Михаил Успенский - Чугунный всадник Страница 4

Кузьма Никитич вдруг ухватился за баранку, будто век шоферил, и начал издавать звуки, которые, по его мнению, наиболее полно выражали работу автомобильного двигателя. Оператор поспешил увести камеру от деморализующего зрелища.

На экране зато показался референт Друбецкой-заде и объяснил, что в своей краткой, но содержательной речи Кузьма Никитич велел всем к завтрему овладеть суммой знаний, выработанных человечеством.

- И то верно! - неожиданно согласился дядя Саня. - Пошли, Тихон, в библиотеку: вдруг да там хорошая книжка завелась? Все выходной не зря пройдет!

Заведывал библиотекой Семен Агрессор. А в Заведение Семену Агрессору, сыну старика Агрессора, пособили попасть товарищи по работе. Они стали замечать за Семеном странности: иногда ему казалось, что он хочет уехать на свою историческую родину, к вымышленной и надуманной родне. Случалось даже, что патологическое это желание охватывало Агрессора прямо на рабочем месте, особенно после обеда. А рабочее место у него было хорошее, многие его себе приглядели. Приглядевши же, написали заявление, что сын старика Агрессора пострадал памятью и забыл, чей хлеб он ел все эти годы. При доставке в Заведение Семен оказал сопротивление и нахально кричал что-то про город Хельсинки, хотя при чем тут столица добрососедской Финляндии, никто понять не мог.

Ладно, что хоть догадался прихватить все свои дипломы: его и бросили на библиотеку, потому что Дериглазов стал совсем плох.

Дело в том, что Дериглазов страсть как боялся покойников. Вроде бы ничего особенного, многие их боятся, хотя зря: чего их бояться-то? Дериглазов чурался похорон и связанной с ними духовой музыки, что никак не влияло на его работу в качестве разносчика мозаичного вируса в небольшом городке. Но страх перед загробным миром принял, наконец, совсем уже недопустимые формы. В один прекрасный день Дериглазов услышал, что по радио поет недавно умершая популярная певица, и это так поразило его, что жене и теще еле удалось вытащить главу семьи из-под шкафа. На всякий роток не накинешь платок, особенно когда роток этот разевают средства массовой информации. А как-то в электричке, едучи на дачу, едва не стряслась беда. Компания молодых людей включила магнитофон, и запел Высоцкий Владимир Семенович:

Сон мне снится - вот те на

Гроб среди квартиры.

На мои похорона

Собрались вампиры!

Дериглазов вышиб окно и пытался выброситься, но был спасен теми же молодыми людьми и доставлен в Заведение. Там его пристроили в тихое место, в библиотеку, убрав оттуда радиоточку. Дериглазов принялся усердно составлять каталог, и все шло хорошо, но болезнь обострилась. В конце концов Дериглазов стал сначала побаиваться, а потом и панически бояться портретов классиков. Портреты по его просьбе убрали в подвал, так он и от собраний сочинений стал шарахаться.

Кузьма Никитич, узнав про это, похвалил Дериглазова и сказал, что в условиях борьбы за социальное бессмертие всякой мертвечине здесь не место. Он велел вынести в закрытый фонд все книги покойников. Когда уносили двадцатитомник Достоевского, Дериглазов плясал, показывал язык и дразнился вслед: "Бобок, бобок!" Таким образом, для чтения остались книги ныне здравствующих современников, многая им лета.

Дериглазов, поди, и до сих пор заправлял бы книгами, этими своеобразными источниками знаний, если бы однажды Кузьма Никитич не потребовал к себе в кабинет несколько альбомов Рубенса и других скоромных живописцев, чтобы полистать высоким гостям в качестве культурной программы. Тут оказалось, что у Дериглазова имелся еще один неслабый бзик. Богов, богинь, фавнов, сатиров, менад и дриад и прочих растелешенных и распущенных персонажей он с помощью кисточки и черной туши нарядил в шоферские трусы и наглухо закрытые купальники. Почетные гости высоко оценили Кузьму Никитича за эротическую грамотность и сознательность, но при этом как-то нехорошо ухмылялись и переглядывались. Потом, когда гостей выпроводили, было объявлено, что обитатель Дериглазов за выдающиеся заслуги перед кузьмизмом-никитизмом удостоен прижизненной мумификации на одном из верхних этажей.

Семен Агрессор пришел на запущенное хозяйство и в короткие сроки довел его до ума. Классики на полки ни в коем случае не вернулись, а современников прибавилось. Обитатели стали больше читать. Некоторые книги пользовались необычайным успехом.

Среди зарубежной литературы лидировал роман знаменитого латиноамериканского писателя Альфонсо Кабелардо Астахуэлы под названием "Все, что шевелится". Роман толщиною в восемьсот страниц с большой художественной силой повествовал о трагической судьбе выходца из народа дона Хулио де Гусмана. Необычайные физические способности помогли дону Хулио в пятилетнем возрасте изрубить мачете помещика-деспота, угнетавшего индейцев, и соблазнить его коварную супругу. Юность дона Хулио мужала в постоянной борьбе с гринго, чечако, асеандадос и фазендейрос. Борьба эта была тесно сопряжена с интимной жизнью, причем бунтаря не останавливали ни общественное положение, ни пол, ни возраст, ни число хромосом. От города Сан-Инферно до вулкана Утикакайя шла о нем громкая слава бунтаря и настоящего мужчины. Кульминацией романа была сцена на асиенде, когда кабальерос, тигрерос и ранчерос, напившись мескаля, текильи, пульке, агуардьенте и кубинского рома, открывают стрельбу по гамбусинос и пистолерос. Дон Хулио при этом стреляет с обеих рук и не забывает одновременно соблазнить цыганку Есению, рабыню Изауру и президента грабительской "Юнайтед фрут компани". Наконец, доведенный до отчаяния народ поднимается против своего защитника, освободителя и любовника. В финале изгнанный отовсюду герой лежит в безводной пустыне Атакама и притворяется трупом, чтобы привлечь хотя бы завалящего стервятника. Но силы революционера подорваны беспорядочной жизнью и слабой идеологической подготовкой. Необычайных размеров гриф подхватывает его и уносит на страницы другого романа.

Большой популярностью пользовался также отечественный политический роман "Брифинг на Багамах" - седьмая часть знаменитой декалогии о неустрашимом журналисте Мартынове. Действие захватывало с первых страниц: вернувшись с очередного пресс-релиза в свой пятикомнатный номер в "Хилтоне", журналист принимает ванну и, слив воду, обнаруживает на дне труп главы транснациональной корпорации "Хеви метал", склонившегося было на позиции людей доброй воли. Зловещие убийцы подстроили все так, будто промышленник зарезан лезвием "Нева" для безопасной бритвы. Спасти Мартынова от вздорного обвинения может только одно - коллективное письмо рабочих бритвенного завода имени Семенова о низком качестве своей продукции. Этому препятствуют показушники и очковтиратели, но столичные друзья Мартынова - академик, герой, мореплаватель и примкнувший к ним плотник, бывший алкоголик, - добиваются общего собрания. Теперь мафия оказывается у журналиста в руках со всеми потрохами. Мартынов назначает брифинг, на котором собирается окончательно разоблачить воротил наркобизнеса, но из-за московских бюрократов-крохоборов у него кончается валюта, и он покидает вплавь ставшие такими родными Багамские острова.