, руку сломал.

Незнакомцы переглядывались, медленно шалея от потока столь занимательной информации.

– А вон избенка серенькая, видите? Там Варвара, вдова. Баба хорошая, но суровая. Одна живет – и муж, и сын померли. Сын – вертолетчик был, разбился.

– Вертолетчик, говоришь?.. – произнес наконец бородатый. – А все-таки с кем поговорить тут можно?

– А с кем хошь, с тем и говори. Вон хоть бы с Бабаем, он небось дома сейчас сидит. Но тот тоже с мозгами набекрень. В прошлый год бабку свою накормил, извиняюсь, мухоморами. Набрал их целый карман, как нарочно, отварил – кушай, говорит, дорогая бабушка, на здоровье. А сам, стервец, сидит смотрит, чего ей будет. А ей чего – денек в туалете помаялась, а на другой уже на работу вышла...

Одна захватывающая история сменялась другой, приезжие все больше сатанели, но слушали. Вскоре «уазик» въехал на улицу поселка.

Вечером, когда Егорыч работал на огороде, к нему заглянул дед Харлам.

– Ну чего, сходил ты к москвичам? – спросил гость.

– Каким москвичам? – удивился Егорыч, отставляя лопату.

– Ну, что сегодня приехали. Сходил?

– Кто приехал? Зачем к ним ходить? – недоверчиво переспросил Егорыч.

– Вот же голова трухлявая! – всплеснул руками дед. – Ты ничего не слыхал, что ли?

– А когда? Я только с работы, чуть поужинал, сразу сюда...

– Ну, человек! – рассмеялся дед Харлам, радуясь, что именно ему выпало сообщить такую замечательную новость. – Москвичи приехали. Сказали, в грозу с неба падали камни, и теперь ищут, где они лежат.

– Да ты что! – оторопел Егорыч.

– Беги скорей, дурилка! – радостно засмеялся дед. – Их в учительском доме поселили. Беги разбирайся.

Егорыч отбросил лопату и выскочил за калитку, не потрудившись надеть рубаху поверх потной майки. Учительский дом был в самом конце поселка. Его так прозвали, потому что раньше туда каждую осень селили новых учителей – молодых ребят, приезжавших работать в деревню, чтоб не попасть в армию. Долго никто не задерживался, обычно через полгода и след их простывал. А на следующую осень приезжали новые.

Пару лет назад школу упразднили – мало стало учеников. Оставшимся приходилось ездить теперь в Белые Грязи – большую деревню в пяти километрах от поселка. Но дом в народном сознании так и остался учительским. Хотя селили в него теперь только шабашников, командированных и прочий временный люд.

Егорыч издалека приметил незнакомый желтый «уазик», приткнувшийся к крыльцу. Рядом сидел на чурбачке толстый бородатый мужик в очках и хлебал из пластмассовой бутылки газировку. На подбежавшего Егорыча он посмотрел задумчиво, но без интереса.

– Вы, значит, насчет камней? – уточнил Егорыч, отдышавшись.

– Мы, а что? – Глаза за очками слегка ожили.

– Вы то есть по этим камням здесь главные, верно?

– Ну, верно. А в чем дело? – Бородатый даже сделал попытку встать, но передумал.

– То есть когда людям на головы эти камни сыплются – это по вашей части, точно?

– На головы? – озадаченно переспросил незнакомец.

– А то! Да мне эти ваши камни пол-амбара развалили! И кто будет отвечать?

Бородатый наконец встал, пристроил бутылку на чурбак, затем повернул голову к дому:

– Матвей, выйди на разговор!

На крыльце показался худой парень с белыми волосами и бровями. Он был одет в спортивный костюм, в руке держал книгу.

– Где твой амбар? – спросил бородатый у Егорыча. – Пойдем глядеть.

– Ух ты, какой скорый! Кто отвечать будет, я спрашиваю? Вы свои камни раскидываете, а мне расходы за них нести? Так, по-вашему?

– Да мы их, собственно, не раскидываем...

– Ты мне мозги не забивай, а говори начистоту. Кто ущерб возмещать будет?

– Вы камень нашли? – спросил белый.

– Нашли, нашли... Еще б чуть-чуть – и в голове бы у меня нашли.

– Ты успокойся, брат, – посоветовал бородатый. – Ты сначала покажи камень-то.

– Ишь ты! А ущерб?

Москвичи переглянулись. Молодой сунул руку в карман и чем-то там погремел – мелочью или ключами.

– Сколько ущерба? – прямо спросил он.

– Сейчас прикину, сколько. Крышу латать – рулон рубероида надо. И доски – полкубометра.

– Завтра начальство приедет – все выдадим.

– Тогда завтра и приходите. А то, знаю я вас, опять забудете или скажете, что не уполномочены или еще какую чепуху.

– А ежели ты врешь, милейший? – подал голос бородатый. – Вот мы сейчас, не посмотревши, начальство побеспокоим, а окажется, что нет ничего. Как быть? Нам сначала убедиться надо.

– Ах, убедиться? – усмехнулся Егорыч. – Ну, это завсегда пожалуйста. Идем, сейчас я вам амбар покажу.

– Далеко? – спросил молодой. – А то, может... – он кивнул на машину.

– Недалеко, ножками дотопаем, – пообещал Егорыч.

Москвичи пошушукались и отправились вслед за ним.

– Значит, говорите, вру я? – сказал Егорыч, подходя к своему двору, где в ожидании развязки ошивался дед Харлам. – А вот!

Он торжественно указал на круглую дыру, чернеющую в скате крыши.

– Это что, по-вашему, ворона мне проклевала?

Молодой присвистнул, они с бородатым вновь начали шептаться. Егорыч услышал что-то вроде «маловата дырочка».

– Как так – «маловата»? – встревожился он. – Да у меня крыша напрочь изувечена, а вы – «маловата»...

– Мы не о том, – туманно ответил молодой, делая успокаивающий жест, а сам продолжил совещаться с бородатым. – ...по массе, конечно, больше представляли, но кто знает, какая там масса? – услышал Егорыч. – А если разлетелось в атмосфере? Может и так быть. Потому и шума почти не было... Вокруг надо смотреть...

– А ну-ка погляжу, – сказал бородатый и самым нахальным образом направился в калитку.

– Стоять! – скомандовал Егорыч и расставил руки в стороны, оберегая от чужаков двор. – Сказано – сначала ущерб, потом забирайте! И не имеешь такое право, на мое имущество заходить!