Уэн Спенсер - Оборванный след Страница 4

Укия закрыл глаза, стараясь вспомнить календарь на кухонной стене. Завтрашний квадратик заполняли иероглифы матушки Лары, значившие «К. Д-р 8:00, осмотр и прививки». Он сообщил Индиго время.

— Не понимаю, зачем ему идти. Вряд ли он вообще может заболеть.

— Думаешь, твоя иммунная система выдержит все, а, мальчик-волк?

Киттаннинг являлся клоном Укии, созданным из его крови; точной копией, если не считать возраста. Несмотря на то что Укию родила человеческая женщина, клетки его были куда сложнее и могли функционировать и связанно, и изолированно. При независимом существовании они принимали форму маленьких животных, как будто отделявшихся от тела. Земные вирусы не представляли никакой опасности для инопланетного организма, и Укия помнил всего один момент в жизни, когда чувствовал себя плохо: в тот раз вожак Стаи Ренни Шоу передал ему свою память. После межклеточного конфликта, произошедшего, пока воспоминания Ренни присоединялись к памяти Укии, тот понял все счастье незнания болезней.

— Ага, нашему иммунитету никакая бацилла не страшна. — В его голосе послышался легкий акцент Ренни Шоу. — Он обломает любую вонючую земную инфекцию.

— И все равно ему нужно туда сходить.

— Зачем? — Он не понимал этой странной логики.

— Укия, без медицинской справки он не попадет ни в один детский сад, школу и даже колледж.

— Ох.

Иногда Укию неприятно поражало полнейшее незнание простейших законов окружающего мира.

— Он будет ходить туда же, куда и раньше? — спросила она. — Или твои мамы перевели его поближе?

Ему самому, его мамам, Максу, Индиго, а порой и адвокату Лео Стефаняну пришлось выдержать немало битв, когда Киттаннинг неожиданно появился на свет. На их долю выпало изрядно бюрократической волокиты, требовались точные данные о дате рождения и имя матери.

За время рождения приняли момент, когда Гекс выстрелил в Укию — почти сразу после этого кровь, вытекшая из его ран, превратилась в нечто вроде мыши, а затем и в Киттаннинга. Его мамы отказались стать матерями Кита, опасаясь, как бы это не навело окружающих на мысль об инцесте. Лео напомнил, что если Укия не будет записан как отец ребенка, то он лишится всех прав на Кита. В конце концов Индиго добровольно согласилась объявить себя его матерью.

Конечно, существовала маленькая проблема, ведь Индиго никогда не была беременной. Поэтому они выбрали одну больницу на Северных Холмах, где клиентам обеспечивалась полная анонимность. Итак, вся информация для свидетельства была собрана, но они не могли ничего доказать.

— Нет, врачи все те же. Если тебе неудобно, просто позвони и назначь другое время. Можешь вообще не брать его с собой.

— Нет, не могу. Укия, это мой сын. Он родился только потому, что ты пришел спасти меня. И я связала себя с ним, когда в свидетельстве о рождении мы записали мое имя. Я отвечаю за него, даже если мы не женаты.

И опять это слово — «если».

Как будто что-то перегорело в них в тот день, когда появился Киттаннинг. Укия защищал Индиго, и его убили, а Индиго начала холодную и расчетливую охоту за убийцами. Все брачные клятвы казались теперь нелепыми — после «Я умру за тебя» и «Я сделаю все, чтобы твоя жертва не оказалась напрасной». И все же как без этих клятв «Я люблю тебя» превратится в «Я буду любить тебя вечно»?

Макс дотронулся до плеча Укии, напоминая о себе. Крэйнак стоял рядом и вертел в руках бутылочку с драмамином. Макс показал на часы.

— Мне пора идти, — сказал Укия Индиго. — Хочешь, я потом тебе перезвоню?

Долгий мыслительный процесс сопровождался протяжным «м-м-м».

— Нет. Я не возьмусь успокоить Кита, если его разбудит телефон. Позвони завтра.

— Хорошо. — Одними губами он шепнул «Индиго», обращаясь к Максу в ответ на вопросительное движение бровей. — У нас время на три часа вперед, так что я позвоню перед началом поисков. Узнаю, как прошла встреча с врачом.

— Будь осторожен, — предупредила Индиго и добавила, словно беспокоясь о предстоящих опасностях: — Я люблю тебя.

— Что за встреча? — спросил Макс, как только Укия отключился.

Тот пересказал разговор с Индиго, пока они продирались сквозь толпу. Макс держал курс в отдаленное крыло аэропорта, откуда стартовали самолеты «Горизонт Эйрлайнс». Две пары дверей вели из большого зала ожидания.

— Ты должен жениться на этой девушке.

Макс вытащил посадочные талоны.

— Ворота номер одиннадцать, — произнесла женщина за конторкой.

— Мы и так постоянно говорим о свадьбе.

Укия следовал за Максом по широкому коридору.

Через каждые десять футов открывался проход на посадочные площадки, и у каждых ворот стоял самолет. За спиной Укии раздался слабый стон — это Крэйнак увидел маленькие летающие пыточные камеры. Ворота номер одиннадцать находились в конце коридора перед тупиком. Открытый люк самолета и маленькая лестница ждали пассажиров.

— У нас восьмой ряд, места А, В и С. Предпоследний ряд, два кресла справа, одно слева. И?

Макс обратился к Укии, желая продолжить прерванный разговор. Вот интересно, подумал тот, почему это Макс так спокойно обсуждает проблемы других людей? Заговори они о личной жизни самого Макса, беседа не продлилась бы долго. Обычно Максу требовалось хорошенько набраться, и только тогда он рассказывал о своей умершей жене. И нормально реагировал на предложение с кем-нибудь встречаться.

— Ну, — неохотно начал Укия, — мы ходим все вокруг да около. Думаю, нам обоим несколько страшно.

— Чего же тут бояться?

Макс убрал свой чемодан и уселся в левое кресло.

Крэйнак втиснулся в дверь и остановился в проходе, перекрыв массивным корпусом путь стюардессе. Укия оглянулся на Крэйнака и прошептал другу на ухо:

— Начать с того, что я не человек.

Макс посмотрел на него мрачно и неодобрительно.

— Ты человек, — тихо, но убедительно проговорил он. — Что дальше?

Укия вздохнул и принялся покорно изливать душу.

— Мои мамаши трясутся от ярости при мысли, что Индиго станет моей женой и мы будем связаны навсегда. Им никогда особенно не нравилось, что мы с Индиго переспали еще до первого свидания.

— Да, это произошло несколько неожиданно, — согласился Макс.

— Мама Лара выработала целую теорию, согласно которой Индиго соблазнила меня, приняв слишком близко к сердцу, что я спас ее и попал в плен к Стае. Затем она встречалась со мной в приступе раскаяния за совращение столь неопытного юноши, а теперь заставляет меня жениться на себе, потому что я умер и народил Киттаннинга, когда спасал ее.

— Как это по-женски — стараться найти всему сложное объяснение.

Укия плюхнулся в кресло у окна.

— Вот такая у меня семья.