Генри Каттнер - Исполнение желаний Страница 4

осознала это, когда уже была далеко.

Она сразу же поспешила домой.

С хохотом, в котором звучали истерические нотки, Келвин

поднялся на ноги.

— Телепортация, — проговорил он. — И как мне удалось это

проделать? Забыл… Трудновато вспомнить, когда все

позади, верно? Придется снова таскать с собой записную

книжку. — И чуть погодя: — А как же Тарн?

Он в страхе огляделся. Уверенность в том, что ему нечего

бояться, он обрел лишь по истечении получаса, за которые

больше не произошло ни одного чуда. Келвин, бдительно ко

всему присматриваясь, прошелся по бульвару. Тарна нигде не

было.

Он случайно сунул руку в карман и коснулся холодного

металла коробочки. Здоровье, слава и богатство. Так он мог

бы…

Но он не нажал на кнопку. Слишком уж свежо было

воспоминание о потрясшем его и таком чуждом человеческому

естеству ощущении полной дезориентации. Иная плоскость

мышления, колоссальный объем знаний и навыки существа из

далекого будущего действовали подавляюще. Он как-нибудь

снова прибегнет к помощи этой коробочки — о да, непременно.

Но незачем спешить. Сперва нужно продумать кое— какие

стороны этого вопроса.

От его скептицизма не осталось и следа.

Тарн появился на следующий вечер. Репортер так и не

нашел квитанций на свой багаж, и ему пришлось

удовольствоваться двумя сотнями долларов, которые оказались

в его бумажнике. Заплатив вперед, он снял номер в средней

руки отеле и принялся обдумывать, как выкачать побольше

пользы из этой скважины в будущее. Он принял разумное

решение вести свой обычный образ жизни, пока не подвернется

что— нибудь, заслуживающее внимания. В любом случае ему не

мешает наладить связь с прессой. Он копнул «Таймс»,

«Икземинер», «Ньюс» и ряд других периодических изданий. Но

дела такого рода требуют времени — репортеры быстро

добиваются успеха только в кинофильмах.

В тот вечер, когда его посетил незваный гость, Келвин

находился у себя в номере.

И разумеется, этим гостем был Тарн.

На нем был огромный белый тюрбан, примерно вдвое больше

его головы. У него были щегольские черные усы с опущенными

вниз концами, как у китайского мандарина или сома. И он в

упор глядел на Келвина из зеркала в ванной комнате.

Келвин колебался, нужно ли ему побриться перед тем, как

выйти куда-нибудь пообедать. Он в раздумье потирал

подбородок, когда перед ним возник Тарн, и факт его

появления дошел до сознания Келвина со значительным

опозданием, потому что ему вначале показалось, что это у

него самого вдруг непонятным образом выросли длинные усы.

Он потрогал кожу над верхней губой. Никакой растительности.

Но черные волоски в зеркальце затрепетали, когда Тарн

приблизил лицо к поверхности стекла.

Это настолько потрясло Келвина, что у него из головы

вылетели все мысли. Он быстро попятился и уперся ногами в

край ванны, что мгновенно отвлекло его и вернуло способность

мыслить — к счастью для его психики. Когда он снова

посмотрел в сторону зеркала, висевшего над раковиной

умывальника, он увидел в нем только отражение своего

испуганного лица. Однако через две-три секунды вокруг его

головы начало проявляться облачко белого тюрбана и штрихами

наметились усы китайского мандарина.

Келвин прикрыл рукой глаза и быстро отвернулся. Секунд

через пятнадцать он немного раздвинул пальцы, чтобы сквозь

щелку украдкой взглянуть на зеркало. Ладонь он с силой

прижал к верхней губе в отчаянной надежде воспрепятствовать

этим внезапному росту усов. Некто, тоже украдкой

посматривавший на него из зеркала, вроде бы походил на него.

Во всяком случае, тот, другой, был без тюрбана и в таких же,

как у него, очках. Келвин отважился на миг убрать с лица

руку, но тут же шлепком вернул ее на место — и как раз

вовремя, — чтобы помешать физиономии Тарна вновь возникнуть

в зеркале.

По-прежнему прикрывая лицо, он нетвердой походкой прошел

в спальню и вынул из кармана пиджака плоскую коробочку. Но

он не нажал на кнопку, ибо вновь возникла бы связь между

мозговыми клетками двух человек из разных эпох с

несовместимым образом мышления. Он понял, что внутренне

противится этому. Мысль о проникновении в столь чуждое ему

сознание почему-то пугала его больше, чем то, что с ним

сейчас происходило.

Он стоял перед письменным столом, а из зеркала в щель

между отраженными в нем пальцами на него смотрел один глаз.

У глаза, глядящего сквозь поблескивающее стекло очков, было

безумное выражение, но Келвину показалось, что все-таки это

его глаз. В порядке эксперимента он убрал с лица руку…

Зеркало над столом показало Тарна почти во весь рост.

Келвин предпочел бы обойтись без этого. На ногах у Тарна

были высокие, до колен, белые сапожки из какого-то

блестящего пластика, а между ними и тюрбаном одежда

отсутствовала, если не считать клочка такого же блестящего

пластика в виде набедренной повязки. Тарн был очень худ,

но, видно, шустрый малый. Достаточно шустрый, чтобы

запросто выпрыгнуть из зеркала в номер отеля. Кожа у него

была белее тюрбана, на каждой руке — по семь пальцев. Все

сходилось.

Келвин стремительно отвернулся, но Тарн был находчив.

Поверхности темного оконного стекла вполне хватило, чтобы

отразить тощую фигуру в набедренной повязке. Оказалось, что

ступни у Тарна босые и их строение еще дальше от нормы, чем

его руки. А с полированного медного основания лампы на

Келвина смотрело маленькое искаженное отражение лица, отнюдь

не его собственного.

"Чудненько, — с горечью подумал он. — Куда ни сунешься,

а он уж тут как тут. Чего хорошего ждать от этого

устройства, если Тарн собирается посещать меня ежедневно?

Впрочем, может, я просто-напросто свихнулся. Надеюсь, что

так оно и есть".

Возникла острая необходимость что-то предпринять, иначе

Келвину было уготовано прожить жизнь с закрытым руками

лицом. Но самое ужасное — он не мог отделаться от ощущения,

будто облик Тарна ему знаком. Келвин отверг не меньше

дюжины предположений, начиная с перевоплощения и кончая

феноменом deja vu (4), однако…

Он незаметно посмотрел в просвет между руками — и

вовремя: Тарн поднял какой-то предмет цилиндрической формы

и навел на него, точно это был револьвер. Этот жест Тарна

заставил Келвина принять решение. Он должен что-то сделать,

да побыстрее. И, сосредоточившись на мысли: "Я хочу