Андрей Павлухин - Два дракона в дельте Меконга Страница 4

Охотники справились с программами быстро и почти без потерь.

Вас действительно много, подумал Гур, вставая. Мгновенная пауза сфотографировала мироздание: он, застывший в стойке «семилучевой звезды», и его оппоненты – старики, дети, женщины, бритоголовые монахи (здесь инкарнацию не выбирают) с целым арсеналом оружия. Двуглавыми посохами и трехсекционными цепами, стальными кнутами и ножами, копьями-крюками и полумесяцами, мечом, трезубцем, круглыми молотками и ручными топориками, японскими заостренными веерами, кастетами…

Машина войны.

Гур легко уклонился от Гуань-дао, нанес кому-то подмышечный удар и подпрыгнул, когда у самого настила просвистел «конский секач». Для обороны он избрал стиль «Чой-Ли-Фатт», предусматривающий бой на длинных дистанциях и с несколькими врагами.

Дураки бросились на него первыми, размахивая железками и мешая друг другу. Самого наглого агент парализовал «тигриной лапой», у девушки-китаянки отнял посох. Задача упростилась.

Бородатый дед-идолопоклонник едва не размозжил ему череп трехсекционным цепом в тот момент, когда Гур подсекал мальчика с «девятью кольцами». Не оборачиваясь, он выстрелил посохом, разбив деду колено.

Пара «восьмерок» – на настил легли обладатели кнута и копья-полумесяца.

Гур никого не жалел. После его ударов не поднимались. Он перебрасывал внутреннюю энергию ки на концы посоха, что придавало его выпадам невообразимо убойную мощь. Вселенная Меконга подчинялась определенным физическим и логическим законам (в комплекте предусматривались гравитация, атмосферное давление, стабильная температура – все, что имитировало земную реальность прошедших столетий). Кроме того, существовал единый язык (вовсе не конгломерат азиатских наречий, как полагают некоторые) – мыслеформа на уровне программного кода. Отсутствовали лишь ограничения в личной силе и мастерстве. Гур действовал в Сети быстрее, точнее и качественнее. Мышцы не играли роли. Только разум, .

Враги взяли его в кольцо.

Гур прыгнул. Небо рванулось навстречу и, перевернувшись, зафиксировалось в исходной позиции.

Агент стоял на рыбацкой платформе, держа в отведенной правой руке посох. Расклад: двенадцать против одного. Лучше, чем в начале.

Вперед выдвинулись владельцы парных поясных ножей и стального кнута, Взвились в воздух. Качнулась платформа.

Клинковое оружие в неумелых руках… Гур хмыкнул, определив ученическую стадию противников. «Мастера» ножей он вырубил прямым выпадом в голову, волосатого варвара с кнутом – «фиолетовым колокольчиком».

Следующая пара. Пика и меч. Копейщик продержался шесть секунд. С меченосцем было сложнее. Это был опытный мастер вуданг. На продвинутых уровнях мастерства меч действует без видимых усилий со стороны исполнителя. Изяшный и опасный инструмент, продолжение руки атакующего. Гур выбрал яростное «крыло Чунь», многократно ускорился и завершил дело «ядовитой змеей».

Валявшуюся скамью Гур подцепил ногой и швырнул в лицо воину-монголу, нападавшему с герданом – двуручной шипованной палицей. Раздался треск, брызнули щепы. Второй замах, и палица проламывает деревянный настил, а Гур уже перехватывает руку с тесаком тао и ломает ее, одновременно уходя в сторону от протыкающего воздух клевца ге. Девушка с распущенными волосами распласталась морской звездой, мельницей-мясорубкой, где лопасти – руки, оборудованные мечами-крюками «цзяньгоу», и ноги, обутые в ботинки с выдвижными лезвиями. Гур откинул посох, прогнулся назад (мельница промчалась поверху) и вновь выпрямился, держа в отведенной правой метровый поясной нож. Левая кисть сложилась в «обезьянью лапу», которой он перерубил древко клевца и отправил в нокаут его обладателя. Монгол атаковал сзади, Гур уклонился, не глядя приняв боковую стойку, пропустил варвара вперед и рассек пополам от плеча до паха. Девушка набросилась на него, вращая обоими «цзяньгоу» и быстро работая ногами. Есть будущее, отметил Гур. Их сталь встретилась, выбивая искры и наполняя окрестности музыкой кладбищ. Парировав все удары, он убил ее. Вы не оставляете мне выбора… Нож заплясал, расправляясь с жадной стаей сюрикенов и в итоге пригвоздил к борту дебаркадера любителя метания. Тот успел выпустить цзыу-юаньян-юэ. Рожки малой секирки слиплись в ослепительно яркий диск, не достигший, однако, цели…

Взяв утраченный посох, Гур продолжил бой.

Хозяин ручных топориков слегка задел его, пробравшись сквозь защиту. Он бил хорошо, без замахов.

Гур отступил. И достал парнишку посохом на длинной Дистанции, пробив ему грудную клетку.

Боль испытывают все. Даже здесь. Никому из людского племени не суждено узнать, чувствуют ли ее ИскИны. Но человек со сломанными костями и разорванными сухожилиями страдает, как и в реале. Боль – запрограммированный фактор, она глубже, чем биология, она есть, потому что есть.

Вот и рана, нанесенная топориком, саднила.

«Вероятно, боль – предвечное понятие, первичная идея, как и все остальное. Фундаментальная категория».

Зачем?

Нет ответа. Нет вопроса.

В бою не спрашивают…

Отточенная дуга веера пропела в сантиметре от горла. Второй сверкающий полукруг должен был вспороть ему живот – если бы Гур стоял на том же месте. Однако он, совершив бег вокруг восьми иероглифов, оказался за спиной оппонента и сразил его, ударив посохом в затылок. Отвратительный хруст черепных пластин слился со свистом рассекающего воздух трезубца. Гур парировал выпад и тут же ушел от круглого молотка. Нога чуть не соскользнула в воду. Плохо. Давно не практиковался в «материнских ладонях».

Восстановив равновесие, Гур перекатился под бамбуковый навес, где сушились рыболовные снасти. Горбатая старуха перерубила большим ножом опорную стойку, а слева возник словно из ниоткуда широкоплечий молотобоец с парными молотками. Гур обездвижил его ладонью дракона и, едва успев подпереть посохом падающий навес, отскочил назад.

Старуха надвинулась, раскручивая нож. Ее лицо смахивало на скукоженный глобус, испещренный гипертрофированными меридианами. В глазах нет ненависти, лишь холодная решимость выполнить задание. Гур представил того, кто скрывается за дряхлой оболочкой: молодой лейтенант земной контрразведки, амбициозный карьерист с перспективами… и безнадежно отсталой техникой. Мальчик. Пушечное мясо. Расходный материал.

Осознание захлестнуло Гура.

Это же штрафбат, пробный камень. Разведка боем. Некто изучает его повадки, реакцию. Выявляет слабые и сильные стороны. Тот, кто сидел внутри перехватчика.

– Для тебя, – сказал Гур, проскальзывая под длинной рукоятью ножа и всаживая «палец-меч» в сонную артерию старухи.