Михаил Бобров - Краткая история Арды Страница 4

Роботы подошли к городу Уникорну, что на одном из древних языков означало "Единорог", и встали на небольшом холме справа от дороги. Еиси уже не открывал колпака, чтобы разглядывать улицы и дома в бинокль. Он и все звено свое предупредил, чтобы никто не вздумал шутки шутить, расслабляться или высовываться из-под брони.

Несколько месяцев назад Дом Куриту умело подсунул местным жителям провокатора — в рамках подготовки к вторжению. Шпион прожил здесь нужное время, выведал все, что требовалось, и сообщил, куда следовало. А вчера спровоцировал на вооруженное выступление тех из горожан, кто выражал самое большое недовольство Домом Куриту. Провокатор, имени которого Еиси не знал, и не хотел знать, сказал горожанам примерно так: "Заманим роботов в город. Из любого окна или чердака можно облить бронеколпаки кабин напалмом или какой-нибудь липкой горючей смесью. Всем ведь известно, что даже самые мощные роботы страдают от перегрева. Пилоты как минимум испугаются, и тогда мы сможем протаранить их сзади под колени скутером или хоть тяжелым бульдозером, повалить и добить на земле." Еиси изучал теорию психологической войны и обмана наравне с прочими офицерами Дома, и вполне мог представить себе, как обрадуются новоявленные повстанцы такой идее. А если самые здравомыслящие из них не захотят считать врага полным дураком, то умело направленная стихия народного гнева немедленно заклеймит их как трусов и предателей. И никто уже не осмелится вякнуть, что пилоты боевых роботов знают уязвимые места своих машин и наверняка не полезут в тесные улицы просто так!

И вот теперь Еиси обдумывал план, а пилоты его звена смотрели на цветущий под полуденным солнцем Уникорн. Город именно цвел: дом высотой больше одного этажа непременно имел засаженную зеленью террасу, почти под каждым окном из стены выдавался полукруглый каменный балкон с цветами. С большинства домов стекали искусственные водопадики, вода стояла в маленьких прудах на самых разных уровнях. Здесь и там от террасы к террасе протягивались подвешенные на цепях мостики. Белый камень стен почти полностью скрывала глухая зелень олив, высаженных под зданиями вперемешку с вьющимися растениями, которые привольно заползали в окна. Сплошную кипень стен, цветов и листьев пробивали рвущиеся в небо острые крыши, на которых нестерпимо сверкала под солнцем синяя, черная, красная глазурованная черепица. Две главные улицы, вымощенные желтым кирпичом или камнем, разделяли город крестообразно на четыре основные части. Улочки в пределах каждой четверти были извилистые, узкие и практически неразличимые среди выступов, эркеров, балконов, крыш, мостиков и вездесущей зелени. Впрочем, девятнадцатое звено и не собиралось соваться в лабиринт переулков со своими громадными машинами. План Еиси Нагамори был намного проще и обещал удачу независимо от того, будут устраивать на него засады за каждым кустом, или нет.

Каждая главная улица в месте выхода на окраину города замыкалась стилизованной под земное средневековье крепостью-заставой. Перед одной из таких застав сейчас и находилось звено. Подходившая из поля дорога упиралась в огороженный зубчатыми стенам прямоугольный двор, повернутый длинной стороной поперек пути. Зубцы из шершавого бурого камня заканчивались чуть повыше головы "Снайпера", а дозорный ход по гребню стены приходился аккурат на высоте прозрачных бронеколпаков кабин. То есть, метрах в десяти-одиннадцати над землей. Перед длинной стеной тянулся ров — почему-то не вокруг всей крепости, а только со стороны поля. Ров наполнялся, видимо, по подземным трубам: стока видно не было, но вода выглядела чистой.

Не доходя до воды около ста метров, дорога разветвлялась. Мощеный участок упирался прямо в ров, пересекал его по подъемному мосту и входил в крепость через маленькую восьмигранную надвратную башню с крышей задорного лимонного цвета. Правую часть прямоугольного двора полностью занимала квадратная цитадель — или очень большой донжон — со всеми полагавшимися атрибутами: башенками по углам, флюгерами, узкими стрельчатыми окнами, маленькими балкончиками, в полу которых были проделаны бойницы, широкими террасами-раскатами для установки катапульт или пушек. На высоченном шпиле лениво колыхалось белое знамя, перечеркнутое стремительным силуэтом летящего красного дракона. С высоты пилотского кресла было видно, как главная дорога проходит заставу насквозь мимо донжона. Затем минует внутренние ворота, проделанные прямо в стене уже без всякой башенки, и за воротами перетекает в вымощенную тускло-желтыми плитами городскую улицу. Мост через ров был поднят, а ворота между городом и заставой наглухо закрыты.

Нагамори усмехнулся такой наивности и проследил взглядом вторую ветку дороги. Она начиналась на том же перекрестке перед мостом, но не была замощена. Тянулась вправо по берегу рва до его конца, а потом, оставляя громаду цитадели по левую руку, ныряла в широкий проезд между заставой и белым кирпичным зданием, скатная крыша которого начиналась лишь чуть-чуть ниже крепостных зубцов. Если белая постройка имела двери и окна, то они, очевидно, выходили к городу, потому что глухие запыленные стены со стороны поля и проезда оживляли одни водосточные трубы с изящными кованными горловинами. Но монотонность черной черепичной крыши уже ничего не нарушало, а потому здание нагоняло зевоту одним своим видом. Скорее всего, это был какой-то склад.

После выхода из рукотворного ущелья грунтовая объездная дорога вливалась в главную улицу. По снимкам, показанным на инструктаже, Нагамори знал, что только одна застава в городе имеет такой объезд; прочие три со всех сторон вплотную обставлены зданиями. Потому-то он и вывел звено именно сюда. Путь между донжоном и складом, конечно, удобен для засады на робота, но другой дороги нет совсем. В ворота крепости робот не прошел бы, даже будь они открыты. Перепрыгнуть можно, но неизвестно, выдержит ли покрытие улиц приземление пятидесятитонного гиганта: наверняка под брусчаткой тоннели канализации, и наверняка провалятся. Робот потеряет равновесие, рухнет, и получится так, как и хотели бы повстанцы. Кроме прыжка, остается один путь — напролом, попросту разрушая все постройки перед собой. Однако подобное начало, как пить дать, обозлит Уникорн, и тогда восстанет не просто кучка вдохновенных фанатиков, но вся масса горожан — а то и планета.

Гадостный нюанс операции в том и состоял, что Дом Куриту ввел войска на планету, не объявляя войны официально, провозглашая бережное отношение к людям и поселениям. Первый министр Дома Куриту, выступивший покровителем и организатором вторжения, прекрасно понимал, что без крови все равно не обойдется. Но начать войну обязательно должны были недовольные жители планеты — чтобы Дом Куриту мог прикинуться жертвой. Поэтому роботам разрешалось открывать огонь, но ни под каким видом нельзя было стрелять первыми. Дом позаботился вбить это в головы офицерам и пилотам.