Альфред Элтон Ван Вогт - Гамбит невидимки / Abdication Страница 4

В разговорах с сильными мужчинами я всегда был искренним.

— Мне интересно, какая женщина способна описать себя как племенное животное и послать эти данные мужчине, — ровным голосом сказал я.

— Мне это тоже было интересно, — ответил Рэнд. — Сейчас я покажу её вам.

И он показал.

Я думаю, такие женщины, как Гэди Меллертон6 будут существовать всегда, но в малом количестве. Они разбросаны далеко одна от другой во времени и пространстве. Должно быть, форма, в которой природа их отливает, каждый раз уничтожается и потом с трудом восстанавливается. Все эти женщины знают себе цену и не намерены растрачивать себя на обыкновенных мужчин.

Она была среднего роста — около пяти футов шести дюймов. У неё были темные волосы и безупречная внешность. Безупречность — вот что было главным в её облике. Она выглядела так, как должна бы, но никогда не выглядит королева.

Когда Гэди заговорила, её голос прозвучал, как пение золотой струны.

— Джим Рэнд, я знаю вас только по фотографии, которую мне дал ваш агент. Мне нравится ваше лицо: оно выражает силу и решительность, это лицо настоящего мужчины. Вы не выглядите любителем разгульной жизни — это мне тоже нравится.

Мне не нравится работать здесь, где я выставляю себя напоказ, как цирковая лошадь. Мне не нравятся рентгеновские лучи, которым я должна подставлять свой организм, но я понимаю, что вы оцениваете женщин согласно каким-то своим представлениям. Я обязана описать свою жизнь, и это мне нравится меньше всего.

Щелк! — Рэнд выключил звук, но оставил изображение на экране.

— Остальное я расскажу вам сам.

Пока он рассказывал мне о Гэдни, я был не в силах отвести взгляд от экрана.

— Она мультиоператор. Это одна из тех проклятых работ, на которых человек не может отложить для себя ни гроша. Я не хочу сказать, что там маленькая зарплата. Но из неё делают вычеты в пенсионный фонд, на лечение, на оплату обязательных отпусков и ещё сколько-то в год на одежду, и ещё сколько-то за квартиру, и ещё на развлечения. В итоге человек тратит все, что зарабатывает.

Для большинства людей этот рай, сбывшаяся мечта, но женщина может вырваться оттуда только одним способом — выйти замуж. На практике, если первоклассная женщина попадает на такую работу, то остается в этой ловушке навсегда. Это ад с большой буквы. Вы можете хотя бы представить себе это?

Я ничего не ответил. Я по-прежнему сидел неподвижно и рассматривал женщину на экране. Ей было около двадцати пяти лет. Я представлял себе, как она идет на работу и с работы, как отдыхает в отпуске, как плавает. Я представлял себе прекрасных детей, которых она могла бы иметь.

Тут я заметил, что Рэнд не смог усидеть на месте и теперь ходит взад и вперед по комнате. Счастливый жених, кажется, понял, что я безоговорочно одобрил его выбор, потому что сиял от радости, как мальчик, который удачно похвалился новой редкостной игрушкой. Он широко улыбнулся мне и, потирая руки, спросил:

— Ну разве она не чудо? Чудо или нет?

Я наконец заговорил и медленно ответил:

— Она такое чудо, что вы не имеете права рисковать её будущим даже в самой малой степени. Она такое чудо, что я одолжу вам на время костюм-невидимку, и сегодня ночью вы будете спать на полу.

Рэнд перестал мерить шагами комнату и повернулся ко мне лицом.

— Вы снова за свое! Кто я, по-вашему, — маменькин сынок? — с издевкой спросил он. — Я не прячусь ни от кого!

Его заносчивость заставила меня замолчать. Если бы в этот момент меня спросили, направляется ли Джим Рэнд прямо на Землю, я безусловно ответил бы «Да».

Мы расстались через час, а ещё через два зазвенел звонок на мое двери. Я тут же открыл. На пороге стоял Джим Рэнд.

Рэнд был очень удивлен, когда увидел меня совершенно одетым.

— Я думал, вы в постели, — сказал он, когда я закрыл за ним дверь.

— В чем дело? Что-нибудь случилось? — спросил я.

— Не то, чтобы случилось, — медленно заговорил он, глядя в сторону. Когда я лег спать, я понял, что сделал большую глупость.

Я мгновенно подумал о Гэди Меллертон.

— Вы хотите сказать, что не летите на Землю? — резко спросил я.

— Не будьте дураком! — раздраженно ответил он и уселся в кресло. Черт вас побери, Дельтон, вы плохо повлияли на меня. Ваша полнейшая уверенность, что я пропаду, если хоть чуть-чуть отклонюсь от своей цели, заставила меня все время одергивать себя, подавлять мои естественные порывы и мое природное любопытство, даже не давая моему уму осмысливать эту ситуацию так, как ему свойственно. Но теперь с этим покончено. С такими людьми, как они, можно поступать только одним способом.

Я предложил ему сигарету.

— Что же вы собираетесь делать?

— Я хотел бы на время попросить у вас костюм-невидимку, о котором вы говорили.

Я молча принес оба свои костюма-невидимки и предложил Рэнду больший из них.

— Мы почти одного роста, но вы шире в плечах и груди7 Я всегда пользовался большим костюмом, когда надевал на себя аппаратуру.

Надевая второй костюм, я заметил, что Рэнд пристально смотрит на меня.

— Куда это вы собрались? — сухо спросил он.

— Вы направляетесь в каюты 300–308, верно?

— Да, но… — начал он.

— Я чувствую себя в какой-то мере ответственным за вас. Я не собираюсь дать этой девушке увязнуть в её работе или поневоле выйти за никудышнего мужчину из-за того, что вас убьют перед самой свадьбой.

Рэнд улыбнулся во весь рот как мальчишка.

— Похоже, она вам понравилась, а? Ладно, можете идти со мной. Перед тем, как Рэнд надел капюшон, я принес очки и сказал:

— Мы вполне можем оставаться видимыми друг для друга.

В первый раз с момента нашей встречи Рэнд изменился в лице. На мгновение он словно окаменел, потом осторожно протянул руку, взял очки и замер, сжимая их в пальцах и глядя на них как на самый дорогой в мире драгоценный камень.

— Слушай, друг, где ты их достал? Я пятнадцать лет пытаюсь раздобыть себе такие, — прошептал он наконец.

— Пять дюжин этих очков везли на Чайкоп для полицейских патрулей. На место прибыли четыре дюжины очков и двенадцать тысяч стеллоров. Я решил, что очки стоят тысячу стеллоров штука.

— Даю вам десять миллионов за эти двое очков! — с дрожью в голосе сказал от.

Никакими силами я не смог бы подавить смех, который вырвался у меня в ответ на его слова. Рэнд гневно взглянул на меня, потом проворчал:

— Ладно, ладно. Я вижу, что вы не согласны продать. И кроме того, вы правы: все равно семейному человеку на Земле нечего с ними делать.

Он оборвал это рассуждение и переключился на другое:

— Насколько хорошо вы видите через них?