Алексей Гребенников - Третий экипаж (сборник) Страница 4

А утром в понедельник Буковский сидел в кабинете главного редактора.

– А вы не преувеличили достоинств Игоря Леонидовича? – Голос главного звучал чуть хрипловато, наверное, от скрываемого волнения. – На европейском пароме Игорь Леонидович спасался от российских налоговиков. Не будем закрывать глаза, в России Игоря Леонидовича вспоминают с неприязнью.

– Об усопших только хорошее.

– Ладно. Пусть так. Но с чего вы взяли, что «творческий диапазон госпожи Бабуриной слишком быстро заполнил реальную нишу ее нравственного влияния»? – Голос главного понемногу накалялся. – Откуда вы почерпнули характер ее профзаболеваний? Откуда такое знание холодной логики, острого ума и делового чутья Ивана Георгиевича? Кто мог позволить столь известному человеку чинить сапоги и заниматься сбором листьев в ботсаду на окраине Новосибирска?

Левое веко главного нервно задергалось:

– Кто подписывал номер в печать?

– Я сам и подписывал.

– Как? – Главный осекся.

– Обычное дело. Мое ночное дежурство.

Буковский помедлил и вкрадчиво поинтересовался:

– Надеюсь, вы не собираетесь и дальше растрачивать мое время так…

– …бездарно?

Буковский кивнул.

– Наш «Ежедневник» – серьезный орган, – главный пока справлялся с волнением. – У нас тридцать тысяч читателей. Мы удостоены двух правительственных наград и пяти профессиональных премий. Да, Буковский, вынужден признать, с вашим приходом мы существенно подняли тираж «Ежедневника», но за счет чего? Вот вы написали о финансовом кризисе, доходчиво написали, тираж мгновенно подскочил, но нам пришлось выплачивать штрафы за неверно истолкованную информацию. А вот вы взяли интервью у министра энергетики, тираж опять подскочил, и опять у нас неприятности, и телевидение отказывается с нами работать. А что это за скандальная история с докторской диссертацией господина Николаева? Да, да, мы с уважением относимся к известному бизнесмену, он зарекомендовал себя талантливым и деятельным человеком, город немалым ему обязан, его благотворительность не знает границ, возможно, он и впрямь заслуживает ученой степени, но почему археологии, Буковский? Почему археологии, а не экономики, не философии, в конце концов!

– В школе я посещал археологический кружок.

– И этого хватило, чтобы написать ученый труд?

– Каннибализм в годы кризиса, тема беспроигрышная, – удовлетворенно кивнул Буковский. – К тому же господин Николаев не жалеет денег, когда речь идет о будущем…

– Пожалуйста, не путайте будущее господина Николаева с будущим «Ежедневника» и всей России! – еще негромко, но уже яростно возразил главный. – Да, нашу газету расхватывают как модный детектив, колонки некрологов, написанных вами, вырезают и наклеивают в памятные альбомы. Но чем вызван такой успех?

– Правильным соотношением характера избранных нами героев и их жизненными успехами, – незамедлительно ответил Буковский. – Я всегда стараюсь подчеркивать сильные стороны героев и немного затушевываю сложности. Немного косметики никому не повредит, особенно покойникам, правда? – Он посмотрел на главного, но подтверждения своей правоты не дождался. – Конечно, я признаю, что Игорю Леонидовичу, скорее всего, грозила на родине тюрьма, но не погибни Игорь Леонидович на пароме, его не сопровождали бы на кладбище вполне официальные уважаемые люди…

– А чем еще вы объясняете успех ваших некрологов?

– Исключительной доходчивостью поданного материала.

