Артуро Каротти - Наследство капитана Немо Страница 4

— Это последняя, — сказал он с грустью.

Мы повернули и пошли прочь от пропасти. Мы шли очень долго, все время держась берега ручья.

Инженер воскликнул:

— Я не могу больше!

Он упал в обморок от голода и усталости. Мы остановились и окружили его. Слышно было, как кто-то плакал — не то Котенок, не то Марсель. Вдруг Питер взял меня за плечо и сказал:

— Посмотри назад!

Я оглянулся и увидал невдалеке бледный свет — как будто скала отражала слабые далекие лучи. Я отвязался от общей веревки и сделал несколько шагов к освещенному месту. Оказалось, что скала эта вовсе не близко; это был обман зрения. Мы отделены были от нее длинной галереей.

III. Страна чудес

Надежда на спасение вдохнула в меня новые силы. Я уговорил товарищей пойти со мною. Едва Мариц пришел в себя, мы снова двинулись тягостной дорогой, ободряя друг друга предположениями — что это отсвет солнца, что это отблеск луны, что мы выйдем на равнину, на гористое место, на берег моря.

Мы все повеселели; Котенок шутил не переставая, и мы то и дело покатывались со смеху.

Живо прошли мы длинную галерею и остановились у освещенной глыбы камня. Галерея сворачивала здесь под прямым углом, и скала отражала свет, лившийся из-за поворота. Мы пробежали вторую часть галереи и выскочили на открытое место, на широкую равнину тончайшего песка. С неба, усеянного звездами, струился нежный, ясный свет странного оттенка.

— Что это? Где мы? — воскликнул Мариц, — ведь это не звезды!

Действительно, приглядевшись лучше, мы увидели, что светлые точки вверху были менее ярки, чем звезды. Да и, кроме того, мы не видали ни одного из обычных созвездий — ни Южного Креста, ни Кентавра, ни Ладьи.

Далеко перед нами, на горизонта, занималась ослепительно-белая заря.

— Да ведь мы и теперь в пещере! — сказал инженер, — в громадной пещере, и те точки, что нам кажутся звездани, — таинственные источники света. Может быть, это отблески света, проникающего извне; свет, пробегая по своду, зажигает вкрапленные в него прозрачные обломки минералов!

— И мне кажется, что так, — сказал Марсель, — посмотрите на эту сверкающую часть горизонта. Там как будто занимается заря: там, надо думать, выход из этой пещеры, и сквозь него проходят лучи солнца!

Да. очевидно. Марсель был прав. Мы снова пустились в путь. Джиджетто шел впереди нас, прыгая от радости. Пещера, почти круглая, имела версты четыре в ширину. Свод ее сверкал тысячами блесток. Мы позабыли и голод, и жажду и усталость и с замирающим сердцем приближались к выходу. Наконец желанная минута настала. Мы подошли к отверстию и оцепенели от удивления: у наших ног расстилалась гладь необозримого моря; над ним, вверху, лежала пелена ослепительного тумана, в котором сверкали источники невообразимо яркого света. Но чудесней всего было видеть, как с высоты падал дождь огненных хлопьев; хлопья падали в воду, но не гасли, нет — они растворялись в воде, бледнея, как бледнеет капля анилиновой краски в прозрачной жидкости; потом постепенно исчезали. Мы не могли прийти в себя. Одна из огненных капель упала мне на лицо. Этот огонь не жег!

— Чудесно! — воскликнул в восторге инженер.

— Великолепно! — сказал я.

— Очаровательно! — прибавил Уберт.

— Неподражаемо! — сказал Питер.

— А ты отчего молчишь? — спросил я Джиджетто, который, опустившись на колени у берега, подносил в пригоршне воду ко рту.

Он обернулся ко мне:

— Я? Что мне сказать? Тут ничего не скажешь, — и снова зачерпнул рукою воды.

— Погоди пить! — крикнул Мариц.

Но Котенок уже коснулся воды губами и отвечал:

— Она превосходна!

Мы бросились на колени и утолили мучившую нас жажду нежнейшей, хоть и немного тепловатой водой.

— Николо! Николо! — услыхал я вдруг.

Это звал меня Джиджетто.

— Николо, смотри, это все видно с закрытыми глазами!

Я попробовал закрыть глаза и продолжал видеть и светлый туман, и ослепительные источники света, и огненный дождь. Мне пришло в голову, что это происходит оттого, что сетчатая оболочка глаза обладает свойством сохранять некоторое время впечатление. Я спросил инженера, согласен ли он со мной.

— Закрой глаза руками, — отвечал Мариц.

Мы закрыли руками глаза — видение, хоть и немного затуманенное, оставалось.

— Нужно покрыть глаза чем-нибудь более плотным, — сказал я и прижал к глазам сверток одежды.

Я не видал больше ничего.

Мариц стоял задумавшись; я услыхал, как он бормочет:

— Свет, проникающий через непрозрачные тела! Радий?

Тут прибежал Джиджетто и притащил горсть двустворчатых черных раковин, похожих на наших устриц.

— Глядите-ка, что я нашел!

Открытие это заставило нас позабыть великолепие всего виденного. Мы бросились за Котенком к скале и в две минуты нарвали с подножья ее, скрытого водой, целую кучу раковин. Мы взялись за ножи, открывали раковину за раковиной и ели без конца. Джиджетто, насытившись, свалился и уснул. Мы растянули мокрую одежду, чтобы она просохла, улеглись и дружно захрапели.

Проснувшись, я долго еще лежал на спине на нежнейшем песке, закрытыми глазами следя за паденьем огненных хлопьев. Потом мы оделись; вещи были сухи, как трут.

Я подошел с инженером к воде. Ему показалось, что он видит вдали, над водной равниной, высокий гористый островок. Я не согласился с ним — по-моему, это был огромный утес, подымающийся из воды и теряющийся в сверкающем тумане.

Пора было двигаться в путь. Мы опять поели вкусных моллюсков, наполнили ими мешки, закинули их за плечи и пошли вдоль берега влево. Однако скоро нам пришлось повернуть в обратную сторону, так как песчаная полоса сузилась и вода подошла к отвесным стенам утесов. Мы двигались вправо часа два. Опять песчаная полоса исчезла, но здесь по граниту пролегала узенькая тропа, и мы могли продолжать путь.

По мере того как мы поднимались по тропинке, все более и более широкий вид открывался нашим глазам. Озеро километров двадцати в длину и километров восьми в ширину занимало не всю пещеру, позади него видна была широкая равнина. Светлый туман виден был только над частью озера; когда мы поднялись довольно высоко, мы поняли, что впечатление тумана создают бесчисленные огненные капельки, падающие со свода пещеры. То, что снизу нам казалось источниками света, было в действительности громадными сверкающими сталактитами; они были так ярки, что на них больно было смотреть. Мы были уже очень высоко, когда тропинка неожиданно кончилась. Перед нами в гранитной стене было широкое отверстие.