Кейт Лаумер - Берег динозавров Страница 4

Когда я спустился на улицу, мимо, громыхая в ночной тишине, промчалась большая квадратная машина. Как ни странно — ни одного выстрела. Я расстроился. Но какого черта, дело сделано! Пребывание здесь — впрочем как и во всяком другом времени — было приятным. Это задание ничем не отличалось от предыдущих. Я вспомнил о Лизе, ожидающей моего возвращения в маленьком доме, который мы сняли шесть недель назад, после того как провели первые дни нашего медового месяца на Ниагаре. Пожалуй, она уже беспокоится, упрямо подогревает ужин и недоумевает, что могло меня задержать.

— Забудь, — велел я себе. — Сделаешь, как всегда: сунешь голову под мыслефон — и все сотрется. Душа поноет, но ты не будешь знать почему. Такая уж профессия.

Я достал локатор, уточнил место и время нахождения и направился на восток, вниз по склону. Наша с каргом игра в кошки-мышки происходила на нескольких квадратных милях города Буффало, штат Нью-Йорк, в 1936 году по функциональному времени. По данным контроля передвижений я определил, что нахожусь примерно в полутора милях от точки подбора, приблизительно в получасе ходьбы. Я заставил себя ни о чем не думать и одолел расстояние за двадцать минут. Около небольшого сквера датчик показал, что я вошел в радиус действия поля для переброски на темпоральную станцию. Извилистая дорожка провела меня мимо скамьи к густым зарослям можжевельника. Я укрылся в самой гуще — просто на случай, если меня провожал чей-то взгляд, — и набрал код вызова, прижимая язык к фальшивому коренному зубу в нижней челюсти. Я почувствовал, что вхожу в поле подбора. Последовал беззвучный темпоральный взрыв, земля под ногами подпрыгнула…

Я, прищурившись, глядел на ослепительное солнце, заливавшее сиянием Берег Динозавров.

4

Берег Динозавров получил такое название потому, что, когда тут высадилась первая рекогносцировочная партия, по песчаному пляжу мирно семенил отряд маленьких рептилий, похожих на аллозавров. Это было шестьдесят лет назад, всего через несколько месяцев после решения осуществить проект Чистки Времени.

Этот проект появился вследствие настоятельной необходимости. Первая эра путешествий во времени весьма напоминала расцвет космической эпохи — главным образом хламом, который она оставила после себя. Что касается космических отбросов, то потребовалось с полдюжины катастроф, чтобы убедить власти в необходимости очистить окружающее Землю пространство от накопившихся останков использованной ракетной обшивки, негодных телеметрических устройств и бесхозных ретрансляционных спутников. По ходу дела обнаружилось поразительное количество всякой всячины: глыбы метеоритных осколков и железа, остатки явно земного (возможно, вулканического) происхождения, мумифицированное тело космонавта, потерявшегося на космической прогулке, и энное количество предметов искусственного происхождения, над которыми власти того времени изрядно поломали голову и наконец признали их чем-то вроде пустых бутылок из-под пива, выброшенных Пришельцами.

Это происходило задолго до Прорыва Времени.

Программа Чистки Времени походила на программу очистки космического пространства. Темпоральные экспериментаторы Древней Эры засорили временные пути всем, чем только могли: контейнерами наблюдательных станций, мертвыми телами, брошенным инструментом, оружием и всяким снаряжением — там было даже автоматическое приспособление для рытья шахт, установленное под антарктической ледяной шапкой, которое довело до головной боли не одного исследователя времени Великого Таяния.

Триста лет Нерушимого Мира положили этому конец, и, когда на заре Новой Эры вновь открыли темпоральную переброску, урок учли. Начиная со Второй Программы ввели жесткие правила, исключающие ошибки, допущенные пионерами Первой Программы. Соответственно, Вторая Программа привела к новым ошибкам. Появились карги[1].

Изначально так именовались механизированные люди, получившие особый статус на основании пресловутого Договора об Охране Транспортных Перевозок середины двадцать восьмого столетия. Карги, безжизненные машины, засланные в прошлое из Третьей Эры в ходе осуществления Второй Программы Чистки Времени, предназначались для предотвращения темпоральных последствий Старой Эры, а кроме того — для устранения еще более катастрофических последствий Второй Программы.

Третья Эра признала абсурдность исправления человеческих деяний посредством других человеческих деяний. Были созданы специальные машины для восстановления жизненного равновесия, способные действовать так, что не задевали хрупкие и малопонятные взаимосвязи жизнетворного баланса и восстанавливали целостность Темпорального Ядра.

Во всяком случае, так считалось. За Великим Крушением последовал продолжительный упадок, а потом из руин восстал Нексс-Централ, знаменуя Четвертую Эру. Координаторы Центра поняли ненужность, неуклюжесть предшествующих вторжений и прекрасно осознали, что любая попытка воздействовать на реальность вопреки темпоральной самоорганизации непременно ведет к дальнейшему ослаблению временной структуры.

Латая время, приходится пробивать дыры, а штопая прорехи — готовить почву для новых, еще больших заплат. Процесс развивается в геометрической прогрессии и очень скоро становится неуправляемым.

Единственный выход для Нексс-Централа — устранять исходные причины. Первые временные возмущения, вызванные путешественниками Старой Эры, представляли собой простые беспорядочные нарушения в структуре времени. Позднее экспериментаторы действовали более осмотрительно, ввели правила, количество ограничений росло. Однако первое категорическое запрещение вмешательства во временную структуру вышло слишком поздно. Нам уже пришлось убедиться в том, что плата за веселые пикники в палеозое — темпоральные дискретности, оборванные энтропийные линии и аномалии. Разумеется, Нексс-Централ вырос из традиций прошлого. Поэтому проводился тщательный расчет достаточного воздействия. Для решения задач потребовались соответствующим образом подготовленные кадры.

Моя работа оперативного агента Нексс-Централа как раз и состояла в том, чтобы аннулировать все вмешательства предшествующих программ: хорошие и плохие, конструктивные и ошибочные; дать возможность ранам времени зарубцеваться, дабы древо жизни вновь налилось соками.

Эта была очень достойная профессия, ради которой стоило идти на самопожертвование. Во всяком случае, так было написано в руководстве.

Я шел вдоль берега по мокрому песку, старательно обходя лужи, оставленные отливом.