Михаил Грешнов - Похититель талантов Страница 4

- Кло! - говорит мадам Флоранс, приглашая дочь сесть рядом с собой. - Мы тут о твоей судьбе.

- Еще чего!.. - Клотильда поворачивается на каблуках. Расклешенные брюки негодующе метут ей вслед.

Возобновились случаи потери памяти. Два, один за другим, произошли в театре "Гранд-Опера", затем переместились в кинозал "Ирабель". Как будто злой рок обрушился на незаметный кинотеатр: профессор истории, художник, опять художник. Комедийный артист Клермон. Если в случаях с профессором, с художниками нить расследования не далась в руки, то с Клермоном агент Франка Этьен получил наконец козырь. Профессор, художники заходили в кинотеатр одни, Клермон смотрел фильм с женой.

- Зал, - рассказывает Люси Клермон, - был полупустым время между десятью и одиннадцатью утра. Мы сидели в одном из средних рядов. Господи, зачем мы сели в этом ряду?

- Не волнуйтесь, мадам Люси, - успокаивает женщину Этьен.

- В зале столько рядов!

- Мадам...

- Да... - Люси провела кончиком батистового платка под глазами. - Перед этим мы позавтракали в ресторане Плиссо.

Ресторан невдалеке от кинотеатра.

- Настроение у Оскара было превосходное. Только что он подписал контракт с Римским комедийным театром на полугодовые гастроли, договор был у него в кармане.

- Немножечко ближе к делу...

- Начался фильм. Название я забыла.

- "Все, впереди".

- Ничего нет впереди! - зарыдала Люси Клермон.

Этьен опять утешал ее, пережидая, пока женщина успокоится.

- Ну а дальше... Мы разговаривали. О том же - о контракте, поездке в Италию. Вдруг Оскар замолчал. Странно как-то, на полуфразе. Я думала, он захвачен действием, стала смотреть на экран. Ничего примечательного там не было. Изредка поглядывала на мужа. Он сидел, устремив взгляд перед собой. А когда зажегся свет, я увидела, что у него пустые, неживые глаза. "Оскар!" - закричала я. Он поднялся и пошел от меня, спотыкаясь, между рядами стульев.

Донесение Этьена в тот же день легло на стол Бертье. Инспектор читал и перечитывал каждое слово. Особенно значимым ему казался конец разговора Люси Клермон с Этьеном.

- Вы не заметили, кто сидел рядом с вами?

- До этого мне было!

- Вспомните.

- Оскар! Мой Оскар!..

- Мадам Люси, это очень и очень важно!

- Впереди, через два ряда, - вернулась Люси к рассказу, сидела парочка. Справа от нас был проход. Слева, на самом конце ряда, пожилая дама...

- Позади, мадам Люси, позади!

- Я не оглядывалась.

- Вспомните.

- Да, да... Старик. Худой, в черной шляпе.

- Еще, мадам Люси.

- Ничего не помню.

- Высокий старик? - подсказывал Этьен. - Полный, седой?..

- Рыжий! Рыжий! - вспомнила Люси Клермон. - Ненавижу рыжих!..

Очень слабая нить, думал Бертье: худых стариков в Париже полмиллиона. В черных шляпах полмиллиона...

Но случай с женой и мужем Клермон давал кое-что. Во-первых, определенность места - кинотеатр "Ирабель". Во-вторых, старик был рыжий.

Подумав над этим, Бертье нажал клавишу общего вызова, чтобы отдать распоряжение.

Вечером, перед уходом домой, инспектор получил еще одно донесение - разговор, услышанный в вагоне подземки:

- Этот паршивец Мишель начал вдруг рисовать, как Брайан!

- Мишель Комбье? Идиот?..

- О ком я еще могу! Неожиданная говорят, вылечился. И знаешь, манера, ну точно как у Брайана! К+раски, полутона!

Инспектор наклонился над пультом и отдал второе распоряжение - о Мишеле Комбье.

Утром следующего дня в кабинет инспектора без стука ворвался Франк:

- Новости, шеф!

- Жду, - поднял глаза Бертье.

- Возродилась Мадлен Прево!

Франк подал инспектору экземпляр "Паризьен" со стихами на первой странице.

- Под чужим именем? - полувопросительно, полусогласно сказал Бертье, взглянув на подпись под колонкой стихов.

- В том и штука, Бертье! - воскликнул Франк. - Стихи Мадлен, подпись - Клотильды Флоранс! Наконец у нас ключ к этому делу.

- Отмыкайте им двери, Франк.

- Отомкну!

Телефонный звонок прервал диалог.

- Мишель?.. - спросил Бертье, переключил телефон на динамик. Донесение они стали слушать вдвоем с Франком.

- Двадцать два года, - продолжался доклад через динамик. "Леклюз, девятый участок, площадь Вогезов", - отметил Франк. - Умственно дефективный с рождения. Нигде не учился, - продолжал говорить Леклюз. - Неожиданно обнаружил талант в живописи. Манера, краски - как у Брайана. Будут приказания, шеф?

- Пока никаких. - Бертье отключил связь. - Слышали, Франк?

- Слышал.

- Bот вам и вторая дверь. Отмыкайте.

Франк был человеком действия. Бертье - мыслитель. В этом Франк всегда отдавал приоритет начальнику. Но получив нить в руки. Франк становился гончей и бульдогом одновременно. Это свойство помощника Бертье знал отлично. На подвижного энергичного Франка он всегда полагался в подобных делах.

Переодевшись в штатское, Франк поехал на улицу Буланже, в особняк коммерсанта Флоранса.

- Полиция, - сказал он Жюли, открывшей дверь на звонок.

Представился хозяйке дома:

- Морис Франк, из полицейского управления.

- Боже! - воскликнула госпожа Флоранс. - Что-нибудь с крошкой Кло?

- Об этом я хотел бы у вас спросить, мадам.

- Отвечайте же - с дочерью?

- Ничего плохого, мадам Флоранс.

- Слава богу!

Разговор был бестолковым, и Франк это чувствовал.

- Давно Клотильда пишет стихи? - спросил он, круто меняя угол беседы.

- Стихи? Недавно. Совсем недавно.

- Как это у нее проявилось?

- Все мы взрослеем, месье Франк. Постепенно меняемся. Изменилась и моя девочка.

- Каким образом?

- Все дело в нераскрытых возможностях мозга. Хотите ее альбом?..

Франк взял альбом, начал читать стихи.

- Разве мы знаем, в ком из нас сидит гений? - спрашивала между тем госпожа Флоранс.

- Ваша дочь, - глянул Франк в зрачки госпожи Флоранс, вторая Мадлен Прево.

- Что же в этом плохого, месье Франк?

Клотильду Франк нашел в кабаре "Собачья ночь". Клотильда читала стихи. Молодежь в джинсах, в пестрых рубахах ей аплодировала.

Разговор с Клотильдой Франк записал на портативный кристаллофон. Запись представил Бертье.

- Это произошло недавно, - рассказывала о себе Клотильда. - Я проснулась - и стала писать стихи...

- До этого вы их писали?

- Никогда в жизни.

- А теперь?

- Думаю стихами, говорю стихами, пишу.

- Может быть, это зрело у вас в душе?

- Не знаю. Вы удивляетесь?

- Но так перемениться за одну ночь...

- Удивляетесь? В наш век?.. - спросила Клотильда и пошла на эстраду.

Разговор с Комбье-отцом ничего не дал Франку. В этом помощник откровенно признался Бертье:

- Крепкий орех!

Комбье-отец спросил:

- У вас ордер на допрос и на арест, господин сыщик?