Альфред Бестер - Прекрасная Галатея Страница 4

Следующий этаж, светлый и просторный, был отведен под спальни. Четыре большие спальни, по соседству с каждой — ванная и туалетная комната. Здесь обстановка отличалась спартанской простотой. Сон рассматривался Мэнрайтом как досадная необходимость, с которой нужно смириться, если уж нельзя получить от нее удовольствие.

— Девять месяцев зародыш человека проводит в глубокой спячке в утробе матери. Да и на том свете отоспимся, — ворчал он. — Впрочем, что я говорю? Я же сам работаю над проблемой бессмертия. Вся беда только в том, что ткани оказываются недолговечными.

По узенькой лестнице, ведущей на крышу, они поднялись в светлую комнатку с куполообразным пластиковым потолком, надежно защищавшим теплицу от ветра и непогоды. Сверкающая конструкция в центре комнаты более всего походила на один из фантастических аппаратов Леонардо да Винчи. Сооружение напоминало неуклюжего сломанного робота, застывшего в ожидании чудо-мастера. Корк внимательно рассмотрел груду металла и перевел взгляд на хозяина.

— Нейтриноскоп, — объяснил домини. — Изготовил собственноручно, вариант электронного микроскопа.

— Неужели нейтрино? Процесс распада бета-частиц?

Мэнрайт кивнул.

— Подсоединен к циклотрону. Вот таким образом я произвожу отбор определенных частиц, придаю им ускорение до десяти мегаэлектронвольт. Отбор частиц — самое трудное, Чарльз. Каждая молекула в цепочке РНК по-своему реагирует на бомбардировку теми или иными частицами. Мне удалось выделить до десяти тысяч передаточных команд-инструкций.

— Невероятно, дорогой Редж.

— Еще бы! На это у меня ушло десять лет.

— А я и понятия не имел. Почему ваши результаты до сих пор не опубликованы?

— Вот еще, — презрительно фыркнул Мэнрайт, — не хватало, чтобы любой шарлатан из кретинского университета развлекал публику моими опытами. Отдать им самое грандиозное и необыкновенное из того, что создано творческим гением! Никогда.

— Но вы же продолжаете заниматься этим, Редж.

— Зато я не занимаюсь трюкачеством, сэр.

— Простите, Редж…

— Никаких простите, профессор. Клянусь небесами, даже если Иисус Христос, в которого я, впрочем, не верю, сойдет на землю и появится в этом самом доме, то и тогда я не раскрою секретов своей лаборатории. Вы-то понимаете, какой ад ожидает человечество, если оно получит результаты моих экспериментов? Это будет новая Голгофа.

Пока профессор размышлял над тем, к чему именно относились последние слова Мэнрайта о Голгофе — к его биороботам, к воскресению Христа или к тому и другому, — за стеной послышались странные звуки. Казалось, будто наверх по ступенькам втаскивают неподъемный куль.

Нахмуренное лицо Мэнрайта разгладилось. Он улыбнулся и довольно произнес:

— Мой слуга. Вчера вы не успели его увидеть. Настоящее сокровище.

В дверь просунулась голова дебила, затем показалась уродливая горбатая фигура с непомерно большими руками и ногами. Чудовище открыло скособоченный рот и просипело:

— Гоффподин!

— Да, Игорь?

— Украфть вам фегодня мофги?

— Спасибо, Игорь. Сегодня не нужно.

— Хорофо, гоффподин. Заффтрак готов.

— Благодарю, Игорь. Вот наш уважаемый гость, профессор Корк. Постарайся, чтобы у него ни в чем не было нужды. Слушайся его во всем.

— Да, гоффподин. К вафим уфлугам, профеффор. А вам украфть мофги фегодня?

— Нет, не стоит.

Игорь мотнул головой, повернулся и выкатился из комнаты. За стеной снова послышался звук спускаемого с лестницы тяжелого мешка. Корк затрясся в беззвучном смехе.

— Какого дьявола вы тут натворили, Мэнрайт?

— Производственный брак, — ухмыльнулся тот. — Первый и последний за все время моей работы. Нет, вру, не последний, потом была Санди. Я не думаю, что Джезами все-таки оставит ее себе… Знаете, — продолжал он свой рассказ, спускаясь по лестнице вместе со своим гостем, — один мой заказчик свихнулся на легенде о Франкенштейне [15]. Вынь да положь ему слугу барона Франкенштейна. Через пять месяцев он снова пришел ко мне, то теперь его обуяла другая навязчивая идея — Робинзон Крузо, и он хотел иметь собственного Пятницу. Ну, Пятницу я ему сделал, а сам тут зашился с Игорем.

— Неужели вы не могли разложить этого монстра на химические компоненты?

— Бог мой, Чарльз! Ни за что на свете. Вдумайтесь в это: я создаю жизнь. Как же я могу уничтожить ее, даже если она появилась в самой безобразной форме? Так или иначе, Игорь оказался великолепным слугой. Есть у него, правда, один заскок насчет украденных мозгов, но это входило в базовую программу. Есть еще пустяки вроде того, что во время грозы его приходится запирать на ключ. Но готовит он, как истинный шеф-повар.

— Не знал, что гомункулус барона был силен в кулинарии.

— Если быть честными, то нет, но это отклонение от программы. Я тоже не застрахован от ошибок. Впрочем, результат более или менее благополучный. Единственная загвоздка заключается в том, что Игорь, занимаясь готовкой, думает, что из-под его рук выходят фантастические чудовища.

Визитная карточка белела на подносе рядом с томатно-луковым пирогом (спелые томаты, мелко нарезанный лук, петрушка, базилик: посыпать острым сыром, запечь при температуре триста семьдесят пять градусов по Фаренгейту).

— Что это, Игорь? — спросил Мэнрайт и прочитал: «Энтони Валера. Президент синдиката Вортекс, Олд Слип, 69. Тел.: 0210-0012-036-216291».

— Он фдет в холле, гоффподин.

— Вот это да! К нам клиент, Чарльз. У вас появился шанс увидеть весь цикл биогенерации от начала и до конца. Пойдемте со мной.

— Помилуйте, Редж. Президент подождет. Чудовище, приготовленное вашим поваром, выглядит на редкость аппетитно.

— Фпафибо, уважаемый профеффор Корк.

— Ну что ты, Игорь, тебе спасибо.

— Свиньи вы оба, — бросил Мэнрайт, сбегая по лестнице.

Корк подмигнул Игорю, отхватил кусок пирога и, блаженно заведя глаза, прожевал, однако ему ничего не оставалось, как последовать за хозяином.

Любой на месте президента синдиката, имеющего семнадцатицифровой собственный кодовый номер связи, держался бы с достоинством предводителя гуннов Аттилы. Мистер Валера и держался, и выглядел с изысканностью испанского гранда. Весь в черном с серебром, даже серебристый парик перетянут черной ленточкой. По всей видимости, он неплохо ориентировался в университетских делах, так как увидев Корка, с улыбкой поклонился и произнес:

— Какой счастливый случай, профессор Корк. Весьма рад. Имел удовольствие слышать ваше выступление на Гуманитарном конгрессе.

Мистер Валера тактично протянул левую руку, заметив, что в правой руке собеседника кусок пирога.