Василий Головачев - Подача навылет Страница 4

Лазорин специально выбрал такой маршрут, чтобы показать спутнице наиболее масштабные и красивые участки поверхности: ударный бассейн Асгард, кратер Бурр, окружённый более светлым кольцом свежего льда, и Наждак – эродированную область южнее бассейна Асгард. Частые ледяные пики этого участка поверхности действительно издали напоминали крупнозернистый наждак.

Однако мечтам Лазорина показать Ангелике местные красоты, а потом увлечь её к себе домой, не суждено было сбыться. Через три минуты после старта, когда куттер поднялся на высоту в один километр и приблизился к хорошо видимым искрящимся лучам вокруг кратера Бурр, случилось то, что меньше всего ждал спасатель.

Сначала он почувствовал странное беспокойство, возникшее совершенно беспричинно. Во всяком случае, близость Ангелики не имела к этому ощущению никакого отношения.

Лазорин приостановил куттер, оглядел близкий горизонт Каллисто, ища источник ощущений: интуиция подсказывала, что он внешний, а не внутренний, что-то приближалось к спутнику из космоса как неотвратимая смертельная туча.

И в этот момент началось!

Куттер повело вперёд и вниз.

В полусотне километров от аппарата, практически в центре кратера Бурр возникла чёрная дыра, увеличивающаяся в размерах. В течение трёх секунд она достигла в диаметре более десяти километров, в то время как её края начали задираться вверх зазубренными лохмотьями, а вокруг дыры возникла сеть удлиняющихся трещин.

Затем вся видимая в свете Юпитера поверхность спутника беззвучно сотряслась, и над ней взметнулась многометровая пылеснежная пелена. Так взлетает пыль над ковриком при ударе по нему выбивалкой.

Куттер вошёл в пике! Без всяких видимых причин!

Лазорин с трудом удержал его от падения – для форса он за минуту до этого перешёл на ручное управление – и направил аппарат в небо Каллисто.

В голове билась только одна мысль: этого не может быть! этого не может быть! этого не может...

Ангелика слабо охнула.

Он погладил её колено, не отрывая взгляда от развёртывающегося внизу невероятного катаклизма. С опозданием включил рацию аппарата, которую выключил после старта намеренно, чтобы им никто не мешал.

В кабину вылилась какофония звуков: свисты, крики, торопливые голоса людей, звонки, вой сирены, – сквозь которую пробился голос дежурного инка:

– Внимание! Объявлено чрезвычайное положение! Всем покинуть зону бедствия! Спасательному флоту – стартовые «три нуля»! Повторяю...

– Дьявольщина! – процедил сквозь зубы Лазорин.

– Что это?! – растерянно спросила Ангелика.

– Пуля!

– Что?!

– Держись, идём обратно! Может, спасём кого-нибудь!

Куттер сделал петлю, собираясь помчаться назад, к базе. Но ему пришлось сделать ещё один кульбит, чтобы обойти вырвавшиеся из трещин струи пара, тут же превращавшиеся в сверкающие струи ледяных кристалликов. Это под большим давлением выбрасывались из недр планеты фонтаны воды. И, наконец, из гигантской воронки вырвался, стремительно расширяясь, кипя и паря, водяной гейзер толщиной в десять километров, взламывающий иззубренные края дыры и выбрасывая их на большую высоту. Он поднялся в небо Каллисто на сто с лишним километров, окутанный вихрями пара, начал распадаться на брызги, и на поверхность планеты посыпались комья снега и ледяные глыбы.

– Боже мой! – прошептала Ангелика, не сводя широко раскрытых глаз с удивительного явления.

Лазорин тоже посмотрел назад.

Гейзер быстро замерзал, подчиняясь температуре минус 220 градусов по Цельсию, но под давлением подкоркового океана планеты продолжал расти, как гигантское дерево, обвитое вихрями пара и ледяной пыли.

Каллисто вибрировал, отчего кора его продолжала трескаться, покрываться волдырями проступающей воды, парить и кипеть.

Лазорин представил, что творится в месте вылета Пули, пробившей спутник, и поёжился.

Куттер увеличил скорость. К базе они долетели за несколько минут. Но купола на вершине плоского холма не увидели. На этом месте зияла огромная трещина, поглотившая базу и холм, заполненная клубящимся туманом. Лишь две искорки кружили над трещиной – спаслись двое сотрудников базы, да и те, наверное, находились в момент удара вне купола.

Лазорин сглотнул ставшую горькой слюну.

Ангелика зажала рот ладонью. Она сопоставила наконец историю разрушения Энцелада неведомой Пулей с тем, что увидела сама, и поняла смысл происходящего.

– Слава!

Лазорин снова торопливо погладил её по вздрагивающему колену. Лицо его загорелось гневом и мрачным восхищением.

– Хороша подача, да?!

– Ты о чём?

– Мы шутили, что Энцелад пробил насквозь теннисный мячик. Подача навылет, так сказать. Здесь произошло то же самое.

– Почему ты так думаешь?

– Не поняла ещё? Сквозь Солнечную систему летит самая настоящая Пуля, массивная, невидимая и быстрая. Может быть, и вправду чёрная дыра.

– Я не совсем...

– Думай, ты же физик по образованию. Хочешь допуск к нашей базе данных? Тебе будет полезно посмотреть. Потом поговорим.

Лазорин бросил куттер к сверкающим каплям над облаком ледяной пыли. Надо было спасти хотя бы этих уцелевших людей.

Спор в кают-компании спейсера «Богатырь» затих, когда вошли двое: комиссар внешних систем безопасности Зигмунд Вепрев и женщина средних лет с седыми волосами по плечи. Эксперты УАСС, собравшиеся в кают-компании, знали её как координатора земного ведомства по чрезвычайным ситуациям Хелену Ханну.

Она поздоровалась. Вепрев тоже поздоровался, обвёл глазами притихших учёных.

– Вы знаете обстановку. Большая Пуля пробила спутник Юпитера Каллисто, зацепила его крайний спутник Микрон и мчится сейчас к поясу астероидов. По расчётам она врежется либо в Землю, либо в Луну. Ваше мнение?

Эксперты переглянулись.

Из-за стола выбрался длинноногий и сутулый Арнольд Ковальчук, заведующий лабораторией пограничных физических проблем, заместитель директора российского Объединённого института ядерных исследований.

– Мы полагаем, что объект, получивший название...

– Прошу прощения, профессор. У нас очень мало времени. Пуля достигнет орбиты Земли через два часа двадцать минут... если ничего не случится.

Ковальчук пожевал губами, но возражать не стал.

– Это не чёрная дыра. По всем данным, Пуля – так называемый отон, экзотический бозе-конденсат, имеющий весьма специфические свойства. Такие объекты называют ещё гравастарами.

– Но он поглощает пыль, вообще любое вещество и даже свет, как чёрная дыра.

Эксперты зашумели и смолкли.