Евгений Лукин - Монумент Страница 4

После этих слов у меня все перед глазами поплыло… Не верю! До сих пор не верю! Ведь Левушка нигде, кроме нашего района, памятники себе не ставит! Нигде! Ни в одном городе!..

Позавчера я сидел дома и с изумлением читал в местной газете статью «Телепортация: миф или реальность?», которая начиналась словами: «Они росли в одном дворе…» Хлопнула входная дверь, и передо мной возник Мишка, бледный и решительный.

– Папа, – сказал он, – ты должен пойти со мной!

«Однако тон…» – удивился я, но все же отложил газету и вышел за ним на площадку. Возле лифта стояли Мишкины одноклассники. Я вопросительно посмотрел на сына.

– Папа! – звонким от обиды голосом воззвал он. – Вот они не верят, что ты дружил со Львом Недоноговым!

Мальчишки ждали ответа.

– Дружил? – недоуменно переспросил я. – А почему, собственно, в прошедшем времени? По-моему, мы с Левой и не ссорились. Еще вопросы будут?

Больше вопросов не было и я вернулся в квартиру, оставив сына на площадке – пожинать лавры. Да-а… Докатился. «Мы с Левой…» Ладно. Будем считать, что я выручал Мишку.

Такое вот теперь у нас ко Льву Недоногову отношение. Еще бы – после всех его подвигов! После того, как он дверь соседу статуей припер!..

Да! Я же о старушке забыл рассказать! Но это, скорее всего, легенда, предупреждаю сразу.

У некой старушки несколько лет протекал потолок. Старушка писала заявления, ходила по инстанциям, а потолок протекал. И вот однажды на скамеечку возле старушкиного подъезда присел отдохнуть некий мужчина.

– Не горюй, бабуля, – утешил он. – Я тебе помогу.

И пошел в домоуправление.

– Здравствуйте, – сказал он. – Я – Лев Сергеевич Недо-ногов. Вы почему старушке квартиру не ремонтируете?

Сначала управдом очень испугался, но, выяснив, что пришли не от газеты и не от народного контроля, а всего-навсего от старушки, успокоился и якобы ответил:

– В текущем квартале – никак не можем. Да и старушка-то, между нами, не сегодня-завтра коньки отбросит…

– Дорогой вы мой! – в восторге закричал посетитель. – Именно такого ответа я от вас и ждал! Дайте я вас обниму, родной!

И обнял.

Дальше, я думаю, можно не продолжать. На этот раз Левушка использовал чугун, и пока у статуи отпиливали руки, старушкина квартира была отремонтирована…

Ну и как вам история? Неплохо, правда? Повесть о бедной старушке, негодяе управдоме и благородном Левушке. Я не знаю, кто придумал и пустил гулять эту байку, но цели своей он достиг – с некоторых пор все заявки граждан панически быстро выполняются.

А на днях я услышал нечто куда более правдоподобное. Якобы дочь Левушки Маша и еще несколько десятиклассников, рассудив, что последний звонок бывает раз в жизни, решили отметить это дело в баре, откуда их немедленно попросили. Ребята, конечно, клялись, что они студенты, а не школьники, но бармена не проведешь.

И, можете себе представить, выходит вперед эта соплячка Маша и якобы заявляет:

– Вы еще об этом пожалеете! Мой отец – Недоногов!

В отличие от мифического управдома бармен был живой человек и, работая в нашем районе, просто не мог не знать имя и фамилию «каменного гостя»…

Однако не будем отвлекаться.

Субботним утром я сполоснул трехлитровую банку и вышел на улицу. Статуй за ночь не прибавилось, и это вселяло надежду, что ни следователь, ни ученые беспокоить меня сегодня не будут. Я прошел мимо гранитного Левушки, пожимающего руку Левушке мраморному, и наткнулся на группу приезжих.

Вообще-то их в городе мало – к нам теперь не так просто попасть. Те немногие, кому это удалось, чувствуют себя здесь туристами – бродят по району, глазеют. А роль гида вам охотно исполнит любой местный житель.

В данном случае гидом был губастый сантехник Витька из первой квартиры.

– Вот, обратите внимание, статуя, – с удовольствием говорил он, подводя слушателей к очередному изваянию. – Стоит, как видите, прямо на асфальте и улыбается. А между тем она жизнь человеку сломала… Вы заметьте, куда она смотрит. Правильно, вон в то окно без занавесок. Проживал там мой знакомый, завсклад Костя Финский. Как он эту статую увидел – занервничал. Ох, говорит, Витек, не нравится мне эта статуя. Неспроста она сюда смотрит. Ты гляди, какая у нее улыбка ехидная – словно намекает на что-то… А жена у Кости ушла год назад, так что с этой стороны все чисто… Я ему говорю: плюнь. Ну, статуя, ну и что? Трогает она тебя? Стоит – и пускай себе стоит… Но это легко сказать! Сами подумайте: выглянешь в окошко, а она – смотрит. Да как!.. Короче, недели хватило – сломался Костя Финский, пошел сдаваться в ОБХСС. Сам. Не дожидаясь… Теперь в эту квартиру никто вселяться не хочет. История известная – вот земляк может подтвердить…

Трехлитровая банка выпала у меня из рук и разбилась об асфальт. Все повернулись ко мне, в том числе и полный лысеющий мужчина, которого Витька только что назвал земляком.

Это был Левушка Недоногов. Собственной персоной.

– Хорошо еще, что пустая, – заметил Витька. – А сейчас я, если хотите, покажу вам памятник Крылову. Он ему там цветы возлагает…

И вся группа, за исключением одного человека, двинулась в сторону площади – туда, где каменный Лев Недоногов возлагал скромный каменный букетик к ногам гениального баснописца.

Мы остались у статуи вдвоем.

– Здравствуй, Лева… – сказал я растерянно.

Он смотрел на меня словно бы не узнавая. Словно бы прикидывая, а стоит ли узнавать.

Светлый выходной костюм, знакомые туфли, рубашка… Великий человек был скромен – ходил в своем. А между тем мог проникнуть в любой универмаг планеты и одеться во что пожелает.

– А-а, Павлик… – проговорил он наконец. – Здравствуй…

Я шагнул вперед. Под ногами заскрипели осколки.

– А я вот… прогуляться…

Оробел… Как в кабинете большого начальника. Стыдно вспомнить – я даже не решился подать ему руку.

Но Левушка, кажется, и сам был смущен нашей встречей.

– Ты слышал? – отрывисто спросил он, мотнув головой в ту сторону, куда Витька увел приезжих. – Что он им тут про меня плел? Какое окно? Какой Финский? Я, собственно, проходил мимо… ну и поинтересовался, о чем он тут…

Левушке очень хотелось уверить меня, что среди слушателей он оказался случайно.

– Нормальная улыбка, искренняя… Что в ней ехидного? – Левушка замолчал, часто моргая на статую.

– Лева, а ты…

Я хотел спросить: «Ты идти сдаваться не думаешь?», но спохватился и пробормотал:

– Ты домой-то как… собираешься возвращаться?

Великий человек нахмурился.

– Не сейчас… – уклончиво ответил он. – Не время пока…

Он что-то увидел за моим плечом, и лицо его выказало раздражение.