Александр Колпаков - Пленники космоса Страница 4

Некоторое время «студень» продолжал делать ритмичные вдохи и выдохи, то выпуская, то втягивая щупальца, и, казалось, совершенно не обращал внимания на людей, но затем одно из щупалец неторопливо поползло в их сторону.

Первым не выдержал Гейтс. Зарычав, он включил аппарат, и тонкая, нестерпимо яркая игла впилась в глыбу «студня». Гейтс повел раструбом, пытаясь разрезать глыбу пополам, но на бледно-серой коже странного существа не осталось никаких следов действия луча.

— Брось! — приказал Банч, пятясь от щупальца, которое уже успело приползти на склон.

Ближе всех к краю обрыва стоял Кнор. Лицо его было бледным, а руки судорожно сжимали небольшую садовую лопатку, которую он подобрал около домика и захватил с собой. Когда между носком его ботинка и концом щупальца осталось несколько сантиметров, Кнор с силой воткнул острие лопаты и полупрозрачный отросток и быстро отскочил назад.

Колыхания «студня» прекратились. Все щупальца втянулись, и только на краю лужайки, подпрыгивая, забился на траве отрубленный кусок. Он напоминал только что вытащенную из воды и брошенную на песок рыбу. Раздался тихий, совсем другого оттенка по сравнению с прежним, испуганный писк, и отрубленный конец щупальца подскакал к неподвижному телу «студия», влип в него, растворился в общей массе.

— Вот это да! — изумился Белл, вытирая вспотевший лоб.

Между тем огромная серая туша, замершая на мгновение темным валуном, шевельнулась и начала быстро уменьшаться в объеме. Она растаяла, не оставив никаких следов. Полянка опустела. Даже трава на том месте, где только что возвышался трясущийся бугор, была свежей и несмятой. Только небольшая черная полоска спекшейся почвы — след луча, выпущенного Гейтсом, — отчетливо выделялась на зеленом фоне. Однако наступивший покой уже не мог обмануть, беспокойство все сильнее начало охватывать людей.

— Нужно удирать отсюда. — сказал Гейтс мрачно, — не то будет поздно…

— Внимание! — предупредил Белл. — Вон там кто-то прячется, — и он показал рукой на слабо шевельнувшиеся ветки кустарника.

В том месте раздвинулись ветки, и на полянку прыгнул небольшой серый зверек, напоминающий хомяка.

— А, чтоб ты сдох! — почти радостно выругался Белл.

Зверек слабо пискнул, скрылся в траве н вдруг взвился вверх… Затем опустился. Вверх-вниз, вверх-вниз, — забился он словно бы в конвульсиях. Это был… отрубленный кусок щупальца!

— Кусок! — завопил Гейтс и стиснул рукоятку лугена. — А-а-а-а! — захрипел он и с искаженным гримасой лицом стал бить лучом по полянке, где один за другим вздувались и лопались зеленовато-серые пузыри со множеством извивающихся щупалец. Большинство из них толстыми серыми змеями стремительно тянулись к склону, на котором стояли люди. Одновременно астронавты ощутили незримое пока что присутствие кого-то и в своем тылу. Чей-то свирепый, безжалостный взгляд, казалось, вонзился в самый мозг.

Майк почувствовал, как у него противно затряслись коленки, а тело покрыл липкий, холодный пот. Он судорожно сглотнул и резко обернулся.

Продавленный в кустарнике вездеходом коридор, по которому они пришли сюда, был весь заполнен студенистой массой, и серые щупальца виднелись повсюду меж веток и листьев. Только тропинка, идущая вокруг зарослей, была пока свободной, и астронавты кинулись бежать по ней прочь. Ветви стегали по лицу, рвали куртки. Люди не замечали этого, не чувствовали боли, подгоняемые свистом и писком. Майк, споткнувшись, упал спиной на что-то упруго-мягкое. Раздался нестерпимо пронзительный свист. Все вокруг стало молочно-белым, а на грудь навалилась страшная тяжесть. Он почувствовал, что задыхается, что вот-вот потеряет сознание.

Стиснув зубы и обливаясь потом, Майк пытался столкнуть с груди тяжесть, разорвать клубы тумана, закрывшие солнце. Его руки упирались в белую гору ваты, навалившуюся на него. Нечеловеческим усилием он перевернулся и пополз вперед.

— Н-нет, — хрипел он, чувствуя, что каждая мышца напряжена до предела. — Не выйдет! — повторял он упрямо, продолжая ползти. — Не вы-ы-йдет!

От пота щипало глаза. Болела голова. Невидимый обруч сжимал голову временами так сильно, что от боли заходилось сердце. Но он понимал, что единственное спасение для него — движение. Остановиться — значит, погибнуть.

Тяжесть, придавившая его, исчезла внезапно, он ткнулся лицом в землю, раскинул руки и потерял сознание.

Из забытья Майка вывел доктор Кнор. Вдохнув несколько раз резкий запах нуфила, Майк очнулся и попытался сесть. Но только с помощью доктора ему удалось приподняться. Недалеко от себя он увидел других членов команды: рычащего и дергающегося Банча, связанного по рукам и ногам. Лежавшего без движения Белла. А чуть в стороне — Гейтса, крепко обхватившего ствол дерева и замершего в этой позе. Одежда у всех, за исключением доктора, была изодрана в клочья.

— Сиди, Майк, — сказал Кнор, быстро осмотрев его. — Я займусь Рихардом и Джимом.

— Что с Ральфом? Почему он связан?

— Буйствует. Я вынужден был связать его.

Белл быстро пришел в себя, и Кнор, усадив его рядом со штурманом, принялся тормошить Гейтса.

Но механик Гейтс был уже мертв.

— На «Тритоне» его еще можно было спасти, — устало пояснил Кнор, — а здесь… — он не договорил и понурил голову. — Я пошел за вездеходом, — сказал он, — иначе мы не доберемся.

По дороге назад, под шорох траков вездехода, Кнор рассказал, каким был финал их отступления. Настигнутые «студнем» Белл и Майк оказались сбитыми с ног, начали корчиться и извиваться, а затем медленно поползли по тропинке. «Студень» ничего особенного с ними не делал, он просто сидел на их спинах и размахивал своими веревками-щупальцами.

Гейтс и Банч свернули с тропинки и, словно пытаясь найти защиту у деревьев, прильнули к стволам сосен. Механик и не пытался защищаться, втянул голову в плечи и глухо мычал. Банч, напротив, ожесточенно отбивался. Он прислонился спиной к дереву и лугеном, как палицей, пытался сокрушить надвигающуюся на него студенистую тварь.

— Бей их, Отто! Бей! — кричал он доктору. — Ну, что же ты?!

Однако Кнор оказался совершенно парализованным и не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Он стоял неподвижно, но его не коснулось почему-то ни одно из щупалец «студня». Потом доктор услышал, как захохотал Банч. Захохотал оглушительно, давясь и кашляя. В его налитых кровью глазах Кнор уже не видел ни ярости, ни страха, но не видел и мысли.

«Студни» как-то внезапно исчезли, и доктор бросился на помощь друзьям.