Юрий Яровой - Четвертое состояние Страница 4

Но я, кажется, опять забралась в проблемы, которые вас не интересуют совершенно. Я на все вопросы ответила? А, да, какая связь между пятнами «электрического истощения» и нашей концепцией биоплазмы? Мы считаем, что эти пятна «электрического истощения» как раз и есть проявление биоплазмы в очищенном, так сказать, от электрических явлений виде. Как вам это объяснить понятнее? Вы знаете, конечно, что неоновая реклама начинает светиться только тогда, когда получит энергетическую подкачку (когда на лампу-трубку будет подано электрическое напряжение). Вот так и с биоплазмой: согласно нашей гипотезе, она начинает светиться после того, как ее «накачают» энергией высокочастотного поля. (Кстати, и в неоновых трубках светится не сам газ, а та его часть, которая перешла в состояние плазмы. И потрогайте трубку — холодная ведь!)

Что еще? Вашу просьбу относительно статей-оттисков я Антону передала. Обещал подобрать. Мы все желаем вам успеха, моей помощью в качестве консультанта можете располагать абсолютно.

В прошлом веке действительно так говорили: «целую ваши ручки»? И правда — раньше женщинам руки целовали при каждой встрече и на прощание...

Л. Коренева,

ваш консультант.

27 июля 73 г.

А гладиолусы остались у меня в комнате. Вы нарочно их оставили? Или забыли, сбегая от Дарьи? Вот и для меня появилась загадка...»

IV

«Милая Людмила Михайловна! Каюсь, бегство мое было просто позорным — стыдно, брат, стыдно. И вот за что больше стыдно, милая Людмила Михайловна! Ваше письмо полно таких недомолвок!.. Но убей бог — ничего не помню, чего я вам, пьяный дуралей, нацарапал в служебном блокноте? Что сказал — ладно, забудется, простится, а вот что написал? Верните, ради бога, мои почеркушки! Ну, хорошо, если я там нацарапал, что пью с самой очаровательной женщиной в мире — за правду не стыдно, а если что похуже? Господи, аллах всемогущий, как вспомню!.. Как я, милая моя хозяйка, оказался, простите... в вашей постели?!! Разодрал веки, а передо мной... монументальная Дарья: стоит, руки в боки, в одной руке мокрая тряпка, в другой что-то похуже, и говорит с издевочкой: «А, миленок-москвичонок, как же это тебя угораздило в женский номер угодить?» «Почему женский? — спрашиваю Дарью обалдело. — Разве я в «хотеле?» — «А потому, — отвечает Дарья-монумент, — что это Милочкина комната, а тебе, миленок, я сдала диван. Забыл, где он — твой диван?»

Вот тут со мной и стало дурно. Даже икота напала. Верите? «Как-ик, — говорю, — так-ик я тут-ик оказавшись?» — «А вот так, — сурово заявляет мне Дарья. — Отпишу сейчас твоей жене, посягатель, как ты в командировках блюдешь себя...» — «Да нет у меня никакой жены! — заоправдывался я. — Посмотрите паспорт!»

Посмотрела — верите? Вынула из пиджака бумажник, из бумажника паспорт, все просмотрела и... подобрела. Душ предложила. «Иди, — говорит, — окатись, приди в себя, а потом мы с тобой покалякаем».

Ну и феномен ваша Дарья! Когда я отошел слегка под ее роскошным душем (30 копеек — как в лучшем «хотеле»!), угостила меня стаканчиком своей яблочной наливки (вот что меня с ног сшибло — не коньяк, к коньяку я привычный, давно адаптировался), такое, знаете, сладкое тепло. Тут Дарья за меня и взялась. Принял, признался, покаялся — что делать? Ничего ведь не помню. «А... Милочка — ваша дочь?» — интересуюсь. Верите, даже в голову не пришло, что она так называет вас. Мила — Людмила, все верно... «А Милочка, — сурово режет мне Дарья, — приветик тебе оставила. А сама уж давно на работе». — «Ах, так!..» И такая тоска на душе... Зеленая. Вот черт, думаю, дернул завернуть в это Алатау!

Но вернемся к вашему очаровательному письму, милая Людмила Михайловна. Не кажется ли вам; что, ответив на мои три вопроса, вы задали мне десять новых, куда более трудных? Во-первых, так и не разъяснили, почему именно и зачем вашей Татьяне понадобилось таскать из морга печень человеческую? И почему, простите, такой ликующий переполох вызвало появление в вашем девичнике Антона Колющенко? Наконец, Дарья, «Дарькомхоз»... Когда я показал «счет» Дарьюшки моим коллегам — вслух зачитал, все до единого повалились на линолеум — верите? Нет, это просто шедеврально, как выражается ваш шеф Антон. Вот, в сберкнижке «счет» храню, у сердца ношу. «От Дарьи. Причитается. За: 1) Постель (комплект) — 1 р. 50 к. 2) Яичница — 2 шт. по 50 к, — 1 р. 3) Наливка ябл. — 3 р. (Неужели я столько принял? О, господь...). 4) Душ — 1 раз по 30 к. 5) Яблоки с собой — 3 кг по 1 р. — 3 р. 6) Гладиолус — 10 шт. по 50 к. — 5 р. 7) Чаевые 7 проц. Причитается...» Нет, знаете, когда я дошел до пункта 5, я вашу Дарью чуть не расцеловал: это ж надо! Смотрю, мой ли это портфель у порога? Не портфель, а кофр дипломата Нигерии. А теперь мне стало ясно: апорт! Да как же я мог явиться в родную редакцию, без знаменитого алатауского апорта! Вот ведь мудрая какая ваша Дарья-общественница. Это ж надо — все предусмотрела, как в лучшем европейском «хотеле»!

Но... Шутки в сторону! Нам с вами ничего не остается, как сделать все возможное, чтобы на страницах нашего славно-популярного издания появилась весомо-сенсационная статья о вашей поразительной гипотезе. А посему:

Вопрос номер «раз»: что все же такое ваша биоплазма? Я, правда, в отделе биологических наук недавно, до этого занимался главным образом кибернетикой, разговорными машинами и пр. технической экзотикой, но все же: плазма, насколько я понимаю, — ободранные от электронных оболочек атомы. Откуда им взяться в живом теле? Или это результат воздействия высокочастотного поля? Плазма — это наше солнышко, плазма — это «Токамак» в Институте Курчатова, но... во мне тоже бушует плазма?! Странно. Загадочно.

Вопрос номер «два-с». Еще раз простите меня, тугодума и невежду, но я перечитал ту самую статью (едва нашел) «Лазер работает на урожай» и совсем зашел в тупик: какая связь? «Рубиново-красный луч как бы стелется по зерну, ласкает его...» У вашего шефа Антона слабость к красному свету? Вся статья под красным соусом. А при чем тут биоплазма? Или урожай — совсем из другой оперы? Видите, какой я тупой...

И последний (потупив очи): твердо зная, что не мог я причинить урон чести такой прекрасной даме — хоть зарежь, не мог, как тогда, спрашивается, я оказался в «женском номере»?..

Ах, и дернула же меня нелегкая завернуть в это ваше Алатау!

У ваших ног пребывая,

ваш Г. Лавров».

V

«Какой ужас, Геннадий Александрович! Какой позор! Так я и знала — Дарья. Геннадий Александрович, мы все трое — Антон, Татьяна и я — просим у вас извинения за всю эту некрасивую историю с Дарьей. Счет нашему гостю! Дарья совсем свихнулась на деньгах, даже гладиолусы включила. Да ведь это я их нарезала. Сама, для вас — Антон распорядился. О господи, ну, Дарья, ну, «Дарькомхоз»! И ведь я говорила Антону: приведи Татьяну во избежание недоразумений, пусть сама разместит гостя в доме. Татьяна у нас единственный человек, кого Дарья слушается беспрекословно. А Антон отмахнулся: ладно, сам скажу. И вот... Извините, ради бога. Татьяна с ней уже беседовала, деньги Дарья вам возвращает с извинениями. Какой позор! И сама я — тоже хороша: объясняла, объясняла, что такое биоплазма, а выходит — ничего не объяснила? Антон правильно говорит: «Твое счастье, что я тебя утащил в научные исследования, ты свою физику даже в школе читать не смогла бы — одни дамские сю-сю». Нет, теперь я буду вас глушить только цитатами.