Александр Рыжов - Земля Тре Страница 4

- Очухался?

Шумно бросил хворост в траву и, повернувшись к ним спиной, с показным равнодушием присел у костра.

- Ты кто? - спросил Глеб удивленно.

- Еще не понял?

- Нет... Если добрый человек, зачем бродишь по ночам... с булавой? Зачем напал?

- А если лихой?

- Если лихой, то почему не добил меня там, у дороги?

- Лежачих не бью.

- Могу встать! - сказал Глеб с неожиданной яростью. - Где мой меч?

- Не надо! - Пяйвий вскочил, готовый заслонить его собою, но чужак пошарил рукой в траве и небрежно бросил через плечо измятую и покрытую зазубринами полосу стали.

- Вот твой меч. Им теперь только в грядках копаться.

Глеб хотел сказать в ответ что-нибудь обидное, но с языка сорвалось совсем не то:

- А купец клялся, что дамасский...

- Брехня!

Глеб не знал, что говорить. Сквозь треск костра слышно было, как чужак шевелит прутиком угли. Пяйвий снова опустился на землю, осторожно коснулся пальцем перевязанной руки Глеба.

- Больно?

- Ерунда...

- А ты крепкий парень, - донеслось от костра. - Троих уложил.

- Двоих, - поправил Глеб, вспомнив недобитого лучника.

- И меня утомил изрядно. Думал, не одолею.

- Ты и не одолел. Подожди... Подымусь, продолжим.

- Продолжим, - с готовностью согласился чужак. - Потом. Если встретимся.

- Почему потом?

Чужак обернулся, и Глеб разглядел дремучую, как у сказочного лесовика, бороду, под которой - показалось? - пряталась ухмылка.

- Крови из тебя сколько вытекло - считал? Ушат, а то и поболе.

- Ну, ты загнул...

Глеб вдруг осознал, что не испытывает к этому человеку ненависти. Было желание еще раз помериться силами, доказать свое превосходство, но убить? нет.

- Если ты и разбойник, то благородный.

- Спасибо, - отозвался чужак. - Утешил.

- Как тебя зовут?

- Коста. Кость у меня крепкая, вот и прозвали.

- Да уж, крепкая... - Глеб потер ноющий бок. - А те трое, они тебе кто?

- Никто. Просто дороги вместе сошлись.

- Давно?

- С месяц. А теперь вот разошлись...

- И много награбить успели?

Чужак опять обернулся, долго смотрел на Глеба прищуренными глазами.

- Какой ты любопытный. Сам-то кто?

Глеб ответил без утайки.

- А он? - Чужак кивнул на Пяйвия.

-Долго объяснять.

- Нож метнул знатно, - сказал Коста с уважением. - Где так навострился?

Пяйвий поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, на чужака поглядывал хмуро, из-под насупленных бровей.

- Он из земли Тре, - сказал Глеб, желая удивить.

- Лопин, стало быть? Далеко забрался...

Коста неторопливым движением подбросил в костер сухих веток, выбрал из оставшейся кучи прут подлиннее и стал крепкими ногтями сдирать с него кору.

- Лопин? - Глеб приподнялся на локте, охнул, но, пересиливая боль, выпрямил руку, сел. - Откуда знаешь?

- Старик один болтал. В Новгороде. Есть, говорил, такая земля, и живет в ней народ, лопины.

- А еще что говорил?

- Разное... Богато, мол, живут - рыба в озерах не переводится, жемчуг хоть заступом греби, зверья в лесах видимо-невидимо. Но главное, - тут Коста сделал паузу, пропустил очищенный прут сквозь сжатый кулак, - все это богатство - с неба...

- Как с неба?

- А так. Раз в год находит на тот край туча, и сыплются из нее белки, зайцы, оленцы малые... Падают на землю и расходятся по лесам. Оттого и не убывают, сколько ни стреляй.

Глеб перевел взгляд на Пяйвия.

- Это правда?

Тот сжался по-воробьиному, совсем как тогда, в корчме, и произнес глухо:

- Нельзя... Нельзя сказать.

- Чудак ты, право! Чего хочешь, чего боишься - не пойму.

Глеб, постанывая, подполз поближе к костру, лег рядом с Костой, спросил, переводя дыхание:

- А еще... что... говорил?

- Не знаю. Ушел я... Не люблю, когда брешут.

- А если правда?

- Мне-то какое дело? Я туда не собираюсь.

Возле хворостяной кучи лежала серая холщовая котомка. Коста деловито развязал веревку, запустил внутрь руку с толстыми коричневыми пальцами, долго рылся и наконец извлек на свет пузатую луковицу с проклюнувшимся зеленым ростком.

- Дай-ка нож, боярин. Под тобой, в траве.

- Я не боярин, - сказал Глеб, отодвигаясь.

- А мне все одно. При деньгах - значит боярин. - Коста взял нож и стал размашисто, будто шкерил рыбу, счищать с луковицы желтую шелуху.

Глеб повернул голову, посмотрел на пламя да так и прилип к нему застывшим взглядом. Что-то завораживающее было в этих лохматых огненных всплесках, похожих то ли на дразнящие языки, то ли на ладони, которые изгибались на ветру и манили, зазывали куда-то... Он чувствовал, что уже не может отвязаться от мыслей о полуночном крае, где живет Большая Тайна. Чувствовал, что грудь раздувается от волнения, как бычий пузырь, наполняемый воздухом, и это волнение было похоже на то, которое он испытывал в детстве, когда на спор решил прыгнуть в Днепр с высокого обрывистого берега. Тогда, перед прыжком, он долго стоял, глядя на шевелившуюся далеко внизу темную воду, а потом напряг мышцы, оттолкнулся от кручи обеими ногами и прыгнул...

Глеб закрыл глаза. Костер трещал - подталкивал к решению.

- Не собираешься? - сказал вполголоса. - А я... Я, кажется, собираюсь.

- Куда? - спросил Коста, разрезая луковицу на дольки.

- В ЗЕМЛЮ ТРЕ.

Сказал и понял, что отказа от этих слов быть уже не может. Огонь подпрыгнул, ткнулся жаркими губами в самую яркую звезду на небе. Сзади послышался шорох. Глеб обернулся и увидел Пяйвия - тот сидел совсем близко и смотрел на него сжавшимися в узкие щелочки глазами.

- Ты сказать...

- Я сказать, что поеду с тобой. Понял?

Нет, Пяйвий не понял. То, что сказал Глеб, было слишком... слишком щедро, а Пяйвий не привык к щедрым подаркам. Он продолжал буравить Глеба напряженным взглядом и хотел вытянуть из него хоть какое-то объяснение.

- Зачем?

- Хочу поглядеть, как зайцы с неба падают. Веришь?

-Нет...

- Ну хорошо. - Глеб придвинулся вплотную, взял его за плечи (в раненой руке опять зажгло, но стерпел). - Ты мне жизнь спас? Спас. Я теперь твой должник. А у нас принято долги отдавать. Теперь веришь?

- Нет...

- Что "нет"?

- Нет долг...

- Глупый! Сказал, поеду, значит, поеду. Слово не воробей.

Коста слушал их разговор, не вмешивался и с бесстрастным видом нанизывал кружочки лука на прут.

Замолчали. Над поляной повисло безмолвие, лишь костер по-прежнему швырял в небо искру за искрой, щелкал, поторапливал...

Пяйвий закусил губу и опустил голову. Глеб слегка тряхнул его за плечи.

- Ну, уговорил?

Где-то неподалеку послышалось тонкое лошадиное ржание. Глеб узнал голос своего коня, вопросительно посмотрел на Косту.