Сергей Синякин - Третье нашествие марсиан Страница 4

- Чем ты занят? - спросил генерал, едва я появился на пороге его кабинета.

Вообще-то, на этот вопрос он мог ответить лучше меня - сам задания давал. В последние месяцы я вел боевую группу "Антиарес", которая занималась нападениями на марсиан. Ребята там подобрались толковые, поэтому, осуществляя разработку, я занимался сразу двумя не соответствующими друг другу задачами. С одной стороны, как работник государственной безопасности я пытался выявить всю группу, в которой контрразведка оказалось поставленной неплохо, поэтому внедрение человека со стороны происходило со скрипом, многоходовыми проверками, вызванными естественным недоверием боевиков. А с другой стороны, я как представитель антимарсианского подполья пытался вывести руководство боевиков на Союз боевых офицеров. Жаль было, если их раскроют другие, пропадут ребятишки ни за понюх табаку!

Кроме этого, я еще занимался националистами из "Дашнака", которые вели линию на восстановление государственности Армении и с этой целью планировали провести цепь взрывов на территории Евроазиатского региона, как будто люди были виноваты в том, что земные государства были ликвидированы марсианами. Этих я разрабатывал усердно, их террористическая деятельность обещала лишь ненужную кровь и жертвы, которые следовало предотвратить любой ценой. Дашнаки совершили нападение на инопланетный склад в Ростове и захватили большое количество страшной марсианской взрывчатки под названием луарит. Пока они ее еще не применяли, но последствия использования взрывчатки ни у руководства, ни у меня оптимизма не вызывали. Результаты авиационных нападений на нью-йоркских "Близнецов" в начале века были детской игрой в сравнении с возможными будущими потрясениями. Марсиане, конечно, отделаются легкой кровью, террористические акты замышлялись против земного мирного населения, которое дашнаки презрительно именовали "коровами". Естественно, по этой терминологии жилые дома у них являлись коровниками, а города они именовали кроваво-товарными фермами. Пока мы вели связника дашнаков, который в последние месяцы проявлял завидную активность, фиксировали его связи, и постепенно перед нами раскрывалась картина подполья, имеющего филиалы в Москве, Царицыне, Ростове, Саратове, Ставрополье - везде, где существовали армянские диаспоры. Связи уходили за границу, но там над ними работали национальные службы безопасности, оставленные марсианами даже после ликвидации мировой государственности.

Дел у меня хватало, о чем я и попытался уведомить начальство.

Но Лютоплатов меня знал, поэтому тут же прервал объяснения.

- Я тебя не о направлениях работы спрашиваю, - сказал он. - Я спрашиваю о неотложных делах!

Неотложных дел тоже хватало.

Только, сами знаете, если начальство уже приняло решение, то спорить с ним не стоит, все равно будет именно так, как начальство захочет. Поэтому я только вопросительно уставился на генерала.

- Поедешь в Сухов, - сказал Лютоплатов. - Что там произошло, рассказывать не надо?

- Слышал, - сказал я и, не удержавшись, добавил: - все бы они так исчезли.

- Марсиане хотели зачистку провести, - жестко сказал генерал. - Понимаешь, чем это пахнет?

Пахло это кровью, поэтому я снова промолчал.

- Работать на износ, - сказал генерал, - сроку даю - неделю. Но это уже предел, Валентин. Понимаешь?

Это его любимое выражение. Если он сказал "на износ", то пахать надо, как негру на тростниковых плантациях, за которым пять надзирателей наблюдают.

- Понял, - сказал я. - Когда выезжать?

- А чего откладывать? - удивился генерал. - Семьи у тебя нет, прощаться не с кем. Сегодня и отправляйся. Дашнаков сдашь Розину, "Антиарес" пока оставляю по вполне понятным причинам за тобой.

А остальное уже было уточнением деталей. Тут я и резидента на связь получил, и телефончик один нужный, и запасную явку, которой пользоваться следовало лишь в случае крайней необходимости, и все соответствующие объяснения о причинах, которые побудили генерала послать в Сухов именно меня и никого другого.

- Ясно, - сказал я. - Разрешите идти?

- Постой, - сказал генерал и поднялся, движением плеч показывая, что с официальной частью покончено. - Ты в буфете сегодня был?

- Позавтракал, - сказал я.

- Там торгаши новую водку выставили, "Марсианская горькая" называется. Не пробовал?

В буфете я такую водку не пробовал. Я ее пробовал в Москве, когда два месяца назад мотался туда в командировку по дашнакскому делу. Надо сказать, водка мне не понравилась, как, впрочем, и сама столица. По периметру Кремля стояли боевые треножники марсиан, у собора Василия Блаженного сразу два, на Кузнецком мосту вообще стационарный пост оккупационных войск, кроме того, треножники охраняли оживленные перекрестки, в небе висело сразу несколько марсианских дисколетов, и вообще казалось, что это не столица нашей бывшей родины, а чисто марсианский город. И зеленые квакающие туши с открытыми присосками на щупальцах во всех городских офисах.

- Гадость, - сказал я. - Как хина. Завод имени Брынцалова в Подмосковье ее разливает.

- Говоришь, дерьмо? - с сомнением спросил Лютоплатов. - Я так и думал. Но люди берут.

- Так это из-за названия, - объяснил я. - Народу нравится. Не все марсианам нашу кровушку пить, можно и нам оторваться.

- Ишь ты! - восхитился генерал. - Надо будет парочку бутылок городскому мэру презентовать.

- Он такого не пьет, - посомневался я.

- Ничего, - строго сказал генерал. - Пусть в бар поставит и время от времени разглядывает. Ну, лети, действуй-злодействуй, орел, кондором станешь!

Вот я и полетел.

Глава третья

Дом директора школы я нашел сразу.

В любом провинциальном городке есть площадь и трибуна, с которой в дни больших праздников районные руководители возлюбили приветствовать граждан района зажигательными здравницами в честь того или иного знаменательного дня. Правда, последний раз, когда праздновали очередную годовщину независимости России, смотрелось это двусмысленно. Какой, к черту, праздник, если на улицах от оккупантов не протолкнешься, когда треножники на каждом перекрестке стоят? Американцы свой День независимости сразу же после начала оккупации отменили, одни мы впереди планеты всей. Если уж мы что-то праздновать начали, этот день у нас никто не отменит. Известный российский юморист Лев Фролов когда-то так и пошутил: в России, мол, остался один единственный день без праздничной даты, этот день так и отмечают, как День без праздника. В Сухове я сориентировался быстро. Обычно с одной стороны к площади примыкает асфальтированная улица. Если ты на нее наткнулся, можешь смело утверждать, что находишься на улице Ленина. С другой стороны, значит, обязательно будет улица Рабочая или Пролетарская.