– Допустим… Ладно, пусть так… Перечислите мне весь мартиролог…

– Игорь Леонидович Мартьянов, крупный бизнес, – хищно, как орел, кивнул Буковский. – Госпожа Бабурина, кандидат в депутаты. Иван Георгиевич Сушков, бывший депутат, лидер левых. Неистовый, скажу вам, человек, во всех, кстати, проявлениях – и в сауне, и на трибуне. Госпожа Кондакова, средний бизнес. Яркий темперамент, классический профиль, умеренная тяга к истине. Господин Дугин-Садов, второй зам главного прокурора, застрелен в Москве, он наш земляк, кому как не нам отдать погибшему последние почести? Господин Трешкин. Извините, что перечисляю не в алфавитном порядке. Чем неожиданней материал, тем он привлекательней, правда? Это азы журналистики. Братья Билялетдиновы – производство сельхозмашин. Следить за качеством этих машин, в конце концов, обязаны соответствующие органы. Дарья Ивановна Баканова – учительница средних классов, лучшая по профессии. Некий неизвестный, своего имени не помнит, подобран на улице Александра Донского. В самом деле, почему бы в «Ежедневнике», органе свободном, демократичном, не появиться некрологу, посвященному простому российскому бомжу? Ну да, последнюю ночь своей жизни он провел в морге, такие ошибки бывают, но умер-то он все-таки в реанимации. И охранники Душко и Душко вовсе не евреи, как писали в этом поганом желтом «Бизнесе», а всего лишь однофамильцы. И алкоголик Иванов, сбежавший из психушки, заслуживает человеческого внимания. Даже серьезные ученые подозревают, что у асоциальных элементов наблюдаются зачатки души…

Не дождавшись одобрения, Буковский закончил:

– Хотелось, чтобы наши горожане запомнили всех. И депутатов, и бизнесменов, и маленьких людей из предместья. Я имею в виду гражданку Королькову и гражданина Чурбанова. Они сгорели вовсе не потому, что любой брошенный под ноги окурок рано или поздно вызывает пожар, а сгорели потому, что из-за тесноты, из-за бедности, из-за социального неравенства украденный бензин хранили прямо под кухонным столом. А покойный господин Фторов был литератором. То, что он сел за руль в пьяном виде, не умаляет его достижений в искусстве. И господин Дубов не всегда был вором. В пятом классе посещал изостудию «Горизонт», я сам разговаривал с его родителями. – Буковский внимательно смотрел на главного. – При нынешней популярности «Ежедневника» сажать на мое место можно любого. Правильный курс задан.

– А вы чем намерены заниматься?

Этой минуты Буковский ждал давно, может, всю жизнь.

Написать докторскую диссертацию по каннибализму – это легко! И выдать в свет фотографию закрытия весенней сессии, подловив редкий момент, когда депутаты самозабвенно, все как один, рукоплещут с закрытыми глазами – тоже не велик труд! Но истинный талант нуждается в росте. О смерти охранников Душко и Душко, признался Буковский, он узнал чуть ли не за час до их преждевременной смерти. А в интервью с министром энергетики допустил лишь некоторые преувеличения, в тяжелый кризисный год такое допустимо. Люди в панике, люди ждут ответов на многочисленные вопросы. Я спрашиваю людей: вас страшит будущее? Они отвечают: очень страшит. Я спрашиваю: вы, наверное, не понимаете антикризисных мер, ведь чиновники говорят на языке, для вас непонятном? Они отвечают: да, не понимаем. Ничего не понимаем – ни кризисных мер, ни чиновников. Я их успокаиваю: я вам помогу. Я вам объясню слова и дела чиновников. И слова министра, кстати, я объяснил вполне адекватно. «Резервные фонды? Забудьте! Резервных фондов хватит только на бонусы госчиновникам. Поддержка национальных банков? Забудьте. Большинство банков ориентировано на запад. В этом плане приятно, конечно, отметить работу господина Плешкова, на Диком Западе он даже объявлен в розыск, но семь миллиардов государственной помощи господин Плешков немедленно слил в сторону Китая. Пенсии? Выходные пособия? Забудьте! Разводите кроликов, выращивайте морковь. Приемлемо всё, что быстро растет и быстро размножается». Так что теперь, – посмотрел Буковский на главного, – я, пожалуй, займусь частным расследованием.