Гордон Диксон - Восхитительная Вильфа (The Magnificent Wilf) Страница 4

Голосок у него был негромкий и по-старчески дребезжащий. Гладкое смуглое лицо, почти без морщин, казалось до странного молодым, особенно в сочетании с седыми и редкими волосиками. Наверное, когда-то он имел внушительную фигуру, но с годами весь как бы сморщился, усох.

— Садитесь, садитесь, Том, — пригласил Секретарь. — А тебя я не смею задерживать, Альберт.

— Я только хотел сказать, — заметил Майлз, — что Пэрент сможет ответить на любые ваши вопросы касательно кандидатов. Он у нас проработал дольше их всех.

— Да-да, я знаю о Томе, — кивнул Домэнго. Секретарь улыбнулся. Том подошел к столу и сел на указанный стул, старательно уложив на коленях стопку папок с досье. — Ну а ты, Альберт, можешь быть свободен, ведь ты торопишься, тебе пора на слушания…

— Ну, я… — начал было Майлз, но тут же осекся. — Да, Секретарь.

И он ретировался в приемную. Дверь открылась прямо перед его носом и тут же захлопнулась. Том и Секретарь остались один на один.

— М-м-м, Том, — начал Секретарь. — Виделись мы с вами неоднократно, но поговорить все как-то не удавалось; верно?

— Не удавалось, господин Секретарь, — подтвердил Том.

Ну, вообще-то поговорить им таки удавалось, правда, встречались они всегда в обстановке сугубо официальной, когда Секретарь мог произнести два-три слова, не больше, а Том ответить ему тем же.

Домэнго во многом был полной противоположностью Майлзу. Секретарем по иностранным делам он стал большей частью из-за того, что оказался единственным, кого единогласно избрали на этот пост делегаты конференции Всеземной Федерации. На самом деле об этой должности он вовсе не мечтал, но счел своим долгом принять ее, раз уж все так дружно его выдвинули, и надеялся, что, налаживая отношения с инопланетянами, он принесет Земле пользу.

В действительности же, как хорошо знал Том, больше всего на свете Домэнго мечтал уйти в отставку. По возрасту ему уже давно было пора это сделать, а жизнь он прожил такую, что отставку вполне заслужил. Из пятидесяти своих сознательных лет тридцать он провел либо в тюрьме, либо под следствием. Его подвергали пыткам, отправляли в ссылку, лишали всяческих прав, разлучали с семьей. Первую жену и большинство детей убили или сделали так, что они как бы умерли своей смертью, — в итоге от девяти отпрысков Домэнго на сегодняшний день в живых осталась единственная дочь.

И все же, на взгляд Тома, Секретарь не затаил смертельной обиды на прожитую жизнь и человечество в целом. Вид у Секретаря был вполне умиротворенный, и Тому показалось, что сейчас он испытывает к Домэнго даже более теплые чувства, чем раньше.

— Насколько мне известно, в продолжительные контакты ни с кем из инопланетян, ранее посещавших Землю, вы не вступали? — уточнил Домэнго.

— Нет, господин Секретарь, — ответствовал Том. — Я встречался с ними только на официальных мероприятиях.

— Что ж, — протянул Домэнго, — думаю, опринкиане вам понравятся больше других — да, наверное, они и на самом деле лучшие, по крайней мере — в нашем секторе Галактики. Ну а господин Реджилла принадлежит к очень древней расе. Его народ уже десятки тысяч лет не просто цивилизован, но совершает полеты в космос. Впрочем, что я вам рассказываю, вы ведь и так это знаете.

— Я знал, что они совершают космические полеты, — заметил Том, — но понятия не имел, что они этим занимаются так долго.

— С ума сойти, правда? — улыбнулся Домэнго. — Мы еще по пещерам прятались, а они уже странствовали от звезды к звезде. Изо всех сорока трех рас, представленных в Совете нашего Сектора Галактики… если бы все были такими же зрелыми, самостоятельными, способными оказать помощь другим и такими же — по крайней мере в соответствии с тем, что об этом сказано в хартии Сектора, — цивилизованными, как опринкиане, наша жизнь не подвергалась бы такой опасности. Дело в том, что в состав членов Совета входит несколько рас, которых опринкиане со свойственной им тактичностью именуют «слабоцивилизованными». Это определение относится, конечно, и к нам, а что касается остальных, то они посвящены в само существование галактической цивилизации только потому, что раз в тысячелетие неизбежно возникает какая-то проблема, которая требует совместной деятельности всех рас без исключения.

— Понятно, — кивнул Том. Чем дальше, тем больше он изумлялся. С какой стати Домэнго рассказывает ему все это? Может, ему просто одиноко и не с кем поговорить?

— Увы, так оно и есть, — вздохнул Домэнго, и Тому показалось, что во вздохе прозвучала усталость. — Среди инопланетян могут попасться сущие дикари. Дикари, даже по нашим меркам. Они, как и мы, совсем недавно вышли в космос. Однако некоторые из них уже успели захватить и поработить другие планеты, где живут разумные, но еще более низкоразвитые народы. Ну да ладно, речь сейчас не об этом. Говорю я все это только для того, чтобы вы поняли: господин Реджилла — личность выдающаяся, а его народ готов оказать нам любую помощь, какую только сумеет.

— Простите, сэр, — вмешался Том, чувствуя, что впадает в отчаяние. — Боюсь, что я все же вас не совсем понимаю. Мне предстоит познакомиться с господином Реджиллой?

— А как же иначе, как же иначе? — прищелкнул языком Домэнго. — По-другому и не получится. Конечно, вам предстоит с ним познакомиться, как только он прибудет. Вас будут сопровождать сотрудники Службы безопасности, но это уже из другой оперы. Позвольте я кое-что уточню в вашем досье.

Домэнго склонился к столу и вынул из груды сваленных там бумаг папку, точно такую же, как те, которые Том так бережно держал на коленях.

— Тут сказано, что компьютер-менеджер Альберта Майлза вас любит, — уставясь на страницу, провозгласил Домэнго. — Так ли это?

— Ну… — Том всеми силами пытался придумать ответ, который прозвучал бы вразумительно и при этом не отразился бы на карьере Пусси. — Это она так говорит. Думаю, у нее что-то такое с микросхемами или с программированием…

— Может быть, может быть, — задумчиво протянул Домэнго и нахмурился, не отрывая от страницы глаз. — И еще она утверждает, что вас любят все остальные, за редкими исключениями. — Домэнго наконец оторвался от досье и посмотрел на Тома. — Сильно сказано, верно?

— Верно, сэр, — промямлил Том. — Верно. Сам не пойму, с чего бы это ей так меня характеризовать.

— Далее… — Домэнго снова вперил глаза в страницу. — Следует ли мне понять, что последние два часа вы употребляли недюжинные старания на то, чтобы направить некое насекомое по верному пути, дабы оно обрело возможность покинуть это здание и попало на волю, где стало бы счастливо и свободно? Так ли это?