Эдгар Берроуз - Люди из забытого времени Страница 4

Громко шипя, отвратительный ящер дважды облетел вокруг дерева, в кроне которого оказался мой аэроплан, и затем направился к югу. Как я сообразил позднее, лес является лучшей защитой от этих ужасных созданий. Огромный размах крыльев и большой вес не давали им возможности так же спокойно летать среди деревьев, как и над поверхностью озера. Минуту или несколько больше я не мог оторвать взгляда от своей разбитой машины, теперь уже беспомощной, осознавая ужас катастрофы, постигшей меня. Все мои планы спасения Боувена и мисс Ла Ру были нарушены. За несколько коротких мгновений моя любовь к приключениям разбила и их надежды, и мои… Я не мог даже представить себе, что теперь предпринять для их спасения. Их жизни были принесены в жертву моей убийственной глупости. Собственная гибель также казалась мне неизбежной, но я честно могу сказать, что судьбы моих друзей печалили меня больше, чем собственная.

За скальным барьером наш отряд сейчас нетерпеливо ожидает моего возвращения. Постепенно мрачные предчувствия и страх охватят их — ведь они ничего не знают! Они постараются преодолеть скалы, в этом я был уверен. Но я не был уверен в их успехе. Потерпев неудачу, они повернут назад и вынуждены будут, печальные и мрачные, возвратиться домой. Домой! Я стиснул зубы и постарался забыть это слово. Я знал, что никогда уже не увижу дома.

А как же Боувен и его девушка? Я погубил и их! Они даже не узнают никогда о попытке их спасения. Если они живы до сих пор, возможно, через несколько дней они увидят обломки моего самолета и удивятся, но ничего не поймут. И я даже обрадовался тому, что они никогда не узнают о том, что преступная эгоистичность Тома Биллингса привела их к гибели.

Эти бесполезные сожаления привели меня в плохое настроение, но я встряхнулся и постарался выбросить эти мысли из головы. Нужно было что-то делать. Я получил несколько ушибов и синяков, но мог считать, что легко отделался. Самолет висел, опасно наклонившись, так что мне было трудно выбраться из него и по стволу дерева попасть на землю.

Мое положение было очень тяжелым. Между мной и моими друзьями лежало, протянувшись на шестьдесят миль, озеро, а вокруг на протяжении трехсот миль раскинулась земля, полная опасностей. Я достаточно увидел за этот день, чтобы убедиться, что Боувен нисколько не преувеличивал ужасы Каспака. Наоборот, я склонялся к мысли, что он настолько привык к опасности перед тем, как начал писать, что даже преуменьшил их. Стоя под деревом — деревом, все современники которого на остальной Земле превратились в уголь, — и глядя на озеро, полное пугающей жизни — жизни, существовавшей еще до того, как господь создал Адама, — я думал, что шансы моего спасения не стоят даже глотка выдохшегося пива. Однако я не собирался сдаваться и думал, если обстоятельства позволят, побороться за жизнь. У меня было достаточно боеприпасов, автоматический пистолет и тяжелое ружье — одно из тех двадцати ружей, что мы добавили к снаряжению под влиянием рассказов Боувена об ужасных тварях, опустошавших Каспак. Наибольшая опасность исходила от отвратительных ящеров, чья низкая нервная организация позволяет им проявлять их плотоядные инстинкты еще много минут спустя после гибели жизненно важных центров.

Но обо всем этом я думал меньше, чем о внезапном крушении всех наших планов. С горьким сожалением я проклинал глупую свою слабость, которая отвлекла меня от главной цели полета и заставила предпринять преждевременную дальнюю разведку. Мне казалось, что я пока должен полностью отказаться от поисков Боувена, так как он мог находиться на любой из трехсот миль территории Каспака, и сосредоточить все внимание на создании базы для спасательного отряда у подножия скал. Один человек, не привыкший к жизни Каспака, вряд ли мог что-нибудь сделать. Но все же я не отказывался от надежды. Моя обязанность была для меня совершенно ясна, я должен выполнять ее, пока я жив. С этими мыслями я двинулся на север.

Местность, через которую я проходил, казалась необычно прекрасной. Я хочу сказать, что она была таинственной. Деревья, кусты, растения — все было мне незнакомым. Они были больше, их цветы ярче, а формы необычнее, чем мы привыкли. Некоторые из них несколько напоминали огромные кактусы из пустыни Мохава. И над всем этим висело круглое, прекрасное, огромное солнце, его свет пробивался сквозь влажный воздух Каспака.

Все вокруг меня было полно жизни. Эта жизнь двигалась над вершинами деревьев и между стволами, она проявлялась в расширявшихся и перекрещивающихся кругах на поверхности озера, она выпрыгивала из воды, она магически и пугающе поднималась из глубины. Я слышал ее в густом лесу справа от себя, ее звуки усиливались и ослабевали, временами прерываясь ужасными криками или громовым ревом, который потрясал землю. И все время меня преследовало необъяснимое чувство, что невидимые глаза смотрят на меня, а неслышимые шаги сопровождают меня. Я никогда не был нервным или легковозбудимым, но бремя ответственности лежало на мне, поэтому я был более осторожным, чем мне хотелось бы. Я часто оглядывался по сторонам, оборачиваясь назад, а оружие было наготове в моих руках. Однажды мне показалось, что среди множества созданий, неясно видневшихся в тени леса, я увидел человеческую фигуру, метнувшуюся из одного укрытия в другое, однако я не был уверен в этом.

Большую часть времени я шел вдоль края леса, предпочитая обходной путь опасностям, таившимся в запретных глубинах лесного мрака, однако иногда мне приходилось пересекать участки леса, подходившие к самому берегу озера. Здесь раздавались зловещие звуки, мелькали странные фигуры чудных животных или еще более чудных людей — и я с облегчением вздыхал, выходя на открытое пространство.

Я продвигался на север около часа, пока мною не овладело убеждение, что кто-то притаившийся у кустарника справа и немного позади преследует меня. Услышав неясный шум, доносившийся оттуда, я повернулся и увидел какое-то существо, выбежавшее из леса и приближающееся ко мне. Оно больше не пыталось скрываться, оно быстро пробиралось сквозь подлесок, и я был уверен, что оно наконец набралось храбрости, чтобы напасть на меня. Пока оно приближалось, я успел заметить, что оно не одно: на некотором расстоянии за ним сквозь джунгли пробиралось другое существо. Очевидно, на меня напала пара охотящихся животных, а может, и людей.

Наконец, из-за последней группы волнистых папоротников появилось первое существо и огромными прыжками стало приближаться ко мне. Я ждал, прижав к плечу приклад ружья. Должно быть, я выглядел глупо, когда увидел, что это — бегущая девушка. Я опустил ружье, но не надолго, так как разглядел ее отчаянные прыжки и краску испуга на лице. В тот же момент из леса выскочила кошка, более страшная, чем я когда-либо видел.