Александр Больных - Глаз бури Страница 4

— Пусть не встретится шторм на прямом пути ледяного корабля. Хотя он никуда не плывет. — Ларс-Уве насторожился. — Как чувствует себя экипаж ледяного корабля?

— Нормально.

— Экипаж Нуисира рад. Экипаж ледяного корабля был совсем плох, когда его подобрали. Никому не пожелаешь остаться без корабля. Недаром экипаж Нуисира не умеет плавать, это избавляет от ненужных мучений.

Ларс-Уве снова склонил голову, судорожно вспоминая тонкости грамматики. Арлисс постарался на славу, но Стормгрен был не самым усердным учеником, и сейчас расплачивался за это. Раз не был употреблен эпитет чужой, значит опасаться нет нужды. Как там они называют жителей городов? Нет, не вспомнить. Убивать его, похоже, не собираются. Употребление в разговоре названия чужого корабля есть признак мирных намерений, свидетельство вежливости и признания незнакомца равным себе. Вот только что он имел в виду, говоря, будто ледяной корабль никуда не плывет?

— Командир экипажа Нуисира ожидает экипаж ледяного корабля, — Айдори поднялся и ждуще распахнул дверь.

— Ларс-Уве идет. Но каков девиз Нуисира? — он указал на свиток с таинственным изречением.

Глаза Айдори на мгновение расширились.

— Каждый плавающий должен уметь читать на этом языке. Лишь мечом достигнут мир, мечом мир и сохраняется.

Ларс-Уве кивнул. Выйдя на палубу, он с наслаждением вдохнул свежий соленый воздух и хотел было оглядеться, но шедший следом Айдори чуть подтолкнул его. Ларс-Уве подчинился и зашагал к кормовому навесу по странно пружинящей палубе. Зеленая и глянцевитая, она больше всего напоминала лист гигантской кувшинки, только не круглый, а удлиненный.

Кормовая часть корабля была сплошь застлана коврами с длинным мягким ворсом. По синему фону бежали серебряные узоры. Капитан Нуисира полулежал, небрежно развалясь под легким балдахином, словно какой-то древний падишах. Однако и капитан, и окружавшие его были в доспехах, словно собирались немедленно вступить в бой. И на всех красовался такой же необычный глухой нашейник, как у Айдори, украшенный теми же значками. Только у капитана к трем был прибавлен еще один.

Какое-то время капитан не обращал на Ларса-Уве внимания, продолжая дразнить странного зверька, поразительно похожего на земную выдру. Капитан то гладил его по голове, то неуловимым движением щелкал по носу. Маленький хищник недовольно шипел, отмахивался когтистой лапой, но удрать не пытался. Похоже, игра доставляла ему не меньше удовольствия, чем капитану. Наконец капитан отпихнул зверька, который, ничуть не расстроившись, подбежал к Ларсу-Уве, обнюхал его ноги и, поднявший на задние лапы, принялся проситься на руки. Айдори многозначительно кивнул.

— Райдэн признал экипаж ледяного корабля.

— Хэнно видит, — сухо ответил капитал. — Надо полагать, экипаж Нуисира выловил не земляного червя?

— Конечно нет, — поспешно ответил Айдори. — Когда Нуисира десять дней назад встретился с Боноакэ, экипаж того рассказывал о странном корабле изо льда в Мертвом море.

— Чепуха, — возразил капитан. — Нельзя так безоглядно верить всему, что слышишь. Любой из чужих способен обмануть.

— Зачем?

— Командир экипажа Нуисира знает больше остальных. Нет и не может быть корабля изо льда. Это слух, распускаемый для страдающих воспалением головного мускула.

— Это оскорбление! — вспыхнул Айдори, хватаясь за кинжал.

Тусклые глаза капитана уперлись в него. Ларс-Уве почему-то вздрогнул.

— Ты хочешь сделать шаг к бессмертию? — зловеще спросил капитан.

— Дорога Айдори на тридцать семь шагов короче дороги Хэнно, но экипаж Нуисира готов оборвать ее хоть сейчас.

— Нуисира будет трудно обходиться без знатока звездных течений, но экипаж корабля постарается справится. А помощником командира может стать любой. — Капитан махнул рукой. — Снимите покрывало со знаков моей дороги, чтобы Айдори мог видеть ее в свои последние мгновения, как полагается.

— Опомнись, Хэнно, — перебил его один из воинов. — Какие злые демоны напели злые песни твоему головному мускулу? Законы моря запрещают поединки между плавающими на одном корабле.

— Кормчий, не вмешивайся! — упорствовал капитан.

— Не должна правая рука причинять вред левой, экипаж — единое целое. Мальчишка глуп и горяч, пусть командир экипажа остается мудр и спокоен.

Поднявшийся было капитан опустился обратно на ковер.

— Мато прав, командир экипажа Нуисира виноват сам. Нужно было рассказать все, что сообщил командир экипажа Боноакэ. — Капитан овладел собой. — Запомните, эти чужие, — он указал на Ларса-Уве, — не плавают на ледяном корабле. И этот корабль не стоит, вмерзши в лед. Просто далеко на севере, во льдах и снегах, находится их грязная нора. Это… Это… Ледяные черви! — Послышался недовольный ропот, и Ларс-Уве почувствовал себя довольно неуютно. — Но чужие не всегда жили там, их дом гораздо выше… За звездным морем. — Ларс-Уве неожиданно понял, что этим словам удивился только он один. — Да, чужаки плавают на звездных корабля. Это очень могущественное, очень богатое, очень… — Капитан осекся, подозрительно посмотрев на Ларса-Уве. — Остальное командир экипажа Нуисира расскажет позднее! Айдори! Позаботься о госте, хорошо позаботься, чтобы экипаж звездного корабля не терпел никаких неудобств. Объясни чужаку, что ложь никогда не найдет попутного течения. Мато! Накорми каппу, Нуисира идет в Арсенал Прилива.

За два дня плавания Ларс-Уве узнал о странном корабле, подобравшем его, достаточно много, чтобы впасть в непреходящее изумление. И пожалел, что не прислушался к словам Арлисса, старавшегося предусмотреть возможное и невозможное. Однако, клясть себя было поздно, приходилось объясняться с молодым штурманом на пальцах, когда не хватало слов, а случалось такое частенько.

Первое впечатление о Нуисира оказалось справедливым. Это действительно был исполинский лист — длиной метров тридцать с лишним. В свое время Ларс-Уве пролетал над странным морем, скорее походившим на цветущий луг. На плотной коричневой площадке в центре листа каждую весну набухал огромный бутон, в котором легко поместился бы человек. Потом они распускались, и зеленая равнина превращалась в нежно-розовую. Но на приспособленных для плавания листах бутоны тщательно вырезались.

Сначала для Ларса-Уве тайной было полное отсутствие каких-либо двигателей — весел, парусов, машин. Однако разгадка оказалась простой. В странном симбиозе с листом кувшинки-переростка жил моллюск, местное подобие кальмара. Но, в отличии от кальмара, сам он плавать не мог и был вынужден прикрепляться к листу. Так они вместе и путешествовали, если только не встречали людей, специально охотившихся за подобными парочками. Не каждый лист можно превратить в корабль, только с приклеившимся к нему каппой. А уже потом, с помощью рыбы и раскаленного прута, двигателем управляли как хотели. Айдори что-то рассказывал о штормах и волнах, но Ларс-Уве его не понял. К стати, неразборчивый вкус каппы разрешал и проблему любых отходов.