Сергей Лукьяненко - Приключения Стора Страница 4

Когда граф Бордон ля Кондон вел отряд монахов-бенедиктинцев на штурм планеты-крепости X-I, с ним были два боевых робота. Когда Пьер Реппен отправился в путешествие по антимиру, с ним было четверо друзей.

Незнакомец был один. Свинцово-черные тучи уже заволокли небо, когда он быстрым движением, словно опасаясь передумать, сорвал гермошлем. Он взглянул на небо, вдохнул полной грудью, и рассмеялся. То был страшный смех, который заставляет содрогаться мужчин, бледнеть женщин, плакать детей, и разряжать роботов. Словно в ответ на этот смех первая молния прочертила небо, заливая его лицо синевато-белым светом.

Звали человека Стор Гривно. Час назад его отпустили с космической каторги на планете Жан Вальжан. Полчаса назад он попытался ограбить почтовую ракету. Но обезоруживший Стора охранник не только не убил его, наоборот. Он отдал ему свой десинтор, и угостил старым анжуйским вином. Потом охранник указал на светлевшую вдали звездочку - Ля-Арон, сказал:

- Оттуда не возвращаются. Но для тебя это последний шанс...

...Еще один удар грома потряс небо, и целый водопад дождевых струй обрушился на Стора. Но тот, казалось, не замечал непогоды...

Что такое космическая каторга? У человека берут все, и не дают ничего. Он живет в одной комнате, он не принимает ионный душ, он работает восемь часов в сутки. Он ест лишь хлеб и мясо, получает две смены белья и одну бутылку вина в неделю. Он читает старые газеты, поскольку грузовые ракеты идут с Земли трое суток. Он имеет женщину лишь раз месяц, ибо должен беречь силы для работы. Его жизнь была свет, она стала мраком. Общество отворачивается от человека. Общество отвергает человека. И человек отвечает ему тем же...

Стор Гривно попал на каторгу в тринадцать лет. Жарким летним днем, изнывая от пробуждающегося полового влечения, юноша изнасиловал свою учительницу. При этом он применил парализатор, что явилось отягчающим обстоятельством. Суд присяжных приговорил его к трем годам космокаторги.

На суде Стор плакал, не понимая, что происходит. Присяжные, вынося приговор, рыдали. Но закон был неумолим.

Когда до окончания срока оставалось два месяца, Стор бежал. Через шесть минут его поймали, и приговорили еще к двум годам заключения. И так повторялось семнадцать раз...

Входя в тюремный шлюз, Стор был ребенком. Он вышел почти стариком. Роза без шипов превратилась в шипы без розы. Чернота ночи повисла в этой душе...

Дождь все усиливался, когда на дороге, превратившейся в грязное месиво, показалась крошечная фигурка. Это был маленький мальчик - один из тех ласковых, беспризорных детишек, что бродят по всей Галактике, в порванных на коленях скафандрах, с дрессированным ухоглазом и старым видеофоном на плече. Где они родились? Этого никто не знает. Чем они питаются? Этого никто не хочет знать. Где они спят? Это знают почти все, но предпочитают не говорить на эту тему.

Мальчика звали Малыш Желвак. Действительно, на его правой щеке вздувался огромный желвак. Но если смотреть на мальчика слева, то он был очень милым ребенком. Вспомним королеву Лотана, Ренуазу Каган. Ее левая нога была на шесть сантиметров короче правой руки, и на двенадцать левой. Но это не мешало Ренуазе оставаться самой обаятельной женщиной в Галактике.

Малыш Желвак не замечал непогоды. Он шел, напевая веселую песенку о короле Симоне-деревянная нога.

Король Симон, большой чудак,

Имел огромнейший... кулак.

Но как его направить в дело

Сообразить не мог никак.

Поравнявшись со Стором, Малыш Желвак остановился, и удивленно воскликнул:

- Ух ты! Человек! А я то думал, - это ста-а-а-рый робот!

Он захохотал собственной шутке. При этом из его кармана выскользнул какой-то предмет, и покатился к Стору. Стор, погруженный в раздумья, взял предмет, вытер его об колено и положил в карман. Малыш Желвак, доверчиво, как это свойственно детям, подошел к Стору, и попросил:

- Слушай, старый хрыч, гони мой гравикон!

Стор поднял на него тяжелый взгляд.

- Что ты сказало, дите?

- Я... я сказал, дайте мне мой гравик он! Модели АПМБ, четвертая модефикация!

- Слушай меня, дите, - тихо и наставительно произнес Стор. - Если ты немедленно не испаришься отсюда, я испарю тебя сам. Но перед этим сдеру штаны и выпорю ремнем!

- Но у вас нет ремня!

- Тогда... Ну, в общем, штаны я с тебя все равно сдеру!

Малыш Желвак побледнел, и бросился бежать. Стор Гривно снова погрузился в раздумья о добре и зле.

168

- Дядюшка! - прошептал Марель. - Очнитесь! Мы знаем теперь, вы невиновны. Пердарье показал мне кусочки скафандра, который он отрезал у вас возле черной дыры. Это вы спасли меня из зоны гравиколлапса!

Умирающий раскрыл глаза. Тихий, всепрощающий взгляд встретился с нежным, трепещущим взглядом. И тут мы должный отойти в сторонку, чтобы не мешать любящим сердцам попрощаться - последний раз на этом свете...

- Жоржетта, - выдохнул Гривно. - Все очень просто. Эти деньги не ворованные. Понимаешь - гравикон стоит шестьдесят тысяч. Новый звездолет шесть миллионов. На звездолете стоит двести гравиконов. Я покупал космические корабли, разбирал их, и продавал гравиконы заводу по производству звездолетов.

Марель достал диктофон и осторожно включил его.

- И еще... Я продавал разобранные звездолеты на металлолом. С каждого получалось по сорок тысяч прибыли...

...Могилу его вы можете увидеть в точке либрации Земля-Луна. И вместо памятника на ней - гравикон. АПМБ-4.

ДЕЛАЕТСЯ ВЕЛОСИПЕД

(Г.Гуревич.)

Рассказ в пяти эпизодах.

(Происхождение неизвестно. Очевидно, самостоятельно

напечатан неисправной пишущей машинкой.)

1. Идея. (Алексей Алешин)

Этот человек жил в начале двадцатого века.

Попытайтесь представить, что это такое. Уездный городок. Плохо мощеные улицы. Непролазная грязь. Толстый потный пристав, лениво собирающий взятки с лавочников. Дряхлые дощатые домишки.

Вот в одном из этих домишек, в семье одного из мелких лавочников, и жил пионер апэмбологии.

Нищие дрались у кабаков. Калеки толпились у церкви. Попы варили опиум для народа. Крестьяне стонали под игом царизма. Пролетариат читал "Манифест".

Алексея волновало другое. Скорчившись над столом он писал узким металлическим перышком, заполняя тетрадь ровными строчками. Полудетский почерк. Дрянные чернила. И недетские мысли.

"Возьмем, к примеру, велосипед. На нем можно ездить по дорогам. А ежели поставить еще два колеса - то, наверное, и без дорог. Коли на лодку велосипед надежно поставить - по воде весьма быстро можно передвигаться. А как сделать, чтобы в небе на велосипеде летать? Крылья, махать умеющие? Или крылья, и винт хитрый, как у парохода... Если бы еще придумать, как между звезд на велосипеде..."