Владимир Рыбин - Зодчие Страница 4

Учитель резко остановился от этой мысли, дернув Вовика за руку, Значит, они знали, что ящер побежит именно тут?! Может, они сами его и выпустили? Значит, у них, что же, есть прирученные ящеры?..

Вспомнилось, как старик говорил, что если ящера кормить зелеными ветками цунги, то он становится домашним животным. Но зачем маленьким антам огромные ящеры?.. Мало ли зачем. Может, просто на мясо…

И тут ему пришло в голову, что тот неизвестно откуда взявшийся ящер, так напугавший его в молодости, тоже, возможно, был не дикий, а прирученный. Значит, у актов давно существует животноводство? Как же люди это проглядели? А впрочем, много ли известно об актах? А много ли понятно? Только то, что соответствует воззрениям людей?..

— Знаешь, давай догоним старика, порасспросим еще, — сказал учитель. И, не отпуская руки Вовика, быстро пошел назад, через площадь, к темневшей в улице фигурке акта. Но тот не стал дожидаться, исчез куда-то, словно провалился.

— Послушай, Вовик, тут все гораздо сложней, чем мы думаем, сказал учитель, остановившись. — Они не хотят, чтобы мы давали им что-либо по своему разумению. Потому что наше разумение, как видно, совсем не соответствует здешнему… — Он поморщился, машинально поймав себя на жаргонном словечке. Но тут же забыл о своей оговорке. То, что пришло ему сейчас в голову, было куда важнее, куда значительнее. — Мы ведь как ищем с ними контакта? Предлагаем, можно сказать, навязываем наши знания, наши представления о том, что хорошо, что плохо. Но видишь, Вовик, что для нас сладко, для них — яд. Надо предлагать, не навязывать. Да еще и с оглядкой… Хорошо еще, что ты начал строить свой город в стороне. А если бы на месте их же городища? Мог ведь приказать роботу разрушить несколько лачуг и на их месте возвести то, что, по-твоему, дворцы. Это было бы совсем нетрудно, верно? Ведь анты разбегаются, когда приходит робот, и никого в жилищах не остается…

— А я так сначала и хотел, — признался Вовик.

— Хорошо, что расхотел. Все-таки ты, значит, умный парень.

— Конечно, умный, — сказал Вовик.

— Вот как? Значит, хвастливый? Плохо это, хвастливые редко бывают умными.

Вовик ничего не ответил, но учитель и не заметил этого. Он все думал об актах, об этом странном народце, не желающем поступаться ничем из привычного им. Такая стойкая последовательность! Может, не зря их назвали актами? Может, первые поселенцы землян на Аранте усмотрели это стойкое в их привычках, в их характере? Легендарный Антей был ведь силен до тех пор, пока стоял на земле. На своей земле, которая была для него матерью. Он стал беспомощным лишь тогда, когда его оторвали от земли. Не то же ли самое только что говорил старик? Значит, и для них это истина? Нельзя отрываться от родины, от своего родного и привычного, иначе перестанешь быть самим собой. Пашешь землю — ты пахарь и хлебороб, перестал пахать, бросил свое дело — ты никто. Станешь сильным в другом? Едва ли. Но если и станешь, то не в своем деле, а в чужом, нужном не своим, а чужим. И анты оказались достаточно мудрыми, чтобы понять: если людям удалось оторвать их от привычных дел, заставить строить города, в которых надо жить по-другому, то они, живя по указке людей, перестанут быть антами, а людьми не сделаются. В лучшем случае они станут хорошими слугами людей.

— Вот что, Вовик, давай ломать эти дома, — сказал учитель.

— Почему?! — обиженно воскликнул Вовик.

— Подумай сам, ты же умный мальчик. С нашей стороны, это будет жест доброй воли.

Вовик молчал, нахмурив лоб, то ли сосредоточенно думал, то ли обижался.

— Потом мы пришлем роботов, они тут все выровняют. Но сейчас нужно самим, своими руками, чтобы это видели анты.

— Но их же нет никого.

— В это я теперь не верю. Сейчас они наверняка наблюдают за нами, ждут, что мы будем делать. Они проверяют нас, понимаешь? Если мы выдержим эту проверку, значит, сделаем немалый шаг к тому, чтобы они поверили нам. Ради доброжелательного контакта, ради доверия нужно не только строить, а иногда и разрушать уже построенное. Ну что, начнем?..