Михаил Тырин - Синдикат Громовержец Страница 4

Адмирал Пеночкин был среди них самым заметным. Он всегда широко шагал куда-то в распахнутой офицерской шинели, не снимавшейся ни в какую погоду, с непокрытой седой головой, отрешенно глядя в землю. Мальчишки, бывало, замечали его издалека, выстраивались в линейку и вытягивались, расправив плечи. Пеночкин небрежно, но царственно козырял и шагал себе дальше, погруженный в раздумья и воспоминания.

В настоящий момент Адмирал мерил шагами улицу перед универмагом, все так же скорбно и задумчиво глядя под ноги. Иногда он останавливался и производил размашистые движения руками, словно командовал перестроением войск. Казалось, здесь он единственный осознал серьезность момента и готов решительно действовать. Майор Дутов, кстати, который тоже был в форме и тоже ходил, такого впечатления не производил.

Пока еще никто в толпе ничего не понимал и питался только слухами, витавшими в воздухе. Слухи довольно быстро долетели и до Кирилла с его товарищами.

Произошло же следующее. В разгар дня, когда народ бродил по улице, запирал машины, привязывал лошадей и приценивался к товарам, вдруг раздались оглушительные хлопки. Универмаг и часть улицы заволокло сладковатым дымом.

Покупатели и продавцы так ничего и не успели понять. Они даже не разобрали, кто и как выкинул их из универмага на улицу, все произошло мгновенно. Правда кто-то утверждал, что видел в дыму большие угловатые фигуры, шлемы, оружие. Некоторым даже малость досталось, и они бережно демонстрировали синяки и царапины как вещественные доказательства.

Те кто пытался после этого зайти в универмаг, вылетали обратно тем же непонятным и быстрым способом. Говорили, что их словно пинком вышибало.

Впрочем, из-за непонятности мало кто воспринимал происшествие очень уж всерьез. В толпе тут и там слышались шуточки. Всем казалось, что пройдет минута-другая, и все очень просто разрешится. Например, окажется, что где-то замкнуло ток. Или что пожарная часть решила провести неожиданные учения. Мальчишки - те вообще были в восторге. В кои-то веки в Зарыбинске что-то происходит!

- Я знаю, как через аптеку к универмагу пролезть, - зашептал Хрящ, толкая Кирилла в бок. - Там через забор, по кустам и - от-тана попала! Никто не заметит.

- Зачем?

- Ну посмотрим. Поближе подойдем. Может, в окна заглянем...

- Я те загляну! - прозвучал рядом бас милиционера. - Так загляну, что неделю будешь задницу в молоке отмачивать.

- Да ладно, - стушевался Хрящ. - Я так... И тут он как-то напрягся, ощетинился, словно весь встал торчком. Его сердитые глаза заблестели, высмотрев что-то в толпе.

- Глянь, глянь, - он снова толкнул Кирилла. - Промзавод подвалил.

- Вижу, - ответил Кирилл, невольно принимая надменную независимую позу.

Действительно, неподалеку показалась группка парней, во главе которой торчал Дрын - рыжий и лохматый предводитель промзаводских "болтов", год назад пришедший из армии. Он все время ухмылялся, и его лошадиные зубы от этого как бы выкатывались вперед.

Он ухмылялся, когда молчал и когда говорил, когда курил и когда пил. И зубы всегда торчали чуть впереди него. Он ухмылялся даже, когда по этим зубам получал. А подобное случалось не так уж редко: противостояние Гимназии и Промзавода носило переменный успех.

Скорее всего промзаводскую пехоту привел все тот же Пакля. У "болтов" было свое штабное место - водокачка на окраине, - и до них не долетал шум из городского центра. Дрын оглядел толпу, задержал взгляд на кучке гимназистов и многообещающе ухмыльнулся. Понятно, что именно обещала эта ухмылка промзаводских было вдвое больше.

- Надо пацанов собирать, - загодя прикинул Хрящ. - Вон Скелет стоит с Чесоткой. Вон Шпак...

- Хм, - с сомнением произнес Гена.

И тут в толпе что-то начало происходить. Послышался шум, недовольно загудели бабы, побежали куда-то милиционеры. Адмирал Пеночкин застыл на месте и, сунув руки в карманы шинели, угрюмо наблюдал за происходящим. Отчетливо раздались яростные хриплые проклятия, словно кому-то выкручивали руки. В следующий момент стало видно, что очагом беспорядков стали двое закадычных приятелей, пенсионеры-алкоголики - Травкин и Мендельсон.

Творилось что-то странное. Оба рвались к универмагу с лицами злыми и решительными. Пока милиционеры сдерживали Мендельсона, Травкину удалось прорваться. Майор Дутов бросился было наперерез, но не успел. В руках у Травкина что-то вспыхнуло - эта была бутылка с бензином, из горлышка которой торчала тряпка-фитиль.

- Получай, с-сука! - с ликованием крикнул Травкин и, неловко размахнувшись, метнул бутылку в окно универмага. Затем, пьяно покачиваясь, бочком побежал в сторону, уворачиваясь от набегающего Дутова.

Пламя взметнулось в здании коптящим фонтаном и тут же почему-то осело, задохнувшись.

- Ты что ж, козлиная башка, творишь! - визгливо закричал Дутов.

Травкин тем временем, сделав крюк, подбегал уже к другому окну. Оказалось, у него была еще одна бутылка, которую он выхватил из-за пазухи.

- Стой, скотина! - неистовствовал Дутов, на помощь которому уже мчалось несколько сержантов.

Видя, что перехватить его не успевают, Травкин злорадно захохотал и швырнул вторую бутылку, не удержавшись и упав на колени.

Бутылка, не долетев до здания, взорвалась в полете, образовав в воздухе неровный огненный клубок. Травкин, до которого дошел жар взрыва, вскочил и бросился наутек. В окне универмага мелькнула быстрая тень, что-то звонко щелкнуло, словно камень ударился о край железной трубы, и...

Далее произошло что-то ужасное. Настолько ужасное, что люди готовы были отказаться верить собственному зрению.

Убегающий Травкин вдруг словно начал отставать от своей одежды. Все мятое серое тряпье, что болталось на нем, оказалось чуть впереди хозяина. А через мгновение он и сам оказался... впереди себя. То есть кожа, пласты мышц и что-то еще, грязное и размочаленное, продолжали мчаться вперед, разлетаясь веером, а кости в лохмотьях отставали и рассыпались. Как будто какой-то чудовищный порыв сдул с человека плоть.

Вся эта кровавая мешанина влепилась в стену, оставив впечатляющее пятно, следом ударились и кости. В это было невозможно поверить: только что бежал человек - и вдруг на его месте только какая-то слякоть.

Народ оцепенел, даже птицы, казалось, замолчали. Все застыло. Ужасная картина лишила людей ощущения реальности.

Мендельсон выбрался из рук обалдевших милиционеров и бесстрашно подбежал к останкам товарища, сев перед ними на корточках.

- Насмерть! - завороженно проговорил он.

И тут поднялась буря. Все потонуло в криках, туча ворон поднялась в небо. Люди бежали, сталкивались, падали. Милиция оставила попытки оттеснить толпу в глубь дворов и сама превратилась в такое же неуправляемое, обуянное страхом стадо.