Йен Уотсон - Из анналов Общества любителей ономастики Страница 4

— Подождите! — выдавила она. — Мое имя вы тоже забираете с собой?

— Может быть, — усмехнулся Чанг.

— Сдается мне, вы там с жиру беситесь, — проговорил Джим. — Неужели нельзя было просто-напросто придумать новые фамилии? Сочинили бы, сколько нужно, и все.

— Не годится, — возразил Чанг. — Имя без родословной — ничто.

— Друзья! — воскликнул я, решив, что представление чересчур затягивается. — Друзья! Ваша светлость и вы, уважаемые члены нашего Общества! Я восхищен шуткой, которую с нами сыграли. Мы словно перенеслись из августа в апрель или в октябрь[1], словно оказались на маскараде. Но… В действительности никто не может путешествовать во времени и никто, — я предостерегающе поглядел на потупившегося Мелвина, — не появляется на свет ниоткуда. Давайте же посмеемся и закончим наш карнавал. Спасибо, мистер Чанг. Спасибо, мистер Твелвз. Наше следующее заседание, которое состоится через месяц здесь, в «Гранд-отеле», шестнадцатого сентября, почтит своим присутствием мистер Уильям Монктон, автор знаменитого труда «Французские прозвища»…

Чанг распахнул окно, за которым располагалась выложенная каменной плиткой терраса, с которой спускалась на подстриженную лужайку лестница в несколько ступеней. Дальнего конца лужайки видно не было. Чанг пересек террасу, сошел по лестнице, ступил на траву… И исчез!

Разумеется, он всего лишь сорвался с места, как заправский спринтер, и мгновенно очутился за пределами сада, а там миновал игровую площадку… Да, но в таком случае он должен был обладать резвостью гончей, помноженной, вдобавок, на быстроту сокола…

— Черт побери! — произнесла Салли. — Он же просто растворился в воздухе! Чтоб мне пусто было! Ой, извините, пожалуйста.

Мы столпились у распахнутого настежь окна.

— Он наверняка где-то там, — сказал Чейз.

— Сожалею, но я никого не вижу, — возразила леди Х.

— Наверное, прячется в кустах, — предположил я.

— Вы же понимаете, что он просто не успел бы до них добежать.

Кто я такой, чтобы спорить с ее светлостью?

— Мистер Чанг… — проговорила Салли. — Он сказал правду!

— Он сказал правду! — повторил хор голосов.

К чести Мелвина, он раньше других оправился от замешательства — может статься, наконец-то осознал, на какое посмешище выставил себя своими рассуждениями.

— Я давно его подозревал, — сообщил Твелвз. — Между прочим, знаете, почему он удрал? Не нашел, что ответить на мои доводы!

Леди Х. опустилась в ближайшее кресло, посмотрела на заключенные в золотые рамы портреты своих предков и пробормотала:

— Неужели он забрал с собой мое имя?

Мелвин подвинулся к ней и — какая вульгарность! — похлопал миледи по руке.

— Я уверен, что он так и поступил, ваша светлость. Он забрал все наши имена. Хесслфорт, Твелвз, Брейкспир… А в результате через четверть миллиона лет произойдет очередной спонтанный выброс. Все честь по чести. В будущем появится, — он принялся считать в уме, делить десять миллиардов на миллион, — да, появится десять тысяч Хесслфортов, которые будут разбросаны по всему земному шару. Представляете? В Европе, в Африке, в Азии…

Леди Х. содрогнулась, побледнела и отдернула руку.

— Это не родословная, мистер Твелвз. Неужели вы не в состоянии понять, что случилось? Я спрашивала мистера Чанга, потому что не хочу, чтобы мое имя использовалось… всуе…

Опасаясь, что наше Общество может лишиться своей покровительницы, я поспешил поднять бокал, на дне которого оставалось несколько капель шерри.

— Разрешите предложить тост. За Общество любителей ономастики!

— За какое? — спросила леди Х., пригвоздив меня взглядом к спинке кресла. — За наше? Или за их? — Тем не менее она указала на графин, который Роджерс поставил на письменный стол. Мелвин поторопился исполнить ее просьбу. Леди Х. явно не мешало выпить шерри, чтобы успокоить нервы.

Мы выпили — все вместе. Разорванные узы восстановились, обетование обрело новую силу.

Когда месяц спустя мы собрались на заседание в номере «Де Монфор», ее светлость, как всегда, заняла председательское кресло. Мы прослушали доклад мистера Монктона о французских простынях… Простите, конечно же прозвищах. Иначе говоря, кличках. Сестричка, сестричка, как твоя кличка? Леди Алиса Пенелопа Диана внимала докладчику с благосклонной улыбкой на устах.

Я готов спорить на что угодно: древность рода — это вам не пустяк.

Примечания

1

Имеются в виду 1 апреля; День всех глупцов, и 31 октября, канун Дня всех святых; в первый день люди по традиции разыгрывают друг друга, а во второй наряжаются в диковинные костюмы, надевают маски и т. п.