Александр Карпенко - Ядовитая корова Страница 4

— Да.

— Ну вот и дивно. Ты, кажется, дала согласие?

— Да.

— Когда приступим? Завтра?

— Да.

— Ну и как, ты довольна моим ответом?

— Да.

— Что ты все да и да? А конкретнее?

— Да.

— Что с тобой? Очнись!

— Да, да. Сейчас.

— Может валидол?

— Нет. Уже не надо.

— Что это с тобой вдруг?

— Скажи, а если бы я отказалась, что бы ты сделал?

— Ты бы не отказалась. Я знал, что ты не окажешься. Какой тогда смысл идти к тебе я унижаться?

— А если ты меня недооценил? Если ты меня совсем не знаешь? Или нет; ты знаешь, что я не соглашусь — что ты сделал бы?

— Не знаю. Наверное, убил бы. Правда после этого пришлось бы и самому застрелиться…

— Ты мрачно шутишь.

— Мрачно, но не шучу, вот пистолет. Он заряжен.

— И ты способен на это?

— Здесь и особой способности не надо. Простой инстинкт самосохранения.

— Простой инстинкт… Слишком много в этом мире стоит на простых инстинктах — простой инстинкт продолжения рода, простой инстинкт размножения, простоя инстинкт счастья… До чего простые инстинкты… Да. Все верно.

— Насчет инстинктов?

— Нет, насчет тебя.

— В смысле?

— Выслушай меня внимательно — я решила уничтожить тебя.

— Только не кухонным ножом. Не люблю дешевых сцен. Да и в последние минуты не хочется чувствовать себя цыпленком за рубль шестьдесят.

— Не волнуйся, я не так примитивна, как тебе кажется. Ну, так вот: приходил ли тебе когда-нибудь в голову вопрос: а зачем ТЫ мне?

— Чтоб было о ком заботиться.

— Хорошо. А почему я тебя прогнала?

— Блажь. Или надоел…

— Господи! Да ты мне с нашего знакомства надоел. Просто ты мне был нужен в качестве самца-производителя. Понял?

— Нет.

— С самого начала я солгала тебе. Я вполне здорова и могу иметь детей. Скажу более — я уже беременна. Четвертый месяц.

— Это ложь.

— Это правда.

— Погоди… Значит, ты с самого начала хотела этого? Поэтому и сказала… Ловко! Поздравляю. Теперь я, как честный человек, просто обязан на тебе жениться.

— Не паясничай.

— Но ведь ЭТО ничего не меняет. Ты уедешь ко мне, как мы и договорились, и никто так и неузнает.

— Узнают. Ты невнимателен. Я же сказала, что уничтожу тебя.

— Ты этого не сделаешь!

— Сделаю!

— Зачем? Зачем тебе это?!

— А затем что ты представляешь собой тупую, бессмысленную силу, простой набор простых инстинктов. Для тебя нет понятий «честь», «душа», «любовь», «сострадание», — у тебя есть «выгода», «желание», «удобство». Ты похож на манекен! Разодетый, равнодушный, холодный! А внутри тебя пустота и железная арматура. Я чувствую, что еще немного — и ты раздавишь меня, даже не заметив. Если бы только меня! На тебя работает целая группа увлеченных интересных ребят! С тебя сдувают пыль и создают микроклимат. Но твой тропический микроклимат создан из нашего тепла. Я стыну, отдавая тепло тебе! А ты как вампир. А допьешь до донышка — отшвырнешь. Поэтому я уничтожу тебя.

— Хорошо. Ты очень красиво говорила. Посмотрим на тебя в деле. На. На, бери. Он заряжен, с предохранителя снят, нужно только совместить вот эту штуку с моей головой или сердцем и нажать на вот сюда. На. Только точнее целься.

— Не могу…

— Вот видишь? Такой вот ты борец с пороком. А знаешь, почему ты не можешь? Потому что все, сказанное тобою, неправда. Ты дешевый, теоретик! Теоретически — это значит неправильно. На практике все по-другому. Ты попала пальцем в небо. Что ты качаешь головой? Ты прекрасно знаешь, что я прав.

— Нет. Я поняла в чем дело. Просто все мы хотим быть судьями, но не хотим быть палачами. Увы… Возьми свой пистолет. Убивай ты… А я очень устала…

— Хочешь вина? Тебе можно?

— Да… Хочу…

— И я с тобой тоже…

— Давай тоже…

— За что пьем?

— За… ну, что ли… достойный выход…

— Тебе нужен хэппи энд?

— Да. Не помешал бы.

— Тогда давай за хэппи энд?

— Давай.

«…Второе тело принадлежит женщине тридцати-традцати двух лет. Голова женщины закинута назад, правая рука свисает с кресла, левая лежит на колене, У рта отчетливый запах миндаля. Очевидно, и мужчина и женщина приняли цианистый калий в вине одновременно, о чем свидетельствует отсутствие беспорядка в комнате, в одежде и в позах покойных…»

— Светлана Сергеевна, что вы тут делаете?

— Я тут плачу, Славик.

— Что с вами? Вам помочь?

— Нет, Славик, вы мне не поможете. Пожалуй, уже никто мне не поможет. Те, кто мог, тех уже нет.

— Я, конечно, понимаю. Такая страшная потеря. Нелепо как. И абсолютно не ясно почему. Как вы думаете? Может это враги их убили? Мне сказали, что она была беременна.

— Даже? Смотри пожалуйста. Я, Славик, во врагов не верю. Я верю в человеков и в их подлость. Я ведь любила его. И ничего странного в этом не вижу. Может женщина полюбить хоть раз в жизни? А я любила его издалека, зная, что все бесполезно. А буквально за пару дней до смерти не выдержала, передала то письмо. Эго вы его передавали. Ну и хорошо, он теперь хоть там будет знать. Я думаю, что это она его убила. Очевидно, она хотела женить его на себе. А он, узнав что любим, не захотел. Вот она его и отравила. А потом и сама, чтоб не сидеть. Простите. Простите, что все это вам говорю. Вы, верно, думаете: свихнулась баба к сорока. Но она тоже была старше его.

— Светлана Сергеевна, выпейте вот эту штуку.

— Элениум? Спасибо. Не судите строго бедную женщину. Я больше не буду. Никогда. Она ведь и меня убила. Тоже.

— Ну почему сразу «убийство», «самоубийство»? Если предположить несчастным случай?..

— Несчастно отравились цианидом…

— Кстати, я смотрел, из сейфа пропал наш цианид кали чедэа. Правда, в вещах… ну… их он тоже не обнаружен.

— В вещах и не должно быть. В таких случаях он чаще в организмах. Отличный яд. Давит на корню процессы окислительного фосфорилирования — дыхательную цепь в клетках. Доза слоновья — мы с Жекой хотели взять половые клетки на предмет оплодотворения с подсадкой в женский организм — ни одной живой.

— Почему вы с порога отметаете несчастный случай? В бутылке, например, до разлива вина хранился этот самым цианид кали, который применяет противу крыс или еще где…

— То есть, ты хочешь сказать, что какой-то бухарь Вася сдал такую бутылку, ее почему-то забыли помыть, разлили вино и потом именно это вино они и выпили?

— Где-то так…

— Вероятность такого события равна что-то один из э-э-э… миллионов восьмисот… И то вряд ли.

— А вы говорили, что они оба уникумы, что таких больше нет во всем подлунном мире? Как же здесь со статистикой